Что же убило вампира

Когда я добрался до основания разрушенной башни, летучие мыши поднялись как по команде со своих мест, и в этот момент я впервые подумал о том, что природа обошла меня, не наделив такими крыльями, как у этих существ. Я совершил головокружительно быстрое восхождение по винтовой лестнице, перепрыгивая через три-четыре ступеньки, не заботясь о том, что грохот моих прыжков указывает Фартингейлу, где я нахожусь в данный момент.

Добравшись до верха башни, я на мгновение остановился, чтобы восстановить дыхание, и убедился, что дворецкий преодолел уже половину лестницы. Он вроде бы не спешил, меня это несколько озадачило, пока я не сообразил, что с вершины башни мне уже некуда бежать и он это прекрасно знал. Луна по-прежнему ярко освещала зубцы. Я замер в растерянности, не зная, что же делать дальше. В стрессовом состоянии мои мозги, благодарение Богу, вновь зашевелились: он воображает, что мне некуда деться, но у меня же есть такое место! Назад, через тайный ход, по лестнице, скрытой в стенах, в подвал!

Я снова задвигался, торопливо обшаривая гладкую каменную стену перед собой, ибо мне надо было обнаружить эту едва заметную тень в том месте, где ей не полагалось находиться. Сами понимаете, если бы я стал двигаться слишком быстро, то просто пропустил бы ее, но и медлить тоже было нельзя: я мог превратиться в идеальную мишень для лысого. До меня донеслись звуки его шагов: он проходил уже сквозь открытую арку на вершине башни, но, к счастью, дворецкий двинулся в противоположном направлении. Неужели мы столкнемся с ним нос к носу!

Наверное, секунд через пять я заметил благословенную тень и поцеловал бы ее, имей я на то время. Мне так не терпелось добраться туда, что я неловко царапнул ногой по каменному полу. Откуда-то с противоположного края донесся шум ускоряющихся шагов дворецкого, он должен был появиться с минуты на минуту. Я опустился на четвереньки, просунул руку в углубление и изо всей силы нажал на один конец каменной плиты. Раздался слабый щелчок, за ним последовал глухой грохот, и тут где-то в трех футах от меня появился Фартингейл, его тощее длинное тело ясно вырисовывалось на фоне неба. При ярком свете луны мне хорошо было видно, с каким торжествующим лицом он направил пистолет в мою сторону. Именно в это мгновение внутри стены зародился чудной шум.

Я услышал жуткий звук, похожий на свист хлыста, у себя над головой, панический вопль дворецкого перед тем, как меч Бастарда сбросил его вниз через парапет. Вопль закончился глухим звуком удара о землю. Я пробрался внутрь башни и без труда нащупал кольцо крышки люка.

Путь назад показался мне бесконечно длинным, но через какое-то время я все же заметил неясный свет в конце лестницы.

Достигнув поворота в тайный коридор, ведущий к моей спальне, я свернул туда. Хью Викс-Джонс может и подождать, решил я, потому что без Фартингейла он не представлялся мне опасным противником. Мне казалось куда более важным убедиться, что с Имоджен ничего не случилось.

Дверь ее комнаты была закрыта. Я громко постучал, затем нажал на ручку и убедился, что она не заперта на ключ. Приглушенный абажуром свет ночника придавал помещению теплый, уютный вид, но комната была пуста. Я обеспокоенно начал осматриваться, потом услышал голос Имоджен и едва удержался от радостного крика.

— Я здесь. — Голос доносился из-за неплотно прикрытой двери, которая, как я решил, наверняка вела в ванную. — Сию минуту выйду! — Голос Имоджен звучал напряженно. — Все прошло благополучно?

Я открыл рот, чтобы ответить, но так и не закрыл его. Что это был за вопрос?

— С Бейкером, я имею в виду. — Ее голос звучал громко и деловито: — Если тебе удалось отделаться от него, все остальное будет сущими пустяками. Они поверят, что Найджела Карлтона убил дядюшка Сайлас, он же натравил собаку на…

Дверь ванной комнаты распахнулась, и Имоджен вошла в спальню. Очевидно, она занималась прической. Черные волосы, разделенные прямым пробором, изящно обрамляли ее продолговатое лицо. Одета она была снова в черный свитер и узкие черные брючки, все это подчеркивало полноту ее высокой груди и соблазнительные линии широких бедер.

