Да, моя принцесса!

Глава 6

**

Ленты летели на постель слишком плавно, медленно опускаясь на дорогое голубое покрывало. Платья были слишком тяжелыми, чтобы их можно было запустить в стену с должным эффектом. А украшения мне было откровенно жаль, так что приходилось работать с тем, что было под рукой.

Очередная лента, длинная и солнечно-золотая, взвилась вверх и под тяжестью небольшой жемчужной бусины на конце, упала на постель. Заглянув в шкатулку, я убедилась, что у меня еще довольно этого цветного струящегося щелка, чтобы так и провести остаток дня. Если бы это помогало…

– Ваше высочество, часы на башне пробили… – словно я не слышала звона, идущего со стороны ратуши, заметила одна из служанок. Они обе, мои массивные помощницы, стояли у стены, с легким недовольством на лицах наблюдая, как я навожу бардак в собственных покоях.

– Да,– немного успокоившись, я вытянула из шкатулки темную, почти черничную ленту. Даже и не помнила, приходилось ли ей когда-то пользоваться. – Тогда давайте одеваться. Времени на это все больше нет.

В голове роились мысли, жужжа как надоедливые и настойчивые пчелы. Все шло совсем не так, как я планировала. Хотелось соблазнить, покорить Зиминика и с громким торжествующим смехом пройти мимо. Но все планы рушились, стоило ему оказаться в досягаемости. Мы едва не снесли защиту в подвалах одним-единственным поцелуем. От полнейшего краха и визита родни спасла только сработавшая сигнализация. Хорошо, что она была настроена на меня и Филиппа, а у остальных просто не те умения, чтобы услышать звон сотен невидимых колокольчиков, реагирующих на нарушение магического фона…

Кузен не пришел бы, в этом я была уверена. В своей лаборатории я могла делать все, что угодно. Оставалась еще мама, но благородная леди собиралась вернуться в Твердыню. О том, что она все же уехала, я узнала только ближе к вечеру, тревожась, что предстоит объясняться. Но нет. Хоть что-то было на моей стороне. Но это спасало не сильно.

Дамиер Зиминик.

Вот теперь мысли угомонились, улеглись, словно те же ленты, плавными изящными линиями. Я догадывалась, что именно происходит, но не могла поверить. Это было настолько невероятно, что сама формулировка казалась ошибочной. Но отрицать происходящее разве не еще большая глупость?

– Готово, – служанки отступили на шаг, давая мне рассмотреть себя в зеркало. Темное, строгое платье, убранные под сеточку, а затем и под шарф волосы. Не хватало только плаща и перчаток.

– Подайте мне кошелек и мой кинжал.

– Разрешите отправиться с вами? – голос одной из женщин был спокоен, несмотря на тревогу, что я чувствовала кожей.

– Не стоит, – спокойно возразила, пряча в складках платья тонкий и привычный клинок и вешая на пояс бархатный мешочек с монетами. Деньги я носить не любила, да и это почти никогда не требовалось, но сегодня вечер был особый. Я ехала туда, где они могли и не понадобиться, но могло случиться так, что придется переговорить с некоторыми людьми, чей язык работает куда лучше под звон монет.

Стража только вытянулась, когда я проходила мимо стремительным шагом. Темный экипаж без гербов, небольшой и удобный на узких улицах, запряженный парой породистых меринов, плавно тронулся в сторону боковых ворот, еще до того, как захлопнулась дверца. Опытный кучер ничего не спрашивал, и карета, миновав богатый квартал, через час оказалась на заднем дворе высокого, ярко освещенного красными огнями, дома.

**

С этой стороны почти не слышно было музыки и смеха, но терпкий аромат смешавшихся в какую-то вонь духов, бил в нос, заставляя морщиться. Но это лучше, чем запах уксуса и отравы, что витал тут всего пару недель назад.

Осторожно спустившись на плиты двора, я внимательно осмотрелась. Меня не ждали и во дворе могли быть посторонние, кому не следовало меня видеть здесь.

