Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в Древней Греции

Юные герои на морском берегу

Берег моря и в мифах предстает отдаленной зоной юношеских скитаний. Побережье Греции тянется на многие километры, то обрываясь в море крутыми скалами, то плавно нисходя к мелководным бухтам. Однако, за исключением портовых городов, берег моря почти не использовался человеком. У приморской полосы был очевидный статус дальней окраины.

Персей, которого отец богов и людей Зевс зачал хитростью с помощью золотого дождя, был вместе со своей матерью Данаей брошен в море в деревянном ковчеге. Их выбросило на остров Сериф, где они нашли пристанище у рыбака Диктиса, изгнанного брата царствующего правителя Полидекта (илл. 30). Этот потомок знатного рода, живущий на природе, взял на себя воспитание Персея, подобно Хирону в Пелионских горах, знаменитейшему наставнику героев в греческой литературе. Когда мальчик вырос в юношу, для него настал час испытания. Полидект влюбился в Данаю, которая, видимо, еще не потеряла привлекательности, но не отвечала на его чувства. Персей ограждал мать от посягательств царя и в то же время заявил собственные права на престол. Чтобы от него избавиться, Полидект отправил юного героя на крайний запад убить чудовище горгону – точно как Ясон был отправлен в Колхиду, Тесей на Крит, а Ахилл – на Троянскую войну, а в исторической реальности – так же, как мужская молодежь в греческих полисах отправлялась в военные походы. Победив горгону отвагой и хитростью, Персей на обратном пути спас эфиопскую царевну Андромеду от морского чудовища, взял ее в жены и стал царем, правда, не на Серифе, а в Тиринфе. Перед нами образцовая, нормативная биография героя в трех этапах: воспитание в природной глуши, славные подвиги молодого воителя и, наконец, царская власть.

30

Персей и Даная в ковчеге и обнаруживший их Диктис. Афинский кратер. Около 460–450 гг. до н. э.

В Афинах Тесей, мифический герой-покровитель города, был уже самим своим рождением тесно связан с морем. У него, как у многих героев мифической древности, было два отца: смертный царь Эгей и бог моря Посейдон. Эта мифическая генеалогия играла важную роль в обосновании господства Афин на море. Когда Тесей, намереваясь сразиться с Минотавром и спасти афинских юношей и девушек – дань, которую приехал забрать критский царь Минос, отправился вместе с ними на Крит, он на корабле поспорил с Миносом о том, кто из них двоих настоящий потомок бога. Минос взмолился к своему отцу Зевсу, и тот в подтверждение своего отцовства послал с неба молнию. Тогда Минос бросил в море кольцо и с вызовом предложил Тесею броситься в пучину и принести потерю обратно из чертогов Посейдона, раз уж он выдает себя за сына морского бога. Поэт Вакхилид живописует, как Тесей, «стоя на прекрасно сколоченной палубе», то есть на высоком помосте, прыгает в море – надо думать, вперед головой, – и как разражаются рыданиями афинские юноши и девушки, «роняя слезы из нежных, как лилии, глаз, предвидя страшную беду». Это было испытание не на жизнь, а на смерть. Но Тесея подхватили дельфины и понесли сквозь толщу воды во дворец морского бога. Там герой оробел, увидев танцующих пламенный танец нереид, но супруга Посейдона Амфитрита накинула ему на плечи пурпурный плащ, а на голову возложила венец из темно-красных роз, который сама получила от Афродиты в подарок на свадьбу.

В сиянии этих подарков Тесей всплывает перед носом корабля, его юные спутники ликуют. Существует знаменитая вазовая роспись, где Тесей, несомый тритоном, появляется перед Амфитритой в подводном дворце Посейдона (илл. 31). Один известный ученый заметил по этому поводу, что прыжок в море – «негреческий поступок». На самом деле всё наоборот: прыжок в море – решающее испытание и в то же время первый эротический опыт юного героя. Тесей возвращается из морской пучины со знаками признания со стороны божественных родителей, как «взрослый» защитник своих юных сограждан в опасности и воплощение мужественной красоты:

Вот явился онПред ладьею с тонко резанною кормою<…>Невредимым выйдя из пучиныНа диво всем,Божьими блистая дарами…(пер. М. Гаспарова)

Здесь начинается его путь к славе доблестнейшего из молодых героев и в конечном счете – к статусу нового основателя и царя Афин.

