Адвокат Земли и Литера Погибели

Глава 4

К трём часам дня, когда в большинстве школ Санкт-Петербурга закончились занятия, радостными ручейками на улицы старого города стали вытекать школьники, спешившие насладиться долгожданной свободой. Они резвились в свежевыпавшем снегу, лепили снежки, кидались ими друг в друга, катались с горок и, конечно, делали снеговиков. Последним как раз занимались небольшая группа подростков во дворе дома на улице Чехова. Ребята скатывали огромные комья снега, о чём-то оживленно спорили, решали, как сделать снеговика крепче и где взять для него нос.

Суетливое копошение вокруг шаров из снега бурлило всё сильнее и сильнее, как вдруг из-за припаркованных машин сверху показалась черная треуголка. Школьники отвлеклись от своих дел и посмотрели в ее сторону. Треуголка, покачиваясь то вверх, то вниз, плыла вдоль крыш автомобилей, пока они не кончились и из-за них не выплыл и сам владелец головного убора. Это был Пётр Первый, высокий, стройный, в камзоле и расстегнутом кафтане на меховой подкладке, со свисающей сбоку шпагой. Он шёл со слегка задранным вверх подбородком и серьёзным внушающим выражением лица. Подростки замерли, оторопев от такого внезапного зрелища и не смели даже шелохнуться.

— Здравствуйте, — робко сказал кто-то из ребят. Петр Первый продолжил идти вперёд и лишь бросил небрежно в ответ одну фразу.

— Чмоки, красавчик! — Петр шел на выход из двора-колодца, а сзади доносился заливистый смех подростков. Шутка удалась. Андрей был доволен собой.

Костюм первого русского императора, принадлежавший Ваське, пришелся, Андрею впору, будто был шит на него. Парень довольно размял плечи и нигде не ощутил дискомфорта, разве что руки все ещё болели после снятых, благодаря Даше с ее шпилькой, наручников. Васька пытался дать подробнейший инструктаж о том, как Андрею подменять его, но последний так хорошо вжился в образ, что ни у кого не было никаких сомнений: Андрей будет самой яркой деталью Дворцовой Площади, после Зимнего Дворца и Александрийского столпа, конечно.

Парень уже шел по Литейному проспекту и на протяжении всего этого времени он ловил на себе взгляды прохожих. Казалось, что это шел не актер, чтобы фотографироваться с туристами за деньги, а сам Петр Великий направлялся инспектировать постройку крепости на Заячьем острове. Андрея забавляла эта ситуация. Ещё утром он рассуждал, о том придется ли ему есть тюремную баланду, а уже сейчас он в расшитом камзоле переходил Фонтанку по мосту Белинского. Река под мостом покрылось очень крепкой коркой льда, припорошенной толстым слоем снега, который переливался на солнце, как новогодняя мишура. Актер-любитель с восхищением рассматривал этот блеск. После своего чудесного освобождение, ему каждая незначительная мелочь теперь казалось прекрасной и невероятной. Свежий снег? Это восхитительно! Морозный воздух? Чудесно! Шумный Невский проспект, знакомый каждому петербуржцу с детства и не вызывающий уже особых восторгов? Потрясающе, ведь этого всего можно было так просто лишиться!

Андрей проходил мимо дома Зингера, с его медным куполом, увенчанным стеклянным глобусом, мимо Казанского Собора с его массивным колоннами, через реку Мойку по Зеленому мосту, под величественной бежевой Триумфальной аркой и вот наконец он добрался до Дворцовой Площади. Эта площадь его всегда поражала тем впечатлением необъятного простора, что она вызывала несмотря на то, что была окружена Зимним Дворцом с Адмиралтейством с одной стороны и зданием Главного Штаба с другой. Все поле зрения заполоняло огромное пространство, вымощенное черной брусчаткой, над которым на уединенной высоченной колонне из розового гранита восседал ангел с крестом. Андрей остановился на пару мгновений, чтобы насладиться открывшимся видом, а затем услышал, как его кто-то звал: «Эй! Петя! Пётр! Дуй сюда!». На другой стороне площади ему кто-то издали махал рукой и подзывал к себе. Андрей побежал туда.

