Наследие предков: путь воли

Он принимал мои уходы от боли на тренировки за отрицательный ответ? Как он мог не понять, что все происходило не по моей вине? Ран меня старше - он должен был это понять! Злость захлестывает меня, снова меняя зрение на ярко красное, и я совершенно не думая о том сколько алкоев нас слушает, ору на него, перемежая обычные слова со словечками матери:

- Дурак! Каждый день я сражаюсь с болью внутри себя. Каждый день для меня - это гребаная битва, чтобы не окочурится. Я умираю по десять раз на день. Когда боль становится непереносимой я бегу сюда на это проклятую площадку, чтобы хоть немного снять ее. Ты думаешь, мне это все нравится? Что я испытываю кайф по этому? Я тебя разочарую - я это ненавижу. Знаешь зачем я это все делаю? Для себя? Возможно. Но если бы я делала это только для себя, то согласилась бы на быструю спокойную смерть в обнимку с настойкой Тейры. Я делала это для нашего ребенка и для тебя. Я хотела быть тебя достойной, Ран Гран из рода Призрачных. Быть достойной твоего выбора. А ты привел сюда какую-то сучку. Она лучше меня, признаю. Остается только пожелать вам счастливого парования. Знаешь что? Катись к праотцам, Ран. Не желаю тебя больше видеть.

Зрение меняется полностью. Все становится четче, красочнее. У меня четыре лапы? Здорово. Кажется папа говорил, что при полном обращении, инстинкты просыпаются сами собой. Проверим. Срываюсь с места.

Каждое слово - откровение. Слишком невероятно, чтобы быть правдой. И все же эмоции слишком сильны и открыты, чтобы сказанное было ложью. Почему она не говорила о своей боли? Почему не рассказала через что проходит каждый день? Неужели Гайя настолько не доверяет ему, что решила скрыть этот факт? Хотела быть достойной? О чем она говорит? Гайя доказала это давно, когда решилась на ужасающий эксперимент с паразитами. Неужели он слышит в ее голосе ревность и боль? Несмотря на бешенство, все еще клокочущее в нем, чувство облегчения проникает под кожу. Она считает его своим. Он ей не безразличен. Неужели Гайя думает, что после сказанного он отпустит ее? Позволит покинуть его? Неужели она совсем не понимает, что теперь для нее нет другого пути, как быть с ним?
Полное обращение Гайи вызывает шок. Белоснежная шерсть и огненно красные глаза. Ослепительная. Желанная. Единственная. Ее бегство, вызывает его зверя из глубин. Догнать. Не упустить. Сделать своей. Снова и снова. Инстинкт, полностью берет контроль над его поведением, едва он ощущает ее под собой и чует пряный дразнящий запах желания жены...

У меня сейчас одна цель - забрать мамины записи и уйти порталом. Бег удается легко. Замечательно. За спиной слышится чье-то дыхание. Слегка поворачиваю голову. Вижу полностью обратившегося супруга. Добавляю скорости. Он нагоняет меня в двух метрах от моих комнат, делая захват за загривок зубами. С одной стороны больно, с другой неожиданная сладкая дрожь пробегает по всему телу. Ощущаю резкое, яростное вторжение. Тело само подстраивается под его движения и наслаждение волнами пробегает от носа и до конца хвоста. С последним рывком ощущаю незавершенность и тихо поскуливаю. Резко возвращаюсь в человеческий облик. Прохладный ветерок обдувает мое нагое тело и я с ужасом понимаю, что мы только что случались в коридоре, где каждый мог нас увидеть. Делаю шаг в сторону комнаты и чувствую горячие руки мужа на своей талии.

