Адвокат Земли и Литера Погибели

Глава 2

В этот день в зале Ленинского районного суда было необычайно шумно. Хоть, подсудимого ещё не привели, и клетка, предназначенная для него, стояла нараспашку, все скамейки были под завязку забиты журналистами, свидетелями, приглашенными экспертами и просто зеваками, пришедшими посмотреть на хладнокровного убийцу питерской интеллигенции. Места за столами, предназначенные для судей и народных заседателей, также пустовали, но с минуты на минуту все должно было начаться. В это время в самой гуще предсудебной суматохи Иван Владимирович стоял, облокотившись об клетку, и уплетал за обе щеки здоровенную плитку шоколада. Адвокат поедал свою порцию «Бабаевского» с таким выражением удовольствия на лице, какое бывает лишь у маленьких детей.

В зал вошла черноволосая женщина невысокого роста, в строгой, но недорогой одежде и направилась к Ивану. На вид ей было лет сорок, а взгляд и выражение лица говорили о том, что последние несколько дней для нее были крайне напряженными и изматывающими. Женщина подошла к Адвокату вплотную. Какое-то время он продолжал самозабвенно пытаться добраться до середины шоколадной плитки, но затем, обратив внимание на стоящую напротив него женщину, убрал шоколад в сторону и вытер платком рот от крошек.

— Это вы адвокат, которого выбрал себе мой сын? — начала она разговор.

— Да. Вы верно подметили! А вы должно быть мать этого сына?

— Я… — женщина явно опешила от последней абсурдной ремарки ее собеседника.

— Шучу! Шучу! Люблю бессмысленные каламбуры!

— Да как вы можете шутить, когда моего Андрюшу могут посадить лет на двадцать!

— И это я ещё патологоанатомом не работаю! Простите. Профессиональная деформация. Я вас уверяю! Ваш сын будет свободен!

— Вы в этом так уверены?

— Абсолютно!

— Для вас же лучше, чтобы это было так. Буду откровенна. Мне кажется, что сын выбрал себе в защитники отъявленного шарлатана. Хорошо, если я ошибаюсь, но вам несдобровать, если мои опасения оправдаются!

— Шоколадку? — Иван протянул шокированной матери Андрея отломленный кусок плитки.

— Нет… спасибо, — женщина поспешила занять скамейку в другом углу помещения, подальше от «ненормального» адвоката.

Двери распахнулись и двое милиционеров завели закованного в наручники Андрея. Он плелся за своими стражами словно тряпичная кукла и понуро смотрел в пол. Мать Андрея подорвалась с места и побежала к своему сыну.

— Андрюша! Андрюша! Я здесь! Я с тобой!

— Не лезьте к подсудимому, женщина! — отпихнул ее рукой милиционер.

— Подсудимому?! Он мой сын, а не подсудимый!

Несмотря на протесты матери, Андрея запихнули в клетку и закрыли. Парень уселся на скамью и попробовал остаться наедине со своими мыслями, однако, барабанящий пальцами об решетку адвокат этому помешал.

— Эй! Эй! Пссс! Не унывайте! Хотите шоколадку? — Адвокат просунул руку между прутьями, чтобы достать до Андрея, но к нему тут же подбежали милиционеры и оттянули за плечи.

— Да что ж вы творите-то! Вы совсем правил не знаете?!

— Зачем так грубо! Если вы хотели шоколадку больше, чем подсудимый, то могли бы об этом так и сказать!

— Какая ещё шоколадка?!

— Моя! Тут ещё добрая половина — сказал Иван Владимирович и потряс ею перед милиционерами.