Море как сфера испытания мужества и жизненной энергии имело разнообразные аспекты. Спартанский герой Фаланф – фигура на границе мифа и древнейшей истории; после Первой мессенской войны он во главе угнетенной группы населения поднял в Спарте восстание, потерпел поражение, был изгнан из города вместе со своими сообщниками и отправился с ними за море, чтобы начать новую жизнь на далекой чужбине. Некоторые источники называют его сыном Посейдона, и, судя по дальнейшей биографии Фаланфа, за этим может стоять древняя традиция. Фаланфа не принуждал прыгнуть в пучину злой царь, его выбросило в море кораблекрушение. Но и он вышел из этого испытания с новыми силами. Его, как и Тесея, подхватил дельфин, очевидно посланный его божественным отцом, и отвез на побережье Апулии, там он со своими уцелевшими спутниками основал город Тарент. На монетах Тарента мифический предок-основатель представал в виде юноши верхом на дельфине (илл. 32). Нередко его изображали с трезубцем, что прямо указывает на связь с Посейдоном. Встречаются и другие атрибуты, подобающие основателю процветающего города: щит, шлем, копье, лук и стрелы – символы неприступности для нападения; весло и ростр указывают на господство на море; трезубец, венок, пальмовая ветвь, спортивные снаряды – на победы в соревнованиях; жертвенная чаша, алтарь для воскурений и факел – на религиозные празднества; грозди винограда, кувшин с вином, канфар, рог для питья и лира – на культуру симпосиев; колосья, прялка и рог изобилия – на плодородие, бытовые удобства и достаток. Фаланф, выйдя невредимым из смертельной опасности в морских волнах, также стал вождем и основателем новой городской общины. Как и Тесей, он, можно сказать, нырнул в море мальчиком и вынырнул мужем.

31

Тесей у Амфитриты на дне морском. Афинский килик. Около 500–490 гг. до н. э.

Это превращение также имело явно эротические аспекты. Фаланф не просто демонстрирует атрибуты блистательной молодости, такие как венец или спортивные снаряды. Юноша верхом на дельфине всем своим видом воплощает юную привлекательность. Во многих местах греческого мира рассказывали истории о дельфинах, которые влюблялись в красивых отроков и перевозили их на спине через море, и, как правило, это сюжеты с несчастливым концом. Однако и сам бог любви Эрот катается на дельфине по волнам, без всякого кораблекрушения и без всякой опасности для себя (илл. 33): море для него – сфера необузданного, упоительного блаженства. То же настроение – в изображении трех эротов, летящих над морем. Тому из них, что впереди, художник приписал имя: Гимер, бог любовного томления (илл. 34). В руках у эротов – подарки, какими обменивались влюбленные, и символы любви: головная повязка, веточка какого-то растения, заяц. Афродита, повелительница эротов, на многих изображениях плывет по морю на спине лебедя. Конечно, море может быть грозным – но в то же время это сфера эротической прелести и манящей свободы.

32

Фаланф плывет по морю верхом на дельфине с дионисийским кубком (канфаром) в руках. Тарентская дидрахма. Около 390–380 гг. до н. э.

33

Эрот в море верхом на дельфине. Афинский сосуд для благовоний (лекиф). Около 470 г. до н. э.

Дельфин сам по себе – архетип ныряльщика. На фресках Гробницы охоты и рыбной ловли резвящиеся дельфины показывают человеку, как это делается, – они уходят под воду и снова выныривают на поверхность. Дельфин может быть и символом праздника с эротическим подтекстом: на расписной тарелке, очевидно предназначавшейся для симпосиев, из воды синхронно выпрыгивают три разновозрастных дельфина, вероятно отец, мать и дитя (илл. 35); самый большой дельфин играет при этом на двойной флейте, инструменте соблазнения, совсем как отрок на симпосии в пестумской гробнице, которого так самозабвенно слушает взрослый любовник. Знаменитый мюнхенский килик изображает Диониса на чудесном корабле с надутым парусом, увитым виноградной лозой. Вокруг резвятся семь грациозных дельфинов (илл. 36).

Максимальной откровенности эротическая игра на воде достигает в росписи другого килика, где целая толпа необузданных сатиров катается по бурному морю – обозначенному силуэтами дельфинов и осьминога – на полных вином бурдюках, явно используемых для сексуального удовлетворения (илл. 37). Непристойные позы и движения сатиров – прямая противоположность атлетической грации пестумского эфеба.

34

Эроты, летящие над морем. Афинский сосуд для вина (стамнос). Около 470 г. до н. э.

Зато Пестумского ныряльщика напоминают отроки на необычном кратере, изображающем небесные светила в виде мифологических фигур (илл. 38). Бог солнца Гелиос мчится сквозь эфир на четверке крылатых коней, в сопровождении Селены, богини луны, и Эос, богини утренней зари. Перед поднятыми копытами Гелиосовых коней и под ними резвятся в море четверо отроков. Один в вертикальном прыжке вниз головой бросается в пучину с воображаемой высоты, другой готовится к прыжку, стоя на скале, третий плавает в волнах, широко разводя руками, четвертый, судя по всему, стоит в воде, собираясь плыть. Поскольку рисунок изображает движение светил, отроки, по всей вероятности, тоже персонажи мифа. Предполагают, что это воплощения созвездий, заходящих в море перед восходом солнечного божества. Греки порой представляли звезды и созвездия в виде прекрасных юношей: таковы были Фосфор и Геспер, а также Орион, восстававшие из моря и вновь погружавшиеся в него по мере вращения небосклона. Но и в этом случае перед нами не мистическое море вечности: звездные отроки заняты той же рискованной игрой, что и знатная молодежь на фресках из гробниц в Пестуме и Тарквиниях и на реальных скалах Фасоса.

35

Дельфины, один из которых играет на двойной флейте. Афинский килик. Около 570–560 гг. до н. э.