Закрыть

Гайя во втором облике

Долгожданное насыщение возвращает ему человеческий облик. Несколько секунд Гайя продолжает пребывать в облике зверя, а потом мгновенно обращается. На лице у нее неприкрытое потрясение, смущение и желание сбежать. Последнее Ран не может ей позволить, поэтому ловит жену на первом же шаге в сторону от него. Как же хочется ее хорошенько проучить, но он, сдерживая свой нрав, лишь выговаривает ей:
- Никогда не скрывай от меня свои проблемы, Гайя. Я не провидец и не могу знать что с тобой происходит каждую минуту. Ты не должна от меня что-то утаивать. Я твоя пара. Я должен знать. Я не имел ни малейшего понятия о твоей боли. Боги, я думал : ты меня наказываешь за то что я сделал тебя своей.

- Бред! Как можно наказывать кого-то таким образом?, - от удивления забываю о желании спрятаться в комнате.

- Вообще-то это наказание часто используют алкойки по отношению к своим провинившимся половинам. Очень действенное. Ведь последствия этого не только неудовлетворенность, но и публичное порицание.

- То есть публичное порицание?

Очевидно, мой вопрос удивил Рана - он нахмурился и пояснил:

- Неудовлетворенного самца легко определить по ряду признаков. Один из которых особый запах. Все это видят. Раз самец допускает такое в браке, значит он виноват. Обычно такое наказание не длится больше недели...

Я потрясенно охнула. Волна раскаяния затопила меня.

- Я не хотела. Я не знала ничего об этом, Ран, - я прижалась к его груди, словно пытаясь спрятаться и от себя и от его взгляда, - прости, пожалуйста. Прости меня.

Он слегка отстранил меня и пристально всмотрелся в мои мокрые глаза.

- Как ты могла этого не знать? Ты так хорошо знаешь наши обычаи...

Я грустно улыбнулась:

- Лишь по тем книгам, что мне давал отец. Я никогда не жила до этого в стае.

Несколько минут он недоверчиво смотрел на меня.

- Только по книгам?

- Да. Отец давал мне читать рукописи "Обычаи и этика Алкоев". Но в них очень мало говорится о семейной жизни. Я думала, что в этом алкои не сильно отличаются от людей...

- Отличаются. Но как ты ..., - Ран неожиданно осекся.

Ее вопросы, удивление и просьба о прощении вызывают смятение. Как Гайя могла не знать о подобном наказании? Ни разу Ран не смог ее уличить в незнании их законов. То что она смогла разобраться в хитросплетении их этики только по книгам не верится. Но с другой стороны, алкои никогда не выносят семейное напоказ. Законы семьи знают все, но явно они нигде не оглашаются. Если Гайя не жила в стае и не воспитывалась в алкойской семье, то многие вещи ей не известны. Однако, разве как женщина она не могла понять насколько он нуждается в ней? Если только... Холодный пот догадки вышибает дух. Ран спрашивает, уже зная каков будет ответ его жены:
- Были ли у тебя мужчины до той ночи?

Я покраснела от кончиков ушей и до пят:

- Нет.

Нет. Не было. Откуда ей знать его потребности, если она до него ни с кем не жила? Да и у людей, в среде которых она воспитывалась, все иначе. Жизнь до брака с мужчиной в благородных семьях осуждается. Да и после брака подобные отношения не обязательно регулярны. Алкоям же жизненно необходимо постоянно ощущать своего партнера и без интимной стороны брака им очень сложно обойтись. Как глупо. Как глупо было не поговорить об их общих проблемах раньше. А если бы Гайя не пошла тренироваться сейчас, а просто сразу сбежала? Холод пробежался по позвоночнику.
Ран разразился длинной матерной тирадой, провел пятерней по волосам и глядя куда-то в пространство самоуничижительно сказал:
- Я идиот.

Я коснулась пальцем его губ, призывая к молчанию, и сказала:

- Мне нужно было с тобой поговорить, когда я почувствовала, что что-то идет неправильно. Но мне казалось: будет лучше справится самой...

Ран сердито посмотрел на меня:

- Нужно было. Надеюсь в будущем ты не будешь доводить дело до такого скандала?

Демоны. Он прав. Если бы я с ним поговорила еще при первых признаках, то все бы уже давным-давно разрешилось.

- Не буду. Прости.