Вдруг в зал вошли друг за другом трое судей и двое народных заседателей. Все присутствующие поспешили встать рядом со скамейками. Адвокат побежал к своему месту, торопливо доедая половину плитки шоколада набегу. Судьи вместе с народными заседателями прошли через весь зал и уселись за свои места, что находились напротив присутствовавших. Полная дама с пышно уложенными каштановыми волосами заняла центральное из судейских мест и, поправив очки, бросила свой взгляд на собравшихся. «Можете присаживаться», — сказала она учтиво, и все сели. Дама открыла толстую папку с делом и, пролистав ее, тяжело вздохнула, открыла на самой первой странице, а затем, тараторя, объявила: «Итак! Сегодня рассматриваем уголовное дело в отношении Смирнова Андрея Васильевича, обвиняемого в совершении уголовного преступлении по части первой статьи сто пятой, убийство, уголовного кодекса Российской Федерации. На судебное заседание подсудимый доставлен, сторона защиты в лице Иванова Ивана Владимировича на месте, государственный обвинитель в лице прокурора Добрынского Филиппа…»

Дальше Андрей не слушал. В голове у него роились мысли, и мысли далеко не радостные. За время нахождения в СИЗО он успел наслушаться всякого про жизнь в тюрьме. Особенно красочно ему её описал Борис Карлов или Карл Борисов, которого, к слову, отпустили, так как его «убийство» оказалось очередным проявлением художественного акционизма от начала до конца. Творец хотел показать, что доказательства не так важны, как их подача, но в итоге упечь себя за решетку у него не вышло. Однако, полностью выдуманная биография уголовника и заядлого сидельца не отняла у него ни грамма убедительности, что позволило ему поселить в сердце Андрея самое настоящее уныние от надвигавшейся перспективы стать «первоходом», и перспективы вполне реальной, судя по клоунским выходкам его адвоката. Студент начал мысленно просить высшие силы, если таковые имелись, чтобы Иван реально знал, что делает и помог ему избежать тюрьмы.

Андрей решил на время покинуть свои чертоги разума и прислушаться к происходящему в зале суда. Адвокат активно жестикулировал в то время, как прокурор что-то бормотал сквозь свои усы, дуясь и краснея, как тяжелоатлет со штангой.

— Вы в своем уме, товарищ адвокат?!

— Абсолютно, товарищ прокурор!

— Это возмутительно! Что вы себе позволяете?!

— Я всего лишь уточнил у вас, прокатите ли вы меня на своем новом черном «мерине»?

— Какое это имеет отношение к делу?!

— Да никакого! Просто намекаю, что вы — продажный болван, товарищ прокурор! Ха-ха-ха — рассмеялся во весь голос адвокат. Андрей обратил внимание, что с момента начала горячего спора между адвокатом и прокурором, присутствовавшие даже ни разу не шелохнулись. Все были глубоко потрясены тем фарсом, что устроил Иван Владимирович, а также полным отсутствием у него должного профессионализма. Молодой человек заметил, как его мать изо всех сил тянула руку вверх.

— Уважаемый суд! Уважаемый суд! Я хочу заявить ходатайство о том, чтобы заменить адвоката! Он психически больной! — кричала женщина, чуть ли не рыдая.

— Гражданка! Такое ходатайство может только подсудимый заявить. Вы не подсудимая, — невозмутимо ответил один из судей.

— Я мать подсудимого!

— Это нас не касается… — пробубнила себе под нос полная дама, глядя в маленькая зеркальце и накрашивая свои циклопические губы. Мать Андрея, утирая слезы, повернулась к своему сыну.

— Ну что ты ничего не делаешь, дурень?! Сам не видишь, что он полный кретин?! Ходатайствуй! Немедленно!

— Уважаемый суд! Я ходатайствую о замене своего адвоката!

— Время для ходатайств уже прошло и настанет только в конце заседания, подсудимый — бросила полная дама, убирая зеркальце с помадой к себе в ридикюль. Андрей обхватил голову руками и прошептал на выдохе: «Я в полной жопе…». Адвокат подмигнул своему клиенту, хоть тот и не заметил этого, а затем поаплодировал судьям.

— Браво! Браво! Знаете? Для ненастоящего и продажного с ног до головы суда, вы порой слишком хорошо играете роль самой неподкупности. Переигрывать тоже плохо, знаете ли!

— Уважаемый суд! — выпалил на манер истеричного бульдога прокурор. — Его надо выдворить из зала суда! Иван Владимирович выказывает к вам тотальное неуважение и пренебрегает правилами судебного процесса!