– Ох, госпожа, что вы не предупредили? – Мадам, круглая, затянутая в корсет блондинка в дорогом, заграничном сатине, быстро шла мне навстречу, сопровождаемая вышибалой. – Я бы подготовила вам лучшую комнату, а теперь мои девочки могут не успеть…

– Мне нужно было срочно переговорить с вашими пташками, судя по той записке, что вы прислали, – подтягивая капюшон повыше, тихо отозвалась я, кивком головы позволяя женщине встать из книксена. Она не спрашивала моего имени, но судя по умному блеску в глазах, довольно точно догадывалась о том, кому служит.

– Это так, но я не ожидала вас лично.

– Вопрос становится слишком серьезным. Идемте.

Шедший впереди вышибала проверял, чтобы в узком коридоре нам не попался ни один посетитель, а Мадам тревожно комкала в руке платок, но молчала до тех пор, пока передо мной не открылась обитая полосатым бархатом дверь. Небольшая комнатка, вся в красно-бордовых тонах, но чистая и без посторонних запахов, с парой глубоких кресел и зачарованной стеклянной стеной, что обошлась мне в целое состояние, но давала возможность наблюдать за посетителями. Здесь было чисто и не так сильно пахло духами. Мне показалось, что в этом помещении больше никто и не бывал с моего последнего визита.

Заняв кресло в дальнем, самом темном углу, посмотрела на Мадам еще раз. Женщина нервничала, но не дрожала. Ее не сильно беспокоило само мое присутствие, как возможные проблемы, что могут возникнуть после.

– Я приказала подать чай, госпожа, – уверенно проговорила Мадам, дожидаясь, пока дверь в комнатку закроется.

– Времени у меня мало, так что давайте сразу к делу. Что узнали ваши птички?

Мадам, подойдя к креслу напротив, медленно опустилась на край. Мы еще при первой встрече пришли к общему мнению, что стоять в моем присутствии ей вовсе не обязательно, но женщина все равно действовала сдержанно, словно боялась быть наказанной за нарушение этикета.

– Вчера к Ливинии приходил клиент, – Мадам расправила скомканный платок на коленях и осторожно разгладила его рукой. Первое удивление от моего неожиданного визита прошло и теперь женщина была почти спокойна. – Новый какой-то кавалер. Раньше у нас не появлялся. Попросил рыжую девушку, и чтоб только ноги ему разминала. Ливи сказала потом, что даже пальцем ее не тронул, только смотрел, как та ему пальцы мнет. Но заплатил много.

– Дальше, – нетерпеливо бросила я, не желая выслушивать о странных пристрастиях местных гостей.

– Так вот, заплатил тот гость не нашими монетами, а заграничными хилартами. Чистым полновесным золотом. И больше, чем с него просили.

– Мало ли откуда гость приехал, – дернула я плечом, но предчувствие говорило, что не все так просто. Да и Мадам обладала отменным чутьем, зная, с кого и что спрашивать.

– Так не купец и не военный. Лицо хитрое, а платье хоть и богатое, но темное, без украшений. Если б не ткань да отделка серебряным шнуром, нипочем не знали бы, что в карманах деньга водится. Но не в том беда. Ливиния слово за слово, да пальцами умелыми, выяснила, что человек тот посланник и диверсант. И цель у него прежнюю династию на трон посадить.

– Так и сказал? – хмыкнула недоверчиво.

– Какое там, – так же хитро сощурилась Мадам. – Но Ливи знает, за что трудится. Все выяснила. Слово через слово, а узнала, что у человека этого в городе людей своих много. Из наемников или просто воодушевленных, уж сказать не могу, но что они планируют завтра смуту устроить, так это точно сказать можно.

– Напасть хотят? На кого?

– Кажется, на дворец, – растерянно, словно сама не верила своим словам, проговорила женщина.

– И как они туда попадут?

– Чего не знаю, того сказать не могу. Но из слов человека того выходило, что есть у него среди дворцовой прислуги или стражи кто-то, кто сумеет провести людей его туда. И за гостем тем следят. Как вы и просили, я про него написала на Улицу Прачек, но ответа не получила. Только видела, как какой-то бродяга за ним от наших ворот увязался.

