7 минут в раю

Даже в таком положении им было хорошо, как никогда. Эти дни выдались слишком тяжелыми и мерзопакостными. Хотелось полностью вычеркнуть их и написать заново, но так было нельзя.

Зато оба они теперь понимали, какими были идиотами - если бы они просто поговорили в тот же вечер… Если бы они поняли, что всё это было по обоюдному согласию. Не было бы всей этой нервотрепки.

— Почему ты плакал тогда?

— Я перестарался… - Ланга всхлипнул. Его подбородок оттягивал ворот чужой толстовки, а волосы и ресницы щекотали смуглую шею.

— С чем?

Хасегава всхлипнул и продолжил: — С ревностью… - Плечи блондина задрожали и Кян принялся гладить его по спине. — Я не хочу этого больше… Рэки - ты для меня всё. Я просто не знаю, как так получилось.

— Если думаешь, что от этого будет хуже - просто не говори мне. А если нужна помощь, - Кян поцеловал его в лоб, — Я помогу, даже если мы снова поссоримся. Мы оба дров наломали. - Рэки говорил это едва сосредоточившись, потому что начал осознавать, что слова “Я люблю тебя” были не простой иллюзией. ” Ты для меня всё” - добавил он у себя в голове и заведомо простил Хасегаву во всём, что произошло по их общей вине.

— Она домогалась меня. - Кян поперхнулся, — Не по-детски… Как только нас оставили наедине - засунула руку мне в трусы. — Было понятно, о чем Ланга недоговаривал: Такое внимание со стороны девушки не могло быть воспринято никак иначе, чем с завистью. — Тогда я убежал… А сегодня пытался договориться… Она сказала, что я куда наивнее, чем она думала - и согласилась отстать.

— Не такой уж ты и наивный. Да и девушки у тебя были… - Говорил Кян чувствуя, как разрывается его сердце.

Дальнейшие слова Ланги прозвучали в его обыкновенной спокойной подаче: — У меня не встал, когда она взяла в рот. И она сделала это так быстро… Я не мог её ударить. Пока пришел в себя - только оттолкнуть и успел.

— Оставь это. - Сказал Кян и начал усиленно тереть спину Хасегавы. Делал он это, потому что готов был разорваться от злости. ” И я ничего не могу с ней сделать” - думал он. Хотя на деле ему хотелось закопать девушку на обратной дороге.

Ланга распластался на нём и просто принимал поглаживания. Теперь для Рэки его странное поведение приобрело понятный мотив: Хасегаве досталось еще больше, чем ему. И все эти разговоры о ревности. Не было ясно, где во всем этом было положено начало, а где находился конец. Единственный факт - они очень сильно набедокурили и изничтожили себя сообща.

— Это нормально, что я кажусь себе мерзким? - Спросил Ланга.

— Нет, это ненормально. Ты замечательный. - Хасегава запустил пальцы под чужую толстовку и просто сжал немного смуглой кожи в своих ладонях. Кяну хотелось съесть его. Запихнуть внутрь себя или испить до изнеможения. Эта подавленность и агрессия не были похожи на Хасегаву. Они могли подойти кому угодно, только не ему. Это именно то, что сделали недосказанность и одиночество. Кян чувствовал себя виноватым и сломленным. Ему было обидно, но он действительно взял на себя эту ответственность, как ему и следовало. — И я больше не позволю тебе оставаться одному.

Они лежали практически в тишине. Иногда Кян шептал что-то бледному уху, в другой раз сам Ланга обращался к Рэки за советом. Они обнимались до тех пор, пока два сбитых нервных дыхания не сровнялись.

Тепло, спокойствие и проведенное вместе время - Кян получил то, чего желал, пусть и не в самой идеальной форме. Постепенно Хасегава пришел в себя. Теперь он молча играл с чужими рыжими волосами, все ещё утыкаясь в чужой кадык.

— Знаешь, мне кажется… - начал он, — я теперь боюсь девушек. - В этот момент бледная рука начала настырно изучать чужой позвоночник. Кян чуть не застонал, осознав это, густо покраснел и безумно смутился. В другой ситуации он бы хлопнул Лангу по лбу, но только не в этот раз.

— Думаю, я как-нибудь помогу тебе с этим. — Несмотря на стресс, пережитый за последние дни, атмосфера вокруг благоволила чему-то большему: начиная Хасегавой, который играл с чужими волосами и шнурками от толстовки, заканчивая Рэки, в голове которого взрывался салют от любого прикосновения.

