Десятая невеста

ГЛАВА 7

- Чего? – растерявшись, спросила я.

Гнусавый голосок охотно повторил про край света и про драконов. Я скоренько поразмыслила и сказала:

- Ты мне не финти. Я знаю, что это Чиньянь. Я сюда через полмира ехала. Поэтому или ты мне сейчас откроешь, или узнаешь, какие драконы бывают в Белолесье. Мало не покажется.

По ту сторону разворчались на тему «ездют тут всякие», но ворота открыли. Как раз в тот момент, когда из-за поворота вынырнули те четверо. Я скоренько втащила лошадь с повозкой и, прежде чем гнусавый человек успел захлопнуть за мной ворота, показала лиходеям язык.

Передо мной стоял крепкий низкорослый мужичок, смуглый, с тонкими длинными усиками, одетый в темный стеганый тулупчик и штаны, заправленные в валенки с загнутыми вверх носами. За спиной у мужичка торчали лук и колчан, а на поясе висела кривая сабля.

Задрав голову, я обнаружила на стене похожих мужичков, которые лениво выпускали стрелы вслед улепетывавшим лиходеям.

- Чего надо? – на плохом чужедольнем спросил мужичок.

Я повторила. Он прищурился, с ног до головы меня озирая: нечесаные патлы, рваное грязное платье, извазюканные Благоухающим дерьмом юбки… Невеста императора, ага.

- Невесты едут там, – он махнул рукой.

- Я не успела на корабль.

Мужичок качал головой и цокал языком до тех пор, пока я не догадалась залезть в кошелек и достать серебряную монетку. Мужичок отвернулся и уставился вдоль стены с нарочито безучастным выражением лица. Я сунула монетку ему за пояс. Мужичок не сдвинулся с места. Я достала золотую монетку, покрутила ею у него перед носом и отправила вслед за серебряной.

Мужичок, насвистывая, повернулся спиной. Я попятилась, вскарабкалась на повозку и дала деру.

Солнце все снижалось и розовело, а мы наяривали меж полей, зелеными ступенечками спускавшихся по горам и порой сменявшихся широкими пастбищами. И те, и другие чередовались с лысоватыми кручами, покоившимися на туманных постелях и утыканными пучками хвойных лесов. Блеснула медленная речка, золотая в закатных лучах, на ней мужик в лодке сидит, рыбу удит.

Поселения ютились на берегах рек и в долинах, теснились на склонах гор, порой встречались кучки торчащих средь полей глинобитных хижин. В одной из них мне удалось сторговаться насчет ночлега, и к исходу следующего дня передо мною наконец нарисовалась императорская столица Шихао: большущий город, опоясанный каменною стеною. Протрюхав через поля, я остановилась у ворот.

- Шихао? - спросила у, судя по грозному виду, стражника – мужика в черном халате с широким поясом и в широких штанах. Тоже у него были сапоги с загнутыми носами. В руках стражник держал нечто вроде копья.

Он кивнул, не взглянув на меня и не изменившись в лице. Я пожала плечами и въехала в город.

Он немного походил на Фуньчо: тоже куча народу на улицах и неба не видать, но порядка все-таки больше. Строения в одно-два этажа, с балконами и загнутыми крышами, стоят плотно. По обеим сторонам улиц – почти везде торговцы с разнообразным товаром: едой, хозяйственной утварью, побрякушками, ленточками. Потише, почище, чем в Фуньчо, да и дела никому до меня нет. Едет себе оборванка, и пусть ее. Я пустила лошадь шагом, размышляя, что делать.

Вдруг поднялась суета. За несколько улиц от меня запели рога, и все стали жаться к стенам. Поскакали чернохалатные стражники на лошадях, разгоняя народ, и мне тоже пришлось затесаться в первый попавшийся уголочек.

А дальше, сопровождаемая стражниками, потянулась вереница открытых повозок, в которых восседали девки всех мастей. Они перекрикивали друг друга и тыкали во все стороны пальцами. Богато и скромно одетые, белые и смуглые, светлоголовые и черненькие, они хихикали, трещали и судачили на все голоса.

