Змея и Крылья Ночи

Карисса Бродбент
Змея и Крылья Ночи

ПРОЛОГ

Король не знал тогда, что его величайшая любовь станет и его гибелью, и что она придет в виде крошечного, беспомощного человеческого ребенка.

Она была единственным трепетом жизни в бесконечном пространстве разложения, единственным живым смертным на сотни миль. Ребенку было, возможно, четыре, возможно, восемь — трудно было сказать, потому что она была очень, очень маленькой, даже по человеческим меркам. Маленькое хрупкое существо с копной черных волос, закрывавших серые глаза.

Где-то, погребенная под обугленными балками и осыпавшимся камнем, лежала семья девочки, вероятно, раздавленная до неузнаваемости. Или, возможно, их уничтоженные тела были оставлены на ночь, и их забрали хищники, такие же, как те, что преследовали ребенка сейчас, глядя на нее с таким интересом, с каким ястреб смотрит на кролика.

Люди, конечно, были в этом мире не более чем добычей, паразитами, а зачастую и тем, и другим.

Трое крылатых мужчин приземлились перед ней, улыбаясь своей удаче. Маленькая девочка тут же начала пытаться вырваться из-под обломков, которые прижали ее к земле. Она узнала, узнала их острые зубы и черные, лишенные перьев крылья, и, возможно, даже узнала форму, которую они носили, темно-фиолетовый цвет короля Ночнорожденных хиаджей. Возможно, люди, сжегшие ее дом, носили такую же форму.

Но она не могла бежать. Ее одежда была порвана и безнадежно запуталась в окружающих ее руинах. Она была слишком мала, чтобы сдвинуть камни.

— Посмотрите на это. Маленький ягненок, — мужчины подошли. Когда один из них протянул к ней руку, она зарычала на него, поймав кончики его пальцев между мелкими тупыми зубами.

Солдат зашипел и отдернул руку, а его спутники рассмеялись.

— Ягненок? Больше похоже на гадюку.

— Или садовая змея, — насмехался другой.

Укушенный солдат потер руку, вытирая несколько капель багрово-черного цвета. Он направился к ребенку.

— Неважно, — проворчал он. — Вкус у них одинаковый. Не знаю, как вы, ублюдки, но я голоден после такой долгой ночи.

Но потом на всех них упала тень.

Мужчины затихли. Они опустили головы в почтительном поклоне. Прохладный воздух задрожал, тьма закружилась вокруг их лиц и крыльев, словно лезвие, ласкающее горло.

Король хиаджей не проронил ни слова. Да ему и не нужно было. Как только он заявил о своем присутствии, все его воины погрузились в молчание.

Он не был физически самым сильным вампиром. Он не был ни самым свирепым воином, ни самым мудрейшим из мудрецов. Но говорили, что его благословила сама богиня Ниаксия, и каждый, кто когда-либо встречал его, мог поклясться, что это правда. Сила просачивалась из каждой его поры, а смерть окрашивала каждый его вздох.

Его солдаты ничего не сказали, когда он перешагнул через обломки маленького дома.

— Ришаны уничтожены в этом районе, — проговорил один из них после нескольких долгих мгновений. — Остальные наши люди отправились на север и…

Король поднял руку, и воин замолчал.

Он опустился на колени перед маленькой девочкой, которая пристально смотрела на него.

Такая юная, — подумал он. Ее жизнь, всего лишь горстка лет, была ничем по сравнению с его многовековым существованием. И все же она испытывала такую сильную ненависть, когда смотрела на него, ее глаза были яркими и серебряными, как луна.

— Ее нашли здесь? — спросил король.

— Да, сир.

— Это из-за нее у тебя на руке кровь?

Волна плохо подавляемых смешков донеслась со стороны других солдат.

— Да, сир. — Ответ был слегка смущенным.

Они подумали, что он насмехается над ними. Нет. Они тут ни при чем.

Он потянулся к девочке, и она вцепилась в него зубами. Он позволил ей укусить себя — не убрал руку, даже когда ее зубы, такие маленькие, глубоко вонзились в его костлявый указательный палец.

Она смотрела ему прямо в глаза, не мигая, и он отвечал на ее взгляд с растущим интересом.

Это не был взгляд запаниковавшего ребенка, который не знает, что делает.

Это был взгляд существа, которое понимало, что противостоит самой смерти, и все равно решило плюнуть ей в лицо.

— Маленькая змейка, — пробормотал он.

Мужчины позади него засмеялись. Он проигнорировал их. Это была не шутка.

— Ты совсем одна? — мягко спросил он.

Девочка не ответила. Она не могла говорить, сжимая зубами его плоть.

— Если ты отпустишь меня, — сказал он, — я не причиню тебе вреда.

Девочка этого не сделала, она продолжала смотреть на него, пока черная кровь стекала по ее подбородку.

Уголок губ короля скривился.

— Хорошо. Ты не должна мне доверять.

Он освободил палец, затем осторожно извлек девочку, пока она сопротивлялась, из-под обломков. Даже в муках яростного сопротивления она была абсолютно безмолвна. И только когда он поднял ее, Богиня, она была такой легкой, что он мог бы удержать ее одной рукой, он понял, насколько она ранена, ее разорванная одежда пропитана кровью. Сладкий аромат крови проникал в его ноздри, когда он прижимал ее к своей груди. Она была на грани потери сознания, но сопротивлялась этому, все ее тело было напряжено.

— Отдыхай, маленькая змейка. Тебе не причинят вреда.

Он погладил ее по щеке, и она снова попыталась укусить, но искра магии проскочила по кончикам его пальцев. Вместе с шепотом ночи пришел сон без сновидений, слишком тяжелый, чтобы даже эта маленькая злобная зверушка могла с ним бороться.

— Что ты хочешь, чтобы мы с ней сделали? — спросил один из солдат.

Король прошел мимо них.

— Ничего. Я заберу ее.

Наступила тишина. Хотя он не мог их видеть, король знал, что они обмениваются растерянными взглядами.

— Куда? — спросил, наконец, один.

— Домой, — ответил король.

Ребенок спал, крепко сжав одной рукой шелковую ткань рубашки короля — она боролась, даже во сне, таким ничтожным способом.

Домой. Он отвезет ее домой.

Потому что хиаджский король вампиров, правитель Дома Ночи, благословенный богиней Ниаксией и один из самых могущественных людей, которые когда-либо жили в этом или следующем королевстве, увидел в этом ребенке частичку себя. И там, прямо под сжатым кулаком ее ладони, что-то теплое и горько-сладкое зашевелилось в его груди при виде ее. Что-то более опасное, чем голод.

Сотни лет спустя историки и ученые будут вспоминать этот момент. Это решение, которое однажды разрушит империю.

— Какой странный выбор, — шептались они. — Почему он так поступил?

Действительно, зачем.

Ведь вампиры лучше других знают, как важно беречь свое сердце.

А любовь, поймите, острее любого кола.

Глава

1

Это началось как тренировка. Просто небольшая игра, небольшое упражнение. Что-то, что мне нужно было доказать самой себе. Я не знала, когда это переросло в спортивное занятие — мой постыдный, тайный бунт.

Кому-то может показаться глупым, что я, человек, охочусь ночью, когда я нахожусь в невыгодном положении по сравнению с добычей. Но ночь — это время, когда действовали они, а значит, и я тоже.

Я прижалась к стене, крепко сжимая кинжал в руках. Ночь была теплой, такой, когда солнечное тепло долго держится в воздухе после заката. Запах висел густым гнилостным облаком — прокисшая еда из мусора в переулках, да, но также разлагающееся мясо и прокисшая кровь. Вампиры не заботились о том, чтобы убирать здесь за собой, в человеческих кварталах Дома Ночи.

Люди здесь должны были быть в безопасности, в пределах стен королевства — граждане, пусть и более низкого происхождения, слабее Ночнорожденных во всех отношениях. Но эта вторая истина слишком часто делала первую неуместной.

Мужчина был хиаджем, его крылья были прижаты к спине. Очевидно, он не слишком хорошо владел магией, потому что не стал применять их для облегчения охоты. А может, ему просто нравилось, как они действуют на добычу. Некоторые из них были такими показушными. Им нравилось, когда их боялись.

С крыши я наблюдала, как мужчина выслеживает свою цель — маленького мальчика, лет десяти, но маленького от явного недоедания. Мальчик находился в огороженном грязном дворе глинобитного дома, он снова и снова ударял мячом по пыли, не обращая внимания на подкрадывающуюся к нему смерть.

Это было так глупо, что мальчик гулял ночью один. Но, с другой стороны, я лучше, чем кто-либо другой, знала, как изматывает человека постоянная опасность. Возможно, эта семья держала своих детей дома после наступления темноты каждый день в течение последних десяти лет. Потребовался всего один промах, одна рассеянная мать, забывшая позвать его обратно, один ворчливый ребенок, не готовый прийти в дом к ужину. Всего одна ночь за всю жизнь.

Это случалось так часто.

Но сегодня этого не случится.

Когда вампир двинулся, я последовала за ним.

Я спустилась с крыши на булыжники. Я вела себя тихо, однако, слух вампира был безупречен. Мужчина повернулся, приветствуя меня ледяными взглядом и скривившимися в усмешке губами, на которых блеснула острая слоновая кость.

Узнал ли он меня? Иногда они узнавали. Но сейчас я не дала ему шанса на это.

Для меня это было практически рутиной. Система, которую я отточила до совершенства за сотни ночей, подобных этой.

Сначала крылья. Два удара, по одному через каждое, достаточно, чтобы он не взлетел. С вампирами хиаджи это было легко. Мембранная кожа была нежной, как бумага. Иногда я ловила вампиров ришан, и это было немного сложнее, их пернатые крылья было труднее пробить, но я отточила технику. Этот шаг был очень важен, и поэтому он стоял на первом месте. Мне нужно было удержать их здесь, на земле, со мной. Однажды я совершила ошибку, пропустив его, и едва осталась в живых, и я усвоила урок.

Я не могла быть сильнее их, поэтому должна была быть более точной. Нет времени на ошибки.

Вампир издал нечто среднее между вздохом боли и яростным рычанием. Мое сердцебиение превратилось в быстрый барабан, кровь была близко к поверхности моей кожи. Интересно, почувствовал ли он ее запах? Я всю жизнь пыталась скрыть прилив своей крови, но сейчас я была рада этому. Это делало их глупыми. Этот дурак даже не был вооружен, но все равно бросился на меня, не обращая внимания ни на что на свете.

Мне нравилось, действительно нравилось, когда они недооценивали меня.

Лезвие в бок, под ребра. Еще один в горло. Недостаточно, чтобы убить. Но достаточно, чтобы он пошатнулся.

Я прижала его к стене, один клинок вонзился в него, чтобы он не мог пошевелиться. Я покрыла края дхайвинтом — быстродействующим паралитиком, мощным, но недолговечным. Он действовал всего несколько минут и для меня этого было достаточно.

Он успел лишь нанести пару царапин по моей щеке острыми, как бритва пальцами, прежде чем его движения стали слабеть. И как раз, когда я увидела, что его глаза быстро моргают, словно он пытается прийти в себя, я нанесла удар.