Подойдя ближе, он увидел седого мужчину в кожаной куртке, окруженного группой актёров, наряженных в старинные одежды. Мужчина раздавал им какие-то указания и поправлял костюмы, когда Андрей оказался рядом. Мужчина повернулся, подошел и поздоровался.

— Добрый день! Борис Антипович.

— Здравствуйте! Меня Андрей зовут. А вас я знаю! Вы кинодраматургию у нашего курса ведете.

— ВГИКовец тоже? А что ж я тебя на парах не видел?

— Я из другой подгруппы.

— А-а-а… Вон оно как… Василий я так понимаю…

— Приходит в себя после литрбола, — усмехнулся Андрей.

— Ясно… Ну, хоть замену себе найти сумел. Ты ж хоть знаешь, что делать? А то товарища подставишь.

— Я чувствую, что был рожден для этой роли!

— Ну хорошо! Тогда для тебя инструктаж проведу и вперед. Работать.

Борис потратил некоторое время на то, чтобы втолковать Андрею важные, по его мнению, в работе актера вещи. Он рассказывал, как себя вести с разными иностранцами. Сказал, что японцам надо сразу дать понять, что съёмка платная, а то они все со своими фотоаппаратами, что если идет пара с детьми, то надо предлагать сфотографироваться детям, тогда родители не смогут отказать. Также Борис сделал большой акцент на том, чтобы брать деньги вперёд: «Мы не какие-то мошенники, но и в благотворительность не играем. Скидок, если они со своим фотоаппаратом не делаем. Народ платит не за пленку, а за твой профессионализм. Ты не просто ряженый, а полноценное живое произведение искусства. Понимаешь? Ну всё! Давай, не оплошай!»

И Андрей отправился в гущу толпы вместе с другими актерами. Помимо Петра Первого, по площади гуляли Екатерина Вторая, Павел Первый, Пушкин с Лермонтовым, Суворов с Кутузовым и Гоголь. Актеры, не выходя из образов, врывались в небольшие скопление туристов и завлекали их своей игрой: Пушкин начинал выразительно декларировать отрывки из своего творчества, производя впечатление на японцев, Павел Первый предлагал прохожим поехать в Гатчину, всовывая между делом брошюру о Приоратском Дворце, Лермонтов же вызывал мужчин на дуэль, а девушкам читал стихи, в общем, каждый завлекал народ по-своему.

Андрей по началу тоже просто ходил и приставал к людям в надежде, что с ним захотят сфотографироваться, но затем ему это однообразное действо быстро наскучило и он решил подойти к делу более творчески. Парень подбежал к девушке, изображавшей Екатерину Вторую, когда она делала совместные фото с двумя школьницами.

— Слушай! Есть предложение!

— Я сейчас немного занята, — сказала Екатерина, слегка приседая, чтобы поместиться вместе с одной из девочек в кадр на фотографии.

— Как освободишься, у меня есть идея как нам собрать вокруг себя вообще всех детей на площади.

— Просто собрать это мало. Надо чтоб хоть кто-то из них деньги отдал.

— Отдадут все!

— Ого! А ты в этом уверен? — удивилась девушка, возвращая фотоаппарат школьницам.

— На все сто.

— Ну тогда я в деле.

Туристы размеренно бродили по Дворцовой площади: кто-то спешил сфотографироваться у Александрийского столпа, кто-то спешил на экскурсию в Эрмитаж, ну а кто-то просто бесцельно ходил по брусчатке. Площадь была довольно тихой по сравнению с остальным городом, так как сюда практически не добирался шум проезжей части, и только разговоры прохожих между собой не давали тишине сомкнуться. И тут Андрей с девушкой закричали на всю площадь.

— Эй! Мальчишки и девчонки! Все сюда идите и родителей с собой берите!

— На площади Дворцовой, мы открываем школу новую!

