Мелиан. Охота Дикой Кошки

Рядом с визирем стоял капитан Коннар, время от времени обменивавшийся с ним сухими отрывистыми фразами. Похоже, эти двое недолюбливали друг друга и принуждены были держаться любезно исключительно по долгу службы.

В мою сторону капитан почти не смотрел, изредка скользя по мне колючим недоверчивым взглядом. Я ему не нравилась. Это сквозило в каждом его движении. Что это – чутьё опытного стражника? Интуиция, подсказывающая, что я не та, за кого себя выдаю? Неважно. Важно то, что капитан – пока единственный человек в “Лилии”, представляющий реальную угрозу для нас.

- Кто сей юноша? - спросил калиф, кивнув на Дарсана. Я почувствовала, как тот сжался, и поспешила ответить:

- Мой слуга, о лучезарный калиф. Я купила его на невольничьем рынке в городе Алькутт несколько лет назад совсем мальчишкой. Признаюсь, некоторое время досадовала, что переплатила – уж больно заморенным был, но сейчас не жалею – старательный, а главное, преданный.

Я толкнула Дарсана, и он понятливо осклабился в широкой улыбке. Калиф кивнул:

- Вы правы, хэннум. В наше время преданность – едва ли не наиважнейшее качество слуги. Как там сказано у Пророка, Аль Эхмат? - с этими словами Теймуран многозначительно посмотрел на визиря. Тот поспешил отвлечься от гипнотизирования меня и подобострастно склонился к своему господину.

- “Верный слуга подобен псу; он так же следует за своим хозяином и ценит его жизнь превыше своей. Когда же настанет черед хозяина умирать, помрёт и пёс, дабы сопровождать его к престолу Лучезарного”.

- Истинно так! - торжественно провозгласил калиф, а я вздохнула: вот уж не завидую местной прислуге, если даже смерть хозяина обязывает их последовать за ним.

Молчаливый слуга, точь-в-точь Тариб, только помоложе, внёс широкий поднос, заставленный вазочками с изысканными ранаханнскими сладостями и кубками с прохладительными напитками. Подносом обнесли всех, начиная с меня.

- У вас красивое имя, Каэрре-хэннум, - медленно промолвил калиф, отхлебнув из своего кубка и пристально глядя на меня поверх него. - Насколько нам известно, “каэрре” на наречии Кайташерских Воронов означает “кошка”. Вы состоите в родстве с этим племенем?

Почва подо мной моментально стала зыбкой. Представляясь вымышленным именем первый раз, я брякнула то, что пришло на ум. С кочевниками я общалась какое-то время, но мне было невдомёк, что поверхностное знание их языка может сыграть со мной такую злую шутку.

Я отпила из кубка прозрачный медовый напиток, абсолютно не почувствовав вкуса. А калиф оказался полиглотом. Что это - намёк? Или желание втянуть меня в более пространный диалог? В любом случае придётся отвечать наобум с некоторой долей риска.

Я повела плечом, жалея, что не могу отвлечь внимания собеседника старым проверенным способом - “случайно” соскользнувшей лямкой, и открыто улыбнулась калифу:

- Честно говоря, впервые слышу о столь оригинальной трактовке. Спешу обратить внимание лучезарного калифа, что Каэрре - это имя рода. Моё имя, данное при рождении - Кассандра.

“Вот так. Вот и славно. Теперь главное не забыть и не запутаться, если вдруг кому-то из них придёт в голову окликнуть меня по имени”, - подумала я, исподволь наблюдая за реакцией калифа. Тот, кажется, остался вполне доволен ответом, вполголоса сказал что-то визирю и нетерпеливым взмахом руки отослал его. Затем вновь приложился к кубку и посмотрел на меня, прищурившись.

- Откуда вы родом, хэннум?

Я слегка расслабилась: можно на некоторое время отвлечься от придуманной легенды и позволить себе говорить почти правду.

- Из Алдории, о лучезарный, - мой родной остров Коннемара и впрямь состоял в подданстве алдорскому королю. - Поместье моё находится прямо у подножия Зеркальных гор.

