Эпох скрещенье… Русская проза второй половины ХХ — начала ХХI в.

Литературный контекст для «беспрецедентного по зловещему, мрачному колориту», фрейдистского по сути «Перед восходом солнца», по Плоткину, произведения Сологуба и Арцыбашева.

Резюме университетского профессора: «История с Зощенко убедительно показывает, в какое антисоветское болото приводит теория аполитичности, безыдейности, теория „искусства для искусства“».

А. Караваева более убедительна. По структуре ее статья — почти классическая рецензия на повесть «Перед восходом солнца»: тут и пересказ фабулы, и попытка воссоздания социально — политического контекста, и привлечение в качестве аргумента двухгодичной давности публикации из журнала «Большевик», и пафосное заключение. Мощнейшим воздействующим потенциалом обладает уникальная для анализируемого дискурса попытка А. Караваевой создать развернутую метафору, ярко и неожиданно презентующую институциональное качество личности писателя Зощенко: «Большая жизнь, которая развертывалась и ширилась всюду, была недоступна его жалкому пониманию… Как мышь, живущая под полом этого грандиозного здания, этот мелкий человечек поднимался на поверхность для того, чтобы захватить крошек».

Почему эти давние архивные публикации привлекли наше внимание? Во — первых, значителен, ибо вполне актуален, алгоритм их вброса в публичное пространство. Вброс этот осуществлялся массированно и системно. Можно рассматривать все перечисленные публикации как некий гипертекст, целостность которого обеспечивается единым целеполаганием, определившим сюжетное единство. Даже вторичность многих элементов этого гипертекста не исключала, не уничтожала ощущение развития дискурсивного сюжета, которое проявлялась, как мы попытались показать, в первую очередь в развертывании образа центрального персонажа, в усложнении его структуры.

И самое поразительное — абсолютная декларативность, немотивированность ключевых персонажных характеристик. Мы проанализировали около двух десятков разнотипных и разножанровых публикаций. И только в одной из них обнаружили робкую попытку аргументировать оценочную номинацию жестко критикуемых пьес Зощенко. Неизвестный автор анонимной статьи называет произведения сатирика «ремесленными упражнениями». Но в качестве единственной мотивации резко отрицательной оценки можно принять только едва уловимое намерение осуществить лингвостилистический анализ высказываний Пятина — «героя» пьесы «Парусиновый портфель», точнее, чуть проступающий намек на то, что автор все — таки предполагает такую необходимость и ощущает соответствующую возможность.

Основной результат медийной травли М. Зощенко, организованной с применением всех актуальных и поныне приемов и средств воздействия — актуализация официальной концепции литературного развития, получившей много лет спустя название «теория бесконфликтности», спровоцировавшей долгое доминирование «лауреатской прозы» П. Павленко, С. Бабаевского, В. Ажаева… Многим тогда казалось, что доминирование это будет вечным и безоговорочным. Но, как показало время, под внешнее управление попали далеко не все и далеко не всё.

Одним из первых и самым ярким протестантом стал фронтовик, ленинградский литературовед, универсант Федор Александрович Абрамов (1920–1983).