**

– За человеком тем следят. Как вы и просили, я про него написала на Улицу Прачек, но ответа не получила. Только видела, как какой-то бродяга за ним от наших ворот увязался.Я только кивнула на слова Мадам. Если люди Филиппа приглядывают, то я что-то могу узнать и от кузена, как вернусь.

В этом было что-то нелепое, совершенно невозможное, оттого очень даже вероятное. Никто из нас не ожидал бы подобного, но если во дворце имеется предатель, что может быть проще, чем перебить нас в его стенах? И это должен был быть кто-то, кто знает, что ночью охраны во дворце куда меньше, чем днем. Только гвардия Роана, да наши личные стражи. Потому что чужой охране мы не доверяли.

– Как ваши птички? – я поднялась с кресла, медленно натягивая перчатки. – Нужно что-то?

– Нет, леди, всего в достатке. После того как вы нам пару тех склянок дали, так куда легче стало. Девушки больше не страдают от язвы, вытравили последнюю. Дом совсем в порядок привели и на неделе будем большую помывочную ставить во дворе. Как вы велели.

– Доктор ходит? Девушек не обижает?

– Ходит. И на вызов и раз в неделю бывает на осмотр. Вежлив и внимателен. Девушки и выглядят веселее и болеть меньше стали. Если бы не вы…

– Не благодари. Я им работу всем дать не могу, да и не умеет половина ничего, так что… Но про откуп пусть подумают.

– Думают. Две хотели бы уехать, но пока не за что. Так я их так, к клиентам танцевать или петь отправляю.

– Хорошо. Помни, что у тебя теперь не дом утех, а салон. Чтоб и клиенты привыкали, и девушек без спроса и желания не лапали. А через пару дней, учителя когда ходить начнут, пусть прилично одеваются.

– Да, леди. Девушки понимают, что так им лучше будет.

Я вышла из комнаты, и не глядя по сторонам, прошла по узкому коридору к выходу. То, что мне поведала Мадам, стоило хорошенько обдумать и обсудить с кузеном. То, что выяснил он и то, что принесли на хвосте мои птички… если сложить один и один, выходило, что Мадам говорит правду.

– Леди,– женщина, что из хозяйки борделя медленно, но верно превращалась во владелицу модного салона, осторожно обратилась ко мне, придерживая дверцу кареты.

– Говори? – я чувствовала, что мне может не понравиться ее просьба, которая буквально висела в воздухе.

– Одна наша бывшая девушка, что искала лучшей жизни, на днях отдала богу душу. У нее осталось две маленькие девочки, которым некуда деться.

– Мы не приют. Куда здесь детям? – недовольно хмурилась я, пытаясь представить эту ситуацию. – Пусть родня заберет.

– Нет родни. Папаня, что обещал нашу Герту любить, сбежал, а у девушки никого не было. Мы бы их на кухню взяли или уборку делать. Им много не надо, кров и еда только.

– Уверены?

– Девушки просят.

– Как хотите. Но чтоб дети ночами спали и в большой дом не ходили. Комнату им сделай с кроватями, – вынув из кошелька пару монет, я протянула их Мадам. – И Ливи за работу передай награду.

– Все сделаю, леди.

Я отвернулась. Дверца кареты тихо закрылась, и черный экипаж быстро вырулил на пустую ночную улицу. Когда я впервые случайно попала в вотчину Мадам, девушки ютились в старом, грязном здании, с трудом сводя концы с концами. Пришлось купить новый дом, пусть и с плесенью где-то по углам, но с большим задним двором и несколькими въездами. Прошло всего пара месяцев, а из забитых, голодных и больных, молодые женщины, оказавшиеся без крова и средств к жизни, превращались в красивых и опасных фей. Некоторые со временем уйдут, оставят эту профессию. Другие станут подобием тех восточных красавиц, что продают не тело, а время рядом с собой. И мужчины будут сходить с ума от возможности провести рядом хоть полчаса и заслужить благосклонный взгляд красавицы…