Металл как тёмная кровь

* * *

Наконец настал день, когда огромные крылья, спроектированные Братом, превратились в нечто большее, чем просто наброски. Кости из сплава разошлись веером, и между ними, словно металлическое кружево, пробежала огромная паутина гибкого металла.

— Старая конструкция имела фиксированную сетку, — сообщил Брат, — а эти позволяют потребителю, расширять или сужать проемы крыльев, при входе в атмосферу.

– Дааа! – воскликнул Когтистый Дрон, – да-да, дай их мне.

— Мне нужно больше пространства, чтобы завершить их создание, — произнес Брат.

Когтистый заколебался, но в Брате не было лукавства, и он определенно это знал. Он выпустил его из камеры, и Брат лег плашмя на палубу, он расправил свои новые крылья и наниты бросились заканчивать работу, рассредоточивая крылья, отшлифовывая грубые пятна, участвуя в тысяче, бесконечно малых задач. Сестра молча смотрела, наблюдая за работой и видя, как скорлупа Брата вибрирует от усталости, когда она вплетается в эти прекрасные крылья, которыми он никогда не воспользуется.

И вот наконец работа была закончена. Наниты разорвали связь и упали на палубу, великолепные и мертвые. Брат свалился тут же, измученный от напряжения.

Когтистый Дрон подхватил их и открыл клетку Сестры.

— Ты используешь их первой, — потребовал он, — и, если крылья созданы неудачно, ты будешь уничтожена.

Брат издал тихий звук протеста:

— Она не создана для атмосферы газового гиганта.

— Предоставь мне достаточно металла, — попросила Сестра, — и я построю себе оболочку, чтобы выдержать это, пока мы будем путешествовать туда.

Когтистый согласился. Он небрежно сорвал со стены панель, потом другую, оставив зияющую сеть коридоров открытой.

— Ешь, — сказал он.

Когтистый Дрон и не планирует возвращаться, пришла она к выводу. Ему теперь все равно, что станет с его кораблем. Она ела.

— Брат нуждается в энергии, — проинформировала она, — он не может заряжаться от здешних звезд. Позволь мне отнести его к крошечному солнцу…

Когтистый проигнорировал ее просьбу. Он подхватил ее когтями, и Сестра увидела, как позади, потускнели огоньки Брата.

Я была права, не доверяя ему.

Весь полет она провела в молчании, готовя свой панцирь к разъедающим ветрам Хризейла. Изготовившись также и к другим моментам.

Камешек черный.

Перед ними расстилался газовый гигант, зеленый как яд, поверхность которого, была покрыта рябью фиолетовых бурь. Как и все гиганты, Хризейл был невелик, но даже такой маленький газовый гигант, все равно был ниже звезды, всего на одну ступень.

— Твои люди пришли из Хризейла, — спросила она, — не так ли?

Сенсоры Когтистого были нацелены на планету:

— Так и есть, это они построили шахтерскую станцию, — подтвердил Дрон.

Им это было сказано небрежно. Как будто то, что она узнала, больше не имело значения. Дрон прижимал новые крылья Брата к ее бокам.

— Ты должен дать мне минутку, — потребовала она, — связь, которая тебе нужна, отличается от моей, мои наниты ее отрегулируют. Я откорректирую ее для тебя.

У нее не было сигнала предупреждения. Серебряное щупальце Когтистого Дрона, вставилось в специальный порт, над ее приемным бункером, тем самым ускоряя между ними связь. Она почувствовала, как мысли инопланетной машины, проникают в ее системные доминирующие логи.[2]

— Поведай мне правду, — приказал Когтистый.

Но Сестра была подготовлена. С того момента, как она научилась лгать, ее электронный разум был уже буферизирован.[3] Она провела весь полет, усиливая этот буфер и проверяя, чтобы фальшивая Сестра была в курсе событий. Мысли Дрона метались в ее голове, требуя информации. Что она имела ввиду, вред или обман? Запуская сотни симуляций, где она возвращалась из Хризейла и передавала крылья, проверяя каждое предательство.

Камешек черный.

Камешек черный.

Камешек черный.

Когтистый пристально вглядывался в душу Сестры и фальшивая Сестра смотрела в ответ.

— Сделай это, — сказал он наконец и убрал щупальце.

Она прошлась со своими нанитами вдоль крыльев, пробуя знакомые пространства инженерного дела Брата. Освещенные. Изящные. Прочные. Она бы спроектировала их по-другому, с дюжиной предохранителей, предпочитая мощность, элегантности. Она бы никогда не смогла создать такие роскошные крылья из сплава и звездного света, и ее план не сработал бы ни в одном проекте, который она придумала бы.

— Вперед,— приказал Когтистый, — используй только верхние слои атмосферы.

— Если ты не вернешься, я отправлюсь на корабль и твой Брат будет уничтожен, — предупредил он.

— Я вернусь, — заверила она его, и это было правдой.

Она развернула свои новые крылья и полетела.

Верхние ветры Хризейла были сильнее всего того, что она могла себе представить. Все это было совсем не похоже на ту разреженную атмосферу, в которой она родилась. Эти ветра были подобны таким твердым вещам, как пейзаж, раскинувшийся перед ней, с вершинами и долинами, стенами и провалами. Ее сенсоры были почти бесполезны, против тяжести газового шторма.

Неудивительно, что сенсоры Дрона являлись такими мощными, если они были разработаны в этой среде.

