О чем шепчет дар

Глава 7. Место преступления

Предрассудков у этих полицейских выше крыши. Хотите видеть, что я работаю – смотрите, моргать не забывайте. Один молодой офицер уже почти забыл.

Что мы имели?

Директор театра "Кристалл" любил роскошь и яркость. От обилия разноцветного тряпья рябило в глазах. Из мебели: письменный стол, кресло, трюмо с зеркалом, несколько пухлых табуреток.

На каждой ручке висело что-нибудь ненужное. Вешалки на дверцах шкафа, бусы на ручках ящиков стола, украшения на зеркале. Ляписто и неуместно, мне больше нравится минималистичный стиль в интерьере. Но где я и где директор театра? Феофан Фойт был богат, любил театр и, пожалуй, слишком сильно увлекался сценическими костюмами.

Яд он выпил за столиком трюмо, из позолоченного стакана, коих было два. И табуреток две. Можно предположить, что отравитель сидел прямо здесь.

Досконально изучила место, где сидел предполагаемый убийца, внесла улики в протокол, потом перешла к описанию бутылки, которую они пили.

Спустя час протокол был закончен, как и закончена работа детектива на месте. Пока я описывала место убийства, Мортимер Скотт собирал показания свидетелей.

Данными обменялись уже в участке.

Бегло прочитав мою писанину, детектив поморщился.

– В следующий раз описывай от трупа. Сначала вокруг него, потом дальше. Неплохо для первого раза, но можно лучше.

Руки опустились сами собой. Неплохо? Я исписала пять листов!

Глаза защипало от слез.

– Злыдень!

– Довел нашу девочку! – заступились змеиные головы.

– Что они говорят? – вдруг спросил Мортимер, и я подняла на него заплаканные глаза.

– Говорят, что меня надо любить, хвалить и слушать, а не это вот всё.

Детектив Скотт скрестил руки.

– Ну, любить кого попало я не буду, похвалу надо заслужить, а слушать – это можно.

Быстро-быстро заморгала, пытаясь заставить подступившие слезы течь обратно. Так и стояла столбом, пока детектив устраивался в хозяйском кресле. Взглядом указав на деревянный стул напротив, Мортимер Скотт заговорил:

– Слушаю тебя, помощница. Что ты узнала?

– Я… Знаю имя убийцы.

– Вот как?

– Я слышу последние слова погибших! Таков мой магический дар.

– И всегда ли погибшие в последние мгновения называют причину своей смерти?

– Нет… Но Феофан Фойт назвал, громко и четко. "Браво, Доменик", – вот, что он сказал перед смертью.

– Доменик, значит?

Детектив задумался, достал блокнот и пролистал несколько первых страниц.

– Среди свидетелей есть Доменик? – вклинилась в его размышления.

– Н-да… В том то и дело, что есть.

– Вот! Я же говорила! Это он убил директора. Магию не обманешь!

Мортимер Скотт еще с минуту смотрел мне в глаза, то ли проверял на вшивость, то ли на решимость. Сделав мысленно кое-какие выводы, он кивнул.

– Хор-р-рошо, Яна. Сейчас сходим на обед, а потом поедем за Домеником, посмотришь, как происходит арест.

– И все? – засомневалась я. – Не будет никаких проверок, испытаний на умертвиях?

Мужчина улыбнулся краешком губ. Это ведь улыбка? Мортимер Скотт улыбается?

– Я достаточно видел, когда твоя змея укусила покойного. Не считай меня глупцом, в магию я верю.

А во что нет? Недосказанность осела пылью между нами.

Я потопталась на месте, а потом подошла к мрачному детективу и от все души обняла. Точнее потрогала крепкие руки, к телу он меня не пустил. Ворчун, но умный и опытный. Самый лучший наставник.

– Спасибо, – широко улыбнулась, когда закончила обнимать.

Мортимер Скотт изогнул бровь, глядя на меня сверху вниз и требуя пояснений.