— Мальчишек приглашаю я свой потешный полк! Премудростям военным, чтоб обучиться каждый смог!

— Девчонок обучаю я нравам благородным, чтоб заполучить смогли любви народной!

Дети начали оборачиваться в их сторону. Кто помладше, тянули своих родителей за рукав и говорили, что хотят пойти посмотреть, что там такое, ну а кто постарше бежали со всех ног сами. Вокруг Екатерины Второй и Петра Первого стала собираться толпа ребят, воодушевленно ожидавших начала «обучения». И оно началось. Андрей собрал всех пацанов и начал их обучать строевой ходьбе. Конечно, это были простые строевые элементы, которым парень обучился в школьные годы на бесчисленных зарницах, и ничего особенного, а уж тем более исторически достоверного, из себя они не представляли, но образ Петра Первого добавлял весомости этому шоу. Андрей боковым зрением видел, что его напарница развлекала девочек, обучая их нехитрому танцевальному номеру, а он же в это время учил ребят правильно выходить и вставать в строй. Следующим блоком Андрей устроил историческую викторину, а затем соревнования на прыжки в длину. Дети были довольны и с радостью везде принимали участие, что означала успех для плана Андрея. В самом конце парень «раздал» каждому военные звания, за их достижения, а затем объявил, что для победы над шведами надо пополнить царскую казну, а сделать это можно было, сфотографировавшись с царем. Дети сразу побежали клянчить деньги у родителей, которым ничего не оставалось, как порадовать их. У Екатерины Второй тоже собралась толпа желающих сфотографироваться. Идеальная ловушка захлопнулась, как Андрей и планировал.

Актеры стали собираться вокруг Бориса Антиповича к обговоренному заранее времени и приносить, собранные ими деньги. Борис внимательно всё пересчитывал и, записав в блокнот, запихивал к себе в кошелек. Он хвалил каждого актера, отмечал его сильные стороны, но говорил и о слабых: «Меньше стесняться надо! Не бойтесь быть назойливыми! Главное не выходить из образа!». Вскоре очередь дошла до Петра Первого и Екатерины. У них двоих были самые большие стопки купюр из всех, чему Борис был несказанно рад.

— Ну это просто праздник какой-то! Столько прибыли мне ещё никто не приносил… Молодцы. Вот надо с них пример брать вам всем!

— Да бросьте, Борис Антипович! Мы просто детишек развлекали.

— Чтоб Василия научил также делать! Так… а где там Павел Первый?

Сзади вышел стоявший до этого тихо скромный молодой человек в костюме Павла Первого. Он шел нерешительно, потупив взгляд, словно в чём-то провинился, но не хотел в этом признаваться. На лице Бориса Антиповича всё больше проступало раздражение вперемешку с разочарованием.

— Фёдор! Вы же что-то принесли? Не стесняйтесь! Показывайте! У меня нет времени ждать пока вы соизволите подойти ко мне!

— Борис Антипович, ну тут… это… — парень протянул руку, разжал ее и показал две мятые купюры. Борис тяжело вздохнул и одной рукой протер глаза.

— Фёдор, вы хоть знаете сколько стоит ваш костюм?

— Без понятия.

— Плохо, Фёдор, что не знаете. Тогда вы бы понимали, какой это плевок в мою сторону носить дорогущий исторически верный костюм и приносить вот это. Я же не меценат бездарных уличных актеров, Фёдор. Почему так мало?

— Ну день сегодня неудачный…

— Фёдор. Так дело не пойдет. Либо вы в следующий раз собираете, хотя бы как Гоголь, либо распрощайтесь со своей подработкой.

— Ну Борис Антипович!

— Я всё сказал!

Фёдор, отдал купюры и, развернувшись, пошёл, бросив на прощание: «Я попробую, Борис Антипович. Я попробую». Борис в ответ лишь покачал головой. Мужчина пожал всем оставшимся актерам на прощание руки, поблагодарил за проделанную работу и, когда все уже собрались расходиться, подозвал Андрея, попросив его задержатся.