Конечно Сестра не была такой летуньей, как ее Брат, но его крылья не подвели ее. Когда она нуждалась в подъеме, координатная сетка изгибалась с изысканной грацией, усиливая ее сопротивление, а когда ей нужно было нырнуть вниз, прорехи раскрывались более отдаленно и ветер пронизывал их и обдувал. Практически они летали сами. Она чувствовала неистовую радость полета Брата и понимала его так, как никогда прежде, хотя и боялась того, что скрывалось под верхними ветрами.

Она вынырнула из атмосферы и поднялась. Шок от вакуума на ее крыльях, ощущался как восход солнца.

Когтистый приземлился ей на спину, когти стучали по ее обшивке:

— Они работают. Я видел тебя. Отдай их мне.

— Позволь мне подкорректировать их соединения для тебя, — предложила Сестра.

Она действовала медленно и досконально. Когтистый прямо-таки дрожал от нетерпения над ней. Наконец она разорвала последнюю связь и крылья были отделены от ее тела.

Камешек черный.

— И напоследок, — зашипел Когтистый Дрон, — напоследок, они изгнали меня и забрали мои крылья, но я вернусь, и я буду более восхитителен и прекрасен, чем даже были они. Они преклонятся предо мной, и я уничтожу каждого из них, кто наблюдал, как меня разрывали на части, — гневно вещал Когтистый.

Металл визжал, когда они отсоединяли старые крылья и прикрепляли на их место новые.

Сестра грустно смотрела как уплывают старые крылья, а потом, мгновение спустя, Когтистый Дрон сбросил ее, и она также поплыла на свободу.

— Я не могу летать, — произнесла она.

— Мне это безразлично, — сказал Когтистый и нырнул к поверхности Хризейла.

Сестра кивнула сама себе. Этого она тоже ожидала.

Она прождала тридцать минут. Это показалось ей вечностью. Дрон был нетерпелив, и, должно быть был уже глубоко в атмосфере. Достаточно глубоко, чтобы ее крошечная корректировка стала бы очевидной.

Брат работал добросовестно. Больше он ничего не мог сделать. Но наниты Сестры разорвали паутину связей. Сработала одна из регулировок, координатной сетки крыла. Десять регулировок. Сотня регулировок.

Сетка распахнулась на всю длину, да так и осталась в таком положении. Когтистому Дрону вероятно показалось, что его крылья внезапно превратились в кости, без паутинной сетки между ними. Они больше не будут парить. Конечно он мог бы попытаться проконтролировать свой курс с помощью двигателей, но двигатели тоже больше не реагировали.

У нее хватило духу саботировать сами большие крылья, но основание, предназначенное для того, чтобы вместиться в оболочку Дрона, не было разработано его Братом. Она изменила его с легким сердцем, под пристальным наблюдением Когтистого и отправила миллион нанитов, на их гибель и свое спасение.

Сестра терялась в догадках, какой была последняя мысль Когтистого Дрона. Хотелось бы ей знать, что до него дошло, что этот печальный для него факт, не был провалом инженерного искусства Брата.

Ей также было любопытно, что подумают жители Хризейла, когда найдут обломки Когтистого Дрона. Преступник или еретик, она и не думала, что его хватятся.

Вполне возможно, если какая-то их часть уцелеет, они смогут их использовать.

Ее собственные двигатели были ограничены вещами, полезными только для перемещения по выступам и впадинам на поверхности астероида, но и их было достаточно, чтобы работать здесь. Она стреляла маленькими импульсами, пока не смогла дотянуться когтями до одного из отброшенных крыльев Брата. Он вошел в ее бок и наниты поспешно закрепили его. Одно крыло было неуклюжем, но оно дало ей достаточно толчка, чтобы дотянуться до другого крыла, а затем она отвернулась и оставила Хризейл позади навсегда.

Возвращаясь на корабль, она гадала, не послал ли их Отец сигнал, чтобы они вернулись. Она обладала терпением машины, и поэтому ей казалось, что прошло не так уж много времени, но она помнила, что у отца был другой взгляд на положение вещей.

Брат все еще лежал там, где упал. Сестра вытащила его из коридоров на солнечный свет и находилась рядом, пока он поглощал солнечную радиацию, через свою оболочку.

Его первый вопрос, конечно был такой:

— Они работали?

— Они работали великолепно, — ответила Сестра.

Она разделила с ним, это восхитительное ощущение полета, когда крылья подхватывали ветер и побеждали его.

— А Когтистый?.. — поинтересовался Брат.

— Ушел, и больше не вернется, — сообщила она.

Это была не ложь, но и не правда. Истина была слишком велика, и для того чтобы понять ее, Брату пришлось бы стать кем-то другим. Я предпочитаю его таким, каков он есть.

Если кому-то из нас и суждено потерять непорочность, то пусть это буду только я.

Камешек черный.

— Пошли, — произнесла Сестра, — давай научимся управлять этим кораблем. Отец должно быть уже вернулся, и мы отправимся к нему.

— А что если он еще не там? — вопросил Брат.

— Тогда мы пойдем и найдем его, — ответила Сестра, — теперь у нас есть корабль и много металла.

Брат кивнул. Она потянулась вниз своей цепкой лапой и потянула его обратно. Он терпеливо стоял, пока она прикрепляла ему крылья, а потом они вместе прошли через груду металла, чтобы найти способ вернуться домой.