Признаться, я не обратил должного внимания на все это, так как все мое внимание было сосредоточено на ее лице.

При виде меня рот у нее широко раскрылся, темные глаза медленно округлились, выражая нечто среднее между удивлением и страхом.

— Ларри? — прошептала она. — Я…

— …Думала, что это Фартингейл, — закончил я фразу.

— Я не знаю, что…

Она замолчала, глядя на что-то у меня за спиной.

— Где Фартингейл? — спросил позади меня ворчливый голос.

Я повернулся и увидел невысокого лысого толстяка, который стоял в проеме двери, его лицо выражало крайнее раздражение.

— Он умер, — ответил я. — Его убил Бастард.

— Ага! — Он удовлетворенно закивал. — А сокровища?

— Найдены внизу, в подвале.

— В подвале? — Он засунул палец в рот и с минуту громко сосал его. — Я думал, что они должны находиться в сторожевой башне… Значит, вот почему они держали в подвале собаку. Я не осмеливался спускаться туда, но частенько наблюдал за ней сквозь решетчатое окно, которое выходит в подвал. Фартингейл оттуда кормил этого пса, бросал ему сверху огромные куски сырого мяса.

— Я решил, что действовали Хью и Фартингейл, — произнес я, — но…

— Имоджен, конечно, — нетерпеливо оборвал он меня. — У Хью никогда не хватило бы ума.

— Когда же вы отыскали сокровища? — спросил я молчавшую брюнетку.

Уголки ее рта опустились вниз в злобной усмешке.

— Лет десять назад, чисто случайно. Я стояла на башне, любуясь видом, оперлась на стену и, очевидно, прикоснулась при этом к тайной пружине. Меня напугал раздавшийся звук, я отпрыгнула назад, так что бронзовый страж чуть не убил меня. Я не сумела одна справиться с этой ловушкой, от Хью никогда не было никакого толку, пришлось звать на помощь Фартингейла. — Она горько усмехнулась. — Аларик там спрятал свои богатства. Драгоценные камни и тяжелые золотые фигуры, античные кубки и все прочее. Я постепенно все это продаю; нам необходимо действовать осторожно, чтобы наши покупатели не стали проявлять излишнего любопытства. Фартингейл получал за это треть суммы. Если бы я не нашла сокровища, наш замок давно бы окончательно разрушился… — Она посмотрела на старика: — Ты снова вернулся бы туда, где находился до этого, в какой-нибудь государственный санаторий, а Хью пытался бы зарабатывать на жизнь каким-нибудь младшим клерком в третьеразрядной фирме.

— Фартингейл убил того человека, — раздраженно заговорил дядюшка Сайлас. — Я ничего не имел против, это было ему хорошим уроком, чтобы не совал свой нос в дела, которые его не касались. Но потом вы надумали убить и его, — он ткнул пальцем в мою сторону, — науськав на него собаку. Против этого я бы тоже не возражал, если бы вы не решили во всем этом обвинить меня.

— Ну, — она вздохнула, — теперь все это уже не имеет значения, верно?

— Наверное, раз этот сумел все выяснить… Все теперь так усложнилось. Я хочу сказать, откуда мне было знать, что он обнаружит тебя и вина не падет на меня?

— Что усложнилось, дядюшка Сайлас? — спросила Имоджен строгим голосом.

— Я видел Фартингейла с собакой, — ответил он. — У него была твоя рубашка… — Сайлас кивнул в мою сторону, и я припомнил, что Имоджен надевала ее, когда ушла из моей спальни, — и он дал собаке ее несколько раз понюхать, затем сказал: «Убей!» После этого он запер меня в моей комнате и объяснил, что вы планируете обвинить во всем меня одного. — Он неодобрительно покачал головой. — Мне кажется, ему доставляло огромное удовольствие говорить все это мне, ведь он меня всегда ненавидел.

— Какое это имеет отношение к «осложнениям», как ты выразился? — нетерпеливо спросила она.