— Суд рассмотрит ваше предложение! — учтиво ответила полная дама.

— Ха! Вы слышали, как она это сказала? Суд рассмотрит! Какая игра! А какая экспрессия! Одного оскара тут будет недостаточно…

— Думаю, товарищ прокурор, суд всерьез рассмотрит ваше предложение! И очень скоро!

— Хорошо! Вы пытаетесь выставить меня смутьяном! Что ж! Мне не впервой! — И тут Адвокат резко обернулся, к сидящим в зале. — Однако, я хочу спросить, почему этот якобы настоящий суд, даже не узнал у подсудимого его версию событий? Моему клиенту даже не дали представиться!

В зале повисла тишина. Андрей заметил, как мать прекратила плакать и внимательно уставилась на Ивана Владимировича. Кажется, он впервые за все судебное заседание сказал что-то толковое. Чувство испанского стыда покинуло молодого человека, и его место занял робкий проблеск надежды. Адвокат улыбнулся, довольный этой реакцией, и продолжил идти по накатанной.

— Но это было лирическое отступление. Самое интересное это то, что я хочу спросить у вас, товарищ прокурор, а также весь неуважаемый суд! Я, может, стал стареть раньше времени, и теперь плохо слышу, но не могли бы вы для меня повторить, где в списке объявленных доказательств присутствуют документы о вскрытии жертвы?

— Но-но… — начал вяло отвечать прокурор. — Зачем? Его же очевидно застрелили!

— А вот не очевидно, товарищ прокурор! — выпалил Адвокат, — Совсем не очевидно! Пуля могла пройти мимо жизненно важных органов. Жертву могли предварительно отравить. Может покойный, умер от сердечного приступа, испугавшись выстрела? А может он вообще был мертв на момент своего мнимого убийства?! Никто ж не видел самого выстрела! Только последствия!

— Мы учтем нашу ошибку и зададим этот вопрос следователю к следующему заседанию. Спасибо, товарищ адвокат. Давайте вернемся к правильному исполнению судебной процедуры, — стала было мямлить полная дама, но тут же замолкла, как увидела строгий взгляд Ивана Владимировича. В этом взгляде читалось нечто такое, что дало ей ясно понять: «Не выйдет».

— Следующего заседания не будет. Таково мое решение. Вы допустили не просто досадную ошибку. Вы намеренно скрываете факты! Дело в том, что я знаю, почему нет протокола вскрытия. Я даже знаю, что оно не было проведено, — Иван медленно повернулся к залу. — Потому что знаю, что будь оно реально проведено, то по телевизору бы уже показывали не то, что «Тысячу секунд», а все «тысяча сто пятьсот секунд»! Здесь бы по всюду были репортеры «Тайн двадцатого века». Везде бы рыскали наши спецслужбы, отлавливая обезумевших уфологов. Нет. Вскрытие не проводилось. Я в этом уверен. Поэтому я предлагаю завершить заседание минуткой правды. Неуважаемый суд! Каждый из вас…

Адвокат оборвался на полуслове. Он краем глаза заметил нечто, выбивающееся из общей картины судебного заседания. Иван повернулся в сторону в поисках этого нечто, нутром чувствуя, что в зале был кто-то лишний. Адвокат блуждал взглядом туда-сюда вдоль скамеек, пока не смог его сфокусировать на этой аномалии. В тени, поодаль от всех остальных, сидела фигура в красном: огромная шляпа с полями, некое подобие рясы священника, чьи рукава, скрывали конечности, и странная маска на лице. Она была, судя по виду, керамической и походила своей застывшей эмоцией умиротворения и черными прорезями для глаз, на традиционные маски венецианских карнавалов.

— Кто ты? — еле слышно выдохнул адвокат.

Фигура медленно встала. На нее пока никто не обращал внимания, но была она ростом не меньше, чем легендарный Никола Буржуа, хоть и худощавая. Фигура начала медленно выплывать из толпы сидящих людей. Движений ног не было видно вообще.