Невесты! Я тишком, по шажочку вывела лошадку из закутка и пристроилась со своей убогой повозочкой в хвост, будто тут мне всегда было и место.

- Ты! – черный подъехал и тычет в меня копьем. – Вон! Вон!

Я вспомнила Барбарины уроки. Наморгала слез, глаза вытаращила, губки бантиком сложила, ресницами захлопала.

- Невеста! – тычу себя в грудь. - Камичиро! Опоздала корабль! Ехала сама!

Тот хмурится.

- Подарки! – показываю на сундук. – Подарки для Камичиро!

«Дай ему понять, что он самый сильный, самый важный, - говорила Барбара. – Что он твой герой».

Я сложила ручки и посмотрела стражнику в глаза, вообразив, будто он только что спас меня от трехглавого змея. А сам из себя красавец и в сундуках у него золотище.

Тот фыркнул и унесся куда-то вперед. Уф. Ладно.

- Давай сюда.

С повозки, ехавшей передо мной, ко мне обращалась огромная женщина в кольчуге. Из-под рогатого шлема на могучую грудь спускались две толстые рыжие косы. По веселому лицу щедро рассыпались веснушки. Прочие невесты в повозке делали вид, что меня нет.

- Перелезай, говорю. Во дворец тебя с твоей клячей не пустят.

Богатырша соскочила, без видимых усилий подняла мой сундук и прямо на ходу зашвырнула в повозку под ноги девкам, вызвав тем самым недовольное шипение, на которое не обратила ровно никакого внимания. Потом помогла забраться мне, опять же на ходу, и устроилась рядом.

- Я Брунгильда.

- Малинка. А с лошадью что?

Моя помощница осталась стоять посреди улицы, одинокая и бесхозная. Мне даже показалось, она с тоской смотрит мне вслед. Хотя, может, это был упрек за то, что без всякой жалости гоняла ее по долинам и по взгорьям.

Брунгильда махнула веснушчатой ручищей.

- Не пропадет.

И точно, не успели мы повернуть, а какая-то догадливая старушонка уже выскочила на дорогу чуть не под копыта стражниковым лошадям и давай тянуть клячу за собой. Уронив пару слезинок, я пожелала лошадке хороших хозяев. Все-таки она увезла меня от разбойников. Но и правда, не брать же ее с собой во дворец…

***

…который превосходил все, что когда–то видела, как и все, что могла вообразить.

«Небесный», или «Императорский» город, так его называли, располагался на некотором отдалении от «земного» Шихао, у подножья дышащих хвоей и свежестью гор. Это и впрямь был город в городе – с многочисленными дворцами, садами, цветниками и фонтанами. Там и сям высились строения, одно краше другого. Были тут свои улицы, площади, храмы и укромные уголки. Выложенные мелкими камушками дорожки петляли меж прозрачных зеленых прудов, в которых плавали огромные рыбы с золотистой чешуей и цвели большие розовые кувшинки. Через звонкие ручейки были перекинуты резные горбатые мостики. Белели в сени низкорослых сосен и раскидистых лиственниц изящные, будто сахарные беседки. Хозяйственные постройки, мастерские, помещения для невольников, стражи и слуг – все подобное искусно пряталось, в то время как взору представала лишь краса и роскошь просторных площадей, прелестных цветников, павильонов, дворцов, беседок, где–то укрытых зеленью, где-то, напротив, горделиво выступающих напоказ.

Над всем царил Золотой дворец императора, возносясь из розовой пены цветущих сливовых деревьев. Причудливо загнутые вверх крыши и впрямь полыхали золотом, равно как позолоченные наличники и причудливые орнаменты на стенах. Плыл, спускаясь с гор, розовый туман, и средь пышных крон зажигались теплые огоньки разноцветных фонариков.

Одним словом, красотища.

Нас высадили на площади перед императорским дворцом – гладкой, из больших белых плит, плотно пригнанных друг к другу. Откуда-то раздалось:

- Падите перед императором!

Все бухнулись ниц, протянув руки перед собой, и я тоже.

На просторной площадке перед дворцом, венчавшей широкую лестницу, появился сухонький смуглый дедок с длинной белой косой и длинными же седыми усами. Черные вострые глазки блестели, точно у мышки. Носил он простой черный халат, мало чем отличавшийся от одеяний стражников или тех, на границе.

Юный император, говорите? Да ему лет сто. Какие ж у них тут старые?

- Ха-ха-ха! – засмеялся дедуля, весь лучась, будто и впрямь отмочил удачную шутку. – Разумеется, я не император. Прошу, поднимитесь.

Девки, шурша юбками и отряхиваясь, принялись вставать.

- Имя мое Со Фу, и я советник императора. Мне приказано встретить и приветствовать вас. С божественным Камичиро вы встретитесь завтра… или не встретитесь, – загадочно прибавил старичок.

И то верно, что гадать. То ли дождь, то ли снег, то ли будет, то ли нет. Время придет, тогда и узнаем.

- Вы проделали долгий путь, а день идет к закату. Об условиях состязаний вам расскажут завтра. Нынче же я оглашу вам основные правила, после чего вас проводят в ваши покои, где вы сможете устроиться и отдохнуть.

Слуга принес Со Фу расписной горшок, который старичок показал нам.

- Для каждой из вас будет заведена ваза с вашим именем. В нее мы будем класть вот это.

Сунув руку в горшок, Со Фу вынул горсть разноцветных шариков: синих, зеленых, голубых, желтых – словом, всех цветов радуги.

- Это фишки пинь, которые используются в бо – нашей старинной игре. На время испытаний мы будем использовать их в качестве мерила вашего успеха. После прохождения каждого испытания вы будете получать от одного до пяти пинь. Мы будем их складывать в вазу с вашим именем. Вазы будут заперты в особой комнате, ключ – лишь у меня и императора. Это сделано для того, что бы ни одна из вас или кто-либо желающий помочь вам не могли ни добавить пинь в вазы, ни изъять. К несчастью, – печально заметил старичок, – порою, когда речь идет о том, что бы стать императрицей, в ход идут всякие, даже самые нечестные, средства. В некоторых случаях пинь может быть больше пяти. Также невеста может не заработать ни одного. До самого конца вы не будете знать, сколько пинь в вашей вазе.

- Как же нам тогда понять свои ошибки? – не выдержала дева рядом со мной. – Верно ли мы действуем? Нравимся ли императору?

Со Фу развернулся к ней с быстротой гадюки. Его глазки превратились в две узкие щелочки, а улыбка резала точно нож.

- Милое дитя, – сладко проворковал он. – Любая ошибка императрицы может стоить жизни и ей, и ее супругу и повелителю. Лучше их вовсе не допускать.

Помолчав, он принял прежний благодушный вид.

- Мы хотим, чтобы вы думали своей головой, – он постучал пальцем по виску, - не оглядывались на других и на то, что сделали раньше. Лишь та, кто умеет выбрать верную линию без понуканий, без подсказок, додумавшись до всего сама, заслуживает стать императрицей.

Теперь уже встряла я.

- Тогда как мы узнаем, что все честно? Может, вы решите добавить этих… пеньков кому-то из нас? Или отнять их у кого-то?

Со Фу укоризненно посмотрел на меня, вздохнул и покачал головой.

- Дорогое дитя, я – ближайший советник императора, тот, кто его воспитывал. Ты и впрямь считаешь, что я буду кому-то подсуживать?! Для чего, как ты думаешь, все это? – он повел рукой вокруг себя. - Невесту выбирают, что бы укрепить род, подарить трону умных и сильных наследников. В состязаниях проверяются качества будущей императрицы. У Камичиро есть враги, в том числе и тут, во дворце. И вот они, может быть, и захотели бы выбрать удобную им девицу. Но для того-то двери этого зала и запираются. И для того-то мы храним эти вазы от всех, кому может быть невыгоден сильный император и могущественный Чиньянь.