— Он часто запирал меня в комнате, каждый раз, когда ты уходила из дома, и от этого я устал. Поэтому я взял какой-то ключ и подточил его так, что теперь он подходит к моему замку. — Он радостно захихикал. — Конечно, я никому ничего не сказал!

— Ближе к делу! — нахмурилась Имоджен.

Его выцветшие голубые глаза с минуту всматривались в лицо женщины.

— Подло пытаться обвинять меня в двух убийствах, которые я не совершал! Я очень рассердился на тебя, Имоджен. Очень рассердился!

Откуда-то донесся свистящий звук, потом затих. Старик наклонил голову вбок и прислушался.

— Ты сам во многом виноват, дядя Сайлас. Но я сожалею, что обращалась с тобой недостаточно ласково, — пробормотала Имоджен. — Теперь давай забудем обо всем и…

— Поэтому, — продолжал Сайлас, не обращая внимания на ее слова, — после того как я вышел из своей комнаты, я спустился сюда, но тебя на месте не оказалось.

— Мне пришлось убирать тело Найджела, — равнодушно объяснила она.

Сайлас указал пальцем на кровать:

— Вот там лежала твоя такая нарядная штуковина, я забрал ее с собой.

Она недоверчиво посмотрела на него, затем рассмеялась:

— Бога ради, зачем тебе понадобилась моя ночная рубашка?

— После этого я снова разыскал пса, дал ему понюхать твою нарядную штуковину и сказал: «Убей!»

Она побледнела:

— Ты что?!

— Теперь все так усложнилось, — пожаловался он, — и остановить собаку уже невозможно.

Снова раздался свистящий звук где-то совсем неподалеку. Имоджен задрожала от страха.

— Идиот! — закричала она. — Сумасшедший старик!

Теперь этот звук был совсем рядом с дверью. Потеряв от ужаса голову, Имоджен бросилась к окну. Я повернулся, намереваясь захлопнуть дверь и запереть ее на ключ, но именно в этот момент в комнату ворвалось серое злобное чудовище. Оно прямиком устремилось к Имоджен, свист был полностью заглушен грозным рычанием. Пес взвился в воздух, намереваясь прыгнуть прямо на Имоджен. Та отчаянно закричала и повернулась к нему спиной, но он своим весом сбил ее с ног, раздался звон разбитого оконного стекла, осколки усыпали весь пол, а женщина и вцепившийся в нее зверь вывалились наружу. Имоджен кричала, падая; до нас донесся плеск воды, заполнявшей ров.

Я первым бросился к разбитому окну и выглянул наружу.

Далеко подо мной в ярком лунном сиянии я разглядел руку, которая на мгновение высунулась из взбаламученной зеленой тины, но тут же исчезла, и тина стала медленно затягиваться над ней.

Я повернулся и посмотрел на старика, который деловито сосал свой палец.

— Полагаю, — сказал он наконец, — они снова запрут меня в этом ужасном месте с решетками на окнах и мягкими стенами, где все такого мерзкого белого цвета?

— Боюсь, что так, дядюшка Сайлас, — ответил я.

Он снова засунул палец в рот и секунд десять прилежно сосал его.

— Не хочешь ли ты сейчас вернуться в свою комнату и подождать там? — спросил я его.

— Совсем не хочу, — ответил он, умоляюще глядя на меня. — Скажи, не мог бы я бросить совсем малюсенький взгляд на сокровища Бастарда?

— Почему бы и нет, пожалуйста! — сказал я. Мне было очень жалко несчастного старика.

Этот дом, который англичане прозвали «квартирой извозчика», находился в одном из самых аристократических районов Лондона. Прежде тут была конюшня, потом кто-то потратил небольшие деньги, чтобы превратить ее в квартиру, и нажил огромное состояние, продав ее уже в таковом качестве. Входная дверь была выкрашена огненно-красной краской, но меня это ни капельки не удивило. Я нажал кнопку звонка, и где-то внутри эстрадный оркестр исполнил мелодию в ритме танго. Дверь распахнулась, на пороге стояла блондинка, сильно смахивающая на беспризорного мальчишку, и смотрела на меня с каким-то отрешенным видом.