Крепость демона 2

«Или у неё было видение.»

А доктор Ваныч либо себя привёл в идеально здоровое и жизнерадостное состояние, либо нашёл подходящего исполнителя, который записал ему кристалл, и делает свой эликсир, тем же способом, но с другим результатом.

«Тоже хитрый жучара.»

Перевернув страницу, я увидела ещё несколько таблиц с анализами ауры Алана – те же изменения, которые были у меня после «эликсира» Кори, только я его получила один раз, а он получал его регулярно, неделями.

Я листала таблицы анализов и листы с назначениями, наблюдая, как постепенно восстанавливается его нормальное состояние. В какой-то момент в списке назначенных препаратов стал мелькать «берёзовый эликсир» и какой-то загадочный «вестник-2», потом «берёзовый» тоже приобрёл номер, а «вестник-2» сменился третьим, четвёртым и так далее.

Я сняла щиты, приоткрыла канал и позвала:

«Алан, ты здесь?»

«Да, дорогая.»

«Что за "вестник"?»

«Ты правильно подумала.»

Я по голосу слышала, что он улыбается, поинтересовалась:

«Откуда?»

«Я купил все кристаллы, которые вы делали с Сари, и экспериментальные, и итоговые. Доктор Ваныч их втихую заначил, а потом выгодно продал, мне. А я в ответ поделился результатами работы наших групп.»

«Ясно.»

Я продолжила читать, нашла момент, когда у Алана начали происходить изменения, это даже в таблицах и на снимках выглядело странно, я была трусливо рада, что это всё происходило не со мной и не при мне. Алан действительно не был человеком, у него было другое строение скелета, особенно заметно это было на голове. Забить гвоздь в голову, как Кори, он бы не смог – у него не было такой толстой и прочной лобной кости, которую Кори унаследовал от гномов, у Алана вообще лобных костей было три, и в том месте, куда Кори уверенно забивал гвоздь, у Алана был костный шов, тонкий и эластичный. На снимках было видно, что во время боевой трансформации все слабые места прикрываются видоизменённой чешуёй, которую обыватели по простодушию принимают за рога, но у «рогов» демона было другое предназначение – ими не бодались, они просто защищали голову от ударов. А защищать там было что.

Разложив снимки в хронологическом порядке, я с внутренним содроганием наблюдала процесс перекраивания его черепа. В человеческой форме швы были настолько мягкими, что вся голова «дышала», гуляя в размерах гораздо существеннее, чем у людей и даже эльфов. В боевой форме «дыхание» осуществлялось за счёт эластичной кожи под чешуёй, а сами чешуйки были жёсткими и накладывались друг на друга многократно, перекрывая слабые места. В результате получалось довольно прочно и безопасно, но что-то там менять я бы не стала под страхом смерти или отзыва лицензии.

«Алан, это нельзя делать. Вообще нельзя, никак.»

«Читай дальше.»

Я запаслась терпением и ещё одним бутербродом, долистала снимки костей до конца и отложила их, дальше шли снимки мозга.

Алан был прав, мозг в трансформации не участвовал, он в обоих видах оставался неизменным, но он менялся по мере «взросления» Алана. Усложнялся, некоторые участки увеличивались или уменьшались, другие перемещались, но самые большие изменения коснулись тех мест, которые прикрывались «рогами», и на графиках активности эти места стали производительнее раз в десять.

Таблицы закончились, дальше было много текста, озаглавленного как «исследовательская работа» за авторством Деймона ис'Тера, и описывались там такие вещи, что я сняла свои бесполезные щиты совсем.

«Он не просто сейчас надо мной издевается, он надо мной всегда издевался.»

Его сила менталиста была настолько огромной, что он мог пользоваться чужой головой как своей, буквально. Мог извлекать информацию из памяти без ведома жертвы, причём, жертва могла сама не помнить какие-то моменты, а Алан мог их получить, обращаясь к ассоциативной памяти через ключевые слова или хронологию создания этих воспоминаний.

«Оранжевые лилии – это цветочки. Ягодки – это мои восхитительные "срывы", во время которых я ныряла в воспоминания, думая, что если я закрыла канал Печати, то я одна.

В тот момент я может и была одна, но как только я расслаблялась хоть на миг, например, во сне, он приходил в мою голову и чувствовал себя как дома. Годами.»

«Это было обалденно, принцесса.»

Мне никогда в жизни ни единое живое существо так сильно хотелось ударить, как его.

«Любой каприз, дорогая. Ни в чём себе не отказывай, я крепкий.»

Он знал всё, любую секунду моей жизни он мог посмотреть от первого лица, не только картинку, но и звук, ощущения и каждую мысль. И он это делал.

«Это моя природа, Лея. Ты же видела. Это нельзя исправить.»

Я видела толщину его чешуи, но была уверена, что если мой трофейный молот окажется у меня в руках, то у меня есть шанс.

«Хорошо, что ты напомнила, надо его перепрятать.»

«Что что, а молот я себе всегда раздобуду, это Верхний Город, здесь их валом.»

«Принцесса, ну сжалься. Были периоды, когда это было вообще единственным, что заставляло меня жить. Это не только твой отпуск, но и мой. Я в таком нереальном блаженстве уже много лет не бывал, у меня нет на это ни времени, ни сил, ни желания, ни права – я вообще не должен расслабляться ни на секунду, а то меня сожрут дорогие родственники, ты бы видела эти рожи, я к ним реально спиной стараюсь не поворачиваться лишний раз.»

«Если ты со всеми так поступаешь, то я их понимаю, и с радостью к ним присоединюсь.»

«Я не могу этого не делать, принцесса. Если бы я с дядюшкой этого не сделал, он бы всю Грань Ис на разграбление отдал и весь род Габриэля угробил. А если бы не делал с тобой – сидел бы дома в соплях, и никогда бы не решился приехать сюда. Я приехал потому, что знал, что ты ждёшь.»

А вот тут он ошибся – я не ждала его, меня полностью устраивало всё как есть, память об Алане была прекрасна, потому что была безопасна – я управляла ею, я могла войти в это состояние и выйти из него, а живой Алан рядом со мной был сплошным фактором риска, а такой риск я не любила.

В эфире канала была тишина, я ждала, он молчал, я решила спросить:

«Как вышло, что ты так ошибся? Ты же мысли читаешь.»

Тишина провисела ещё некоторое время, я чувствовала мощный пласт изоляции между нашими ощущениями, он прекрасно работал, но я догадывалась, что ничего хорошего по ту сторону не происходит.

«Так тоже бывает, принцесса. Если ты прочитал книгу, это ещё не значит, что ты её понял. Иногда для понимания надо прочитать не только книгу, но и три тома критики, биографию автора, историю его страны и медицинские записи его психотерапевта, а потом перечитать книгу трижды, и то не факт, что поймёшь полностью и правильно. Кстати, твой терапевт неуч, сходи к нормальному.»

«Ты и там порылся?»

«Я не могу это контролировать, и не могу остановить, если уже начал. Зато я теперь знаю много ответов на глобальные вопросы.»

«Очень рада за тебя. А я ничего не знаю.»

«Так читай, я специально для тебя всё собрал. Спрашивай, если интересно – я всё расскажу. Только не оставляй меня в прошлом, у меня жуткие ощущения от этого – ты вспоминаешь меня таким, каким я уже давно не являюсь, как будто это не я, а кто-то под меня косит, конкурс двойников какой-то, и ты отдаёшь своё внимание этим двойникам, хотя могла бы мне. Обидно капец.»

Я молчала, даже в мыслях была тишина, только какое-то неуютное чувство очередной обделённости, настолько тонкой и эфемерной, что её легко можно было игнорировать, зато было очень сложно поймать и рассмотреть.

«Принцесса, давай заново, а? Вообще-вообще заново, с самого начала, купим билет на поезд, познакомимся, чай будем пить, целоваться в купе. Я так соскучился, это не передать, ломает хуже дефицита. И это не физиология, тело я вылечил, я в стабильном состоянии физически, но в душе такой бардак. И у тебя бардак, но у меня хуже, поверь – ты спокойно себе знаешь, что избавилась от меня, и тебе лучше, а я знаю, что ты избавилась от меня-проблемного, образца двести двадцатого года, когда я был больной, и я творил дичь, я согласен, я тогда сам от себя был бы не против избавиться. Но я вылечился. И я готов получить дверью по лбу, если понадобится, ещё не раз, я это переживу. Я не готов оставлять всё как есть, вот это вообще неправильно. Ты со мной согласна?»

Я опять молчала, мне нечего было ответить. Я ему не верила. Не потому, что он давал причины в себе сомневаться, а потому, что я вообще никому не верила. Я бы с готовностью умерла за него, но жить с ним рядом не хотела, у меня было слишком много неприятных воспоминаний на эту тему.

«Лея, я учёл ошибки. Я не буду тебя торопить, обещаю. Можем встречаться за ужином, гулять в парке и смотреть фильмы, годами, если хочешь, я бессмертный. Я тебя прошу только об одном – если захочешь меня увидеть, позвони мне, а не откапывай из памяти старьё трухлявое, ладно?»

У меня опять была тишина внутри, такая мёртвая, как будто там никогда мыслей не было. Алан подождал, потом тихо сказал:

«Спокойной ночи, принцесса.»

***