— Я хочу сделать кое-что ужасное. - Сказал Хасегава и провел рукой по чужому торсу, — Но мне это не нравится. Я будто снова пытаюсь заглушить что-то.

По-правде говоря - в его словах была доля истины, но при этом… взвинченный и возбужденный Кян уже не чувствовал надобности откладывать подобное на потом. Им в любом случае придется сделать это при первой возможности, потому что Ланга не переживет потерю собственного достоинства, а Рэки не вынесет его убитого состояния.

— Мы и так натворили много чего плохого, но… - Они больше не сводили взгляда друг с друга, — ты будешь против, если мы сделаем что-то похуже?

Получив утвердительный кивок в качестве ответа пара смуглых рук стала блуждать по чужим бедрам, пока одна не нырнула на талию, а другая не приблизилась к ширинке.

========== Седьмая минута ==========

Комментарий к Седьмая минута

Спасибо за терпение. Тяжело было собраться с мыслями, чтобы сделать главу качественной.

Я просидела над ней сначала два денечка и сегодня с 14 до полуночи.

Возможны очепятки.

Кяну нравилось целовать Хасегаву. Нравилось осторожно обнимать его губы своими, чувствовать сладковатый привкус мартини, даже стукаться зубами.

Оба были неторопливы и аккуратны: Ланга не сжимал его тело, не старался как можно быстрее стянуть одежду - просто гладил живот и бёдра партнера, слушая его тихие вздохи. Смуглые руки, висящие на талии Канадца, тоже не пытались притянуть его ближе. Разговор не стер стену между юношами до конца. Подобные прикосновения казались незаслуженной вседозволенностью, хоть оба они и понимали, что это в самом деле не так. Каждое касание заставляло сердце сердито сжиматься в груди, словно обиженное, холодное и колючее.

И парням хотелось согреться друг о друга.

Ланга прервал поцелуй и немного отстранился от партнера. Его волосы упали на лицо Рэки и тот поморщился. Карие глаза распахнулись и растерянно заблестели. Хасегава среагировал сразу:

— Ты в поря… - В ответ рыжик тихонечко чихнул… Как ёжик.

Кяну было так стыдно, что он не смог открыть глаза и просто зажмурился. Лучше всего на свете он умел портить себе жизнь. И именно за такие моменты юноша так себя недолюбливал.

— Ну почему я такой… - зашипел парень и, отпустив талию Ланги, стал закрывать руками раскрасневшееся лицо.

Голубым глазам остались видны только алые губы - немного искусанные, цветом единые с румянцем на щеках Кяна… и соблазнительно блестящие.

Хасегава упал на юношу всем весом, уткнулся носом в загорелую шею и стал давиться смехом. Сам не зная, он врубил на полную любимый звук Рэки, который быстро успокаивал японца и заставлял смуглое тело содрогаться от удовольствия. Особенно, если смех перемешивается с шепотом, ещё сильнее - если это было что-то “грязное”.

Хасегава пустил в ход руки. Бледные пальцы рыскали под футболкой Рэки как чужие: неуверенно и неохотно, пока не поднялись выше. Ланга обводил его позвоночник, ребра, плечи. Каждый раз, когда он случайно касался точки чуть выше бедер, у японца возникал острый прилив возбуждения, он негромко стонал - и стоны эти заставляли обоих парней краснеть и содрогаться. Канадец стал бессовестно дразнить его надавливая и поглаживая бедра снова и снова. В один момент Рэки не выдержал и открыл лицо.

Кян не верил в то, что он был способен издавать такие звуки. Он совершенно не догадывался об этом также, как, по его предположению, не догадывался и Ланга. Рэки смотрел на часто вздымающуюся бледную грудь, ощущал низом живота его твердый член, больно надавливающий в районе пупка и смущенно заглядывал в голубые глаза. Ему не верилось, что всё происходящее было происходящим… То есть - по-настоящему.

Конечно, он представлял себе этот момент… и не раз. Но ему всегда казалось, что это будет нечто волшебное, удивительное и безумно приятное, но “знакомо” приятное. Смесь из понятных чувств, которые он испытывал прежде.

Когда его сердце начало биться как старый разъяренный мотор, а кровь застучала в ушах - Рэки действительно стал задумