Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в Древней Греции

Изображения и зритель

Но для кого создавались эти росписи? Это напрашивающийся вопрос, его постоянно задают посетители в музее. Очевидно, их создали после смерти хозяина гробницы. Похороны, надо полагать, последовали сразу за окончанием работы – и тут же гробница была закрыта навсегда. Росписи в захоронениях Этрурии открывались, по крайней мере, взгляду родственников во время следующих семейных похорон. Росписи Гробницы ныряльщика можно было увидеть только во время обряда погребения. Мужчины и женщины, наверняка стоявшие вокруг тесной толпой, вряд ли имели время и возможность рассмотреть работу художника в деталях; вероятнее всего, им в этот момент было не до картин.

Так что же, перед нами – искусство без зрителя? От Античности до нас не дошло никаких пояснений. О том, что думали по этому поводу современники, мы можем лишь строить догадки, причем на двух уровнях.

В древности чрезвычайно заботились о том, чтобы покойный лежал в отрадной и соответствующей его социальному статусу обстановке. Это достигалось погребальными дарами: в гробницу клали одежду, доспехи, украшения, сосуды и утварь. Вторым важным моментом была великолепная отделка гробницы: например, каменные ложа или стены с росписями. В Гробнице ныряльщика очень мало погребального инвентаря: сосуд с маслом для умащения и предполагаемые остатки лиры. Зато росписи переносят покойного в привычный ему при жизни мир: он навеки со всех сторон окружен симпосием, а сверху эфеб, каким был он сам, ныряет, можно сказать, в круг пирующих, куда он вскорости был бы допущен. Росписи в гробнице предназначены для покойного.

Симпосий был кульминацией жизни в аристократическом кругу, к которому покойный принадлежал при жизни. Росписи переносили его в этот круг и в гробнице – вероятно, считалось, что он и после смерти будет его частью. Несколько надгробных эпиграмм, правда более позднего времени, подтверждают существовавшее представление о покойном как участнике пира. При таком понимании росписей перед нами отнюдь не картины загробного блаженства, «свободного» от условий земной жизни, напротив, речь идет о продолжении земного социального существования в его самых счастливых проявлениях. То же относится и к изображению ныряльщика: это не метафора трансцендентности, а концентрированное выражение жизни покойного, которая остается с ним и после смерти.

С другой стороны, невидимость росписей гробницы – феномен куда более широкий. Недоступность или труднодоступность глазу – вовсе не редкость для произведений античного изобразительного искусства. Творения художников и скульпторов часто помещались там, где их трудно было увидеть. Они создавались не как музейные экспонаты, а как функциональная часть публичных и частных жизненных пространств, включенная в социальные, религиозные и культурные практики. В храмах стояли культовые статуи богов, которые бывали видны через открытые двери во время религиозных праздников, но всё остальное время представляли божество в его закрытом «доме». Они обеспечивали присутствие бога, даже когда их никто не видел. В святилищах выставлялись скульптуры как вотивные дары. По возможности их ставили на заметные места, но порой так скученно, что рассмотреть их было трудно. По-настоящему ценно было само их наличие в качестве даров божеству, независимо от визуального впечатления. Многочисленные изобразительные детали в архитектуре храмов и других зданий были еще менее доступны глазу: метопы, фризы и фронтоны располагались на большой высоте, увидеть их можно было только с большого расстояния и в ракурсе снизу. И порой они продолжались на задней стороне здания, даже если к ней не было доступа. Античность в этом отношении не уникальна: готические соборы также украшены на внешней стороне стен, на крышах и башнях скульптурами, выполненными с необыкновенной тщательностью – несмотря на то, что их практически невозможно рассмотреть на такой высоте.

Богатая отделка зданий статуями, рельефами, орнаментами придавала им высокую культурную ценность – и эта цель признавалась достигнутой, даже если отдельные детали декора, или даже некоторые его составные части целиком, оставались скрыты от глаз. Более того, зритель должен был быть уверен, что все элементы отделки, в том числе и расположенные на большой высоте или в недоступном месте, выполнены с неослабной тщательностью.

В особенности это касалось оформления гробниц. Росписи и погребальные дары, оставляемые покойному, – ценность, независимая от возможности увидеть эти сокровища. И заключалась она в знании живых о том, что их умерший близкий покоится в подобающей обстановке. Искусство не исчерпывается непосредственным восприятием.