Месторасположение своего “поместья” я выбрала не случайно – Зеркальные горы слыли живописнейшим местом, где любила селиться алдорская знать. В последнее десятилетие при дворе было чрезвычайно модным прихвастнуть наличием угодий именно там. Думаю, калиф наслышан об этом, и моё заявление не вызовет лишних подозрений.

- Мы очарованы, Каэрре-хэннум, - вальяжно промолвил Теймуран. - Вы столь же прекрасны, как нам и рассказывали о вас. Позвольте нам полюбопытствовать – что побудило столь прекрасную деву отдаться поискам редкостей, да ещё и в одиночку? Неужели одна лишь любовь к коллекционированию?

В тусклых глазах калифа зажегся едва уловимый огонёк жадного интереса.

- Одним коллекционированием сыт не будешь, - с достоинством ответила я. - Подчас за редкости можно выручить очень неплохие деньги, особенно если хорошо знаешь, кому и что предложить. Что же касается возможных опасностей, то смею заверить лучезарного калифа – у меня надёжная охрана. Я не боюсь никого и ничего. Думаю, лихим людям стоит крепко подумать, прежде чем дерзнуть напасть на меня.

Капитан Коннар тихо фыркнул, поведя бровью с плохо скрываемым презрением. Калиф отставил кубок и в явном восторге трижды хлопнул в ладоши.

- Браво, хэннум! Клянусь бородой Пророка, я впервые встречаю женщину, суждения которой по разумности почти равны мужским! - слово “почти” неприятно царапнуло, но я уже начала привыкать к обычаям Ранаханна. Тем временем его величество продолжал:

- Достопочтенный Аль Эхмат передал мне, что вы желаете осмотреть наш дворец. Мы окажем вам эту маленькую услугу и лично проведем по “Лилии”… Нет-нет, не стоит благодарить нас, - поспешно заметил калиф, когда я радостно привстала. - Это доставит нам одно лишь удовольствие. Следуйте за мной, Каэрре-хэннум. Не будем откладывать.

Теймуран Восьмой степенно поднялся и первым направился к дверям. Следом зашагал капитан стражи. Я задержалась, делая вид, что расправляю края абаны, шепнув Дарсану:

- Когда заглянем в гарем, сохраняй спокойствие, если увидишь Таллию. Помни: ты её не знаешь. Надеюсь, она догадается сдержать бурную радость?

- Я подам знак, - хрипло прошептал юноша и закашлялся. Наверное, от волнения, вызванного аудиенцией, у него пересохло в горле. Я сочувственно покачала головой и подала ему кубок:

- Пей. Сейчас начнётся самое трудное и интересное.

- Умеете вы приободрить, хэннум, - слабо улыбнулся парень, жадно набрасываясь на питьё. Я подмигнула ему:

- Ещё как. Поторопимся, не будем заставлять лучезарного калифа ждать.

Дарсан немного отстал, расправляясь с питьём. Я поспешила к высоким – в два моих роста – искусно украшенным дверям. Там меня ждал небольшой сюрприз в лице капитана Коннара. Тот стоял в проходе, любезно придерживая створки. Этот жест так не вязался с его нескрываемой неприязнью, что не было сил сдержаться. Первоначальный страх перед северянином-великаном притупился, оставив вскруживший голову азарт. Мягко улыбнувшись застывшему изваянием наёмнику, я певуче произнесла:

- Капитан Коннар, я чем-то вас обидела?

Его чёрные брови сдвинулись к переносице. Капитан непонимающе воззрился на меня. Я поспешила уточнить:

- Мне постоянно кажется, что вы будто смотрите на меня с неудовольствием. Я бы не хотела, чтобы между нами возникло какое-то недопонимание, раз уж я проведу в “Лилии” какое-то время.

- Вам показалось, хэннум! – холодно перебил меня северянин. - Просто я боюсь, что вы сами не понимаете, во что ввязались.

Коротко поклонившись, капитан стремительно удалился, оставив нас с Дарсаном наедине с поджидавшим невдалеке калифом.