Муж сверкнул глазами, поцеловал и прошептал в самые губы:

- И ты меня прости, тая(алк. любимая и единственная).

Я слабо кивнула головой и, ощущая как пламя вновь охватывает меня, жалобно попросила:

- Может мы уйдем из коридора?

Он засмеялся, легко подхватил на руки и занес в комнату.

Подобное больше не должно повторится. Кажется супруга с ним в этом единодушна. Ее смущение по поводу их наготы забавляет, а легкий запах неудовлетворенности требует продолжения примирительных действий. Зверь изнутри довольно урчит, принимая открытое приглашение. Однако, уложив супругу на кровать и памятуя об ее боли, Ран осторожно спрашивает:
- Как ты сейчас?
Она неловко пожимает плечами и неуверенно говорит:
- Не знаю. Впервые за долгое время мне не больно...
Гайя смотрит прямо в глаза мужа и осторожно, словно идет по хрупкому льду, продолжает:
- Ты не безразличен мне. Я..., - она судорожно сглатывает, - для меня очень важно ощущать тебя рядом...Если бы не твоя поддержка я бы не смогла продержатся так долго...
Она подносит свою руку к его щеке и, едва касаясь ее ладонью, тихо шепчет:
- Я люблю тебя, Ран.
В глазах любимой страх отторжения. И надежда. Нежность переполняет сердце Рана:
- Я люблю тебя, тая
Жаркий поцелуй и все последовавшее за этим полностью вырывает двух влюбленных из общего течения жизни...

Как бы мне не хотелось вставать, но время игл давно наступило. Я осторожно начинаю выбираться из объятий заснувшего супруга. Сперва он что-то сонно ворчит, притягивая к себе поближе, но потом просыпается и хрипло спрашивает:

- Ты куда?

- Мне нужно делать иглоукалывания. Правда, я немного задержалась с этим, но мама настаивала на ежедневных сеансах...

Ран несколько мгновений что-то обдумывает, а потом зарывается в мои волосы носом и тихо просит:

- Покажи мне свою боль.

- Что?

- Только один день. Это не сложно. Просто посмотри мне в глаза и вспомни любой день.

Меня охватывает смущение. Мне кажется это слишком. Да и не хочется сейчас опять поднимать неприятное.

- Зачем?

Он смотрит мне прямо в глаза, нежным, требовательным и непреклонным взглядом:

- Мне это нужно. Пожалуйста...

Это не моя битва. Достаточно быстро я сдаюсь. Простой день. Не сегодня. Но минувший совсем недавно, так как остальные давно уже слились в безликую серую массу. Полное погружение. Совсем ненадолго. Все проходит почти мгновенно. Но настроение портится. Я вырываюсь из удерживающих объятий мужа и иду делать снадобья.

Ее день со всеми сопутствующими ощущениями проносится перед сознанием холодной сталью боли, силы и воли. Как же так? Как же он мог не замечать так долго? Ран знал многих сильных алкоев, которые бы выли от подобной боли нисколько не стесняясь. Как любимая могла столько терпеть и ничем себя не выдать? Ради него? Ради долга? Казалось бы Гайя - маленькая, слабая физически, хрупкая... И в тоже время сильная. Невероятно сильная. Он еще и обижался на ее холодность? Сейчас Ран удивлялся как она не возненавидела его.

Полное молчание со стороны мужа. Начиная смешивать порошки и настойки, бросаю украдкой взгляд на Рана. Лицо отрешенное, но глаза выдают бушующие в нем эмоции. Впрочем как и когти, изодравшие весь матрац. Решаю прервать затянувшееся молчание:

- Скажи, Ран, а если супруг или супруга больны и не могут по этой причине быть друг с другом, то как остальные понимают, что это не наказание?

Взгляд мужа проясняется и он немного смущенно поясняет:

- Заболевший публично проявляет знаки внимания, как бы показывая, что в его действиях нет обиды и умысла. Если заболевший не может появляться на людях, то его пара одевает специальные ремешки на руки, отображающие его скорбь.