36 - Гвиленна - богиня удачи в коннемарском пантеоне. Изображается прекрасной рыжеволосой женщиной в зелёном платье с белой голубкой на плече. Считается, что если голубка Гвиленны сядет на плечо, человеку будет неизменно сопутствовать удача;

37 - эгга (господин) - почтительное обращение к мужчине;

38 - у подавляющего большинства кланов северных народов с давних времён сохраняется обычай заплетать волосы в косу особым образом, указывая на свою принадлежность к тому или иному роду, семейное положение, название клана и т.д. Подобные косы носят не только мужчины, но и женщины;

39 - красный - цвет крови, зеленый - цвет войны и белый - цвет траура считаются сугубо мужскими и запретными для женщин расцветками в Ранаханне. Для мужчин наоборот приветствуется наличие этих цветов в одежде;

40 - раны - отдельные письменные фразы на языке Ранаханна;

41 - силла - народный музыкальный инструмент Ранаханна. Представляет собой небольшие - с мужскую ладонь - серебряные парные тарелки;

42 - дисдаса - традиционная мужская верхняя одежда, представляющая собой длинную рубаху в пол.

========== Глава 3 ==========

- Красиво, не правда ли?

- О да! - искренне выдохнула я. - Потрясающе!

Золотисто-алые лучи заходящего солнца дробились о крыши низеньких домов, отчего те сияли, словно новенькие золотые дории. Интересная традиция – настилать на верх строения медные полоски.

В густой, словно кисель, сиренево-оранжевой выси неба проплывали чёрные силуэты птиц, а внизу тоскливо перекликались муаззины, провозглашая вечерний азан с вершин минаретов. Прохладный ветерок ласково касался моего разгоряченного лица, принося с собой пряный аромат вечерних цветов, смешанный с запахом базилика и жарящегося мяса. Столица Ранаханна готовилась к наступлению ночи.

Мы с калифом стояли на самой высокой башне “Лилии”, откуда с узкого балкона открывался изумительный вид на Хайсор. Глядя на этот древний город, раскинувшийся под ногами, я начала понимать, почему знаменитый алдорский поэт Афелион назвал столицу Ранаханна «прекрасным цветком, распустившимся в краю пустынь, песчаных бурь и засух». Хайсор и впрямь походил на цветок – прекрасный, пленительный и загадочный.

Я тряхнула головой и слегка улыбнулась собственным мыслям. Похоже, скоро влюблюсь в столицу Ранаханна и начну слагать поэтические оды городу. Не следует забывать, что я явилась сюда не за стихотворными изысканиями.

- Вас что-то рассмешило, Каэрре-хэннум? - с вежливым любопытством спросил Теймуран, внимательно глядя на меня. Я покачала головой.

- Красота Хайсора настолько поразила меня, о лучезарный, что я почувствовала в себе не испытываемую мной доселе тягу посвятить вашему городу какое-нибудь стихотворение.

- Вы пишете стихи?

Я рассмеялась.

- Немного, Ваше Величество. Прелесть столицы поразила меня в самое сердце, и я, пожалуй, посвящу Хайсору несколько строк. Обещаю, что вы непременно прочтёте их!

Глаза калифа загорелись восторгом. Он стукнул себя ладонью по груди и воскликнул:

- Поверьте, о прекрасная хэннум, это самые прекрасные слова, что мы слышали за последнее время. Ничто так не ублажает слух властителя, как искреннее восхищение чужеземца его страной!

Я улыбнулась шире, изо всех сил стараясь передать нужное восхищение, с трудом подавив зевок. Восточное велеречие, в рамках которого некоторые вещи повторялись по нескольку раз, облачаясь в изысканные метафоры, начало меня утомлять.

Мы посвятили почти весь день исследованию дворца. Калиф провёл нас с Дарсаном по целой анфиладе комнат, распахивая двери и демонстрируя такое пышное убранство, что на фоне его особняки алдорской знати казались жалкими коннемарскими лачугами. О да, мне доводилось бывать у власть имущих Алдории, правда не совсем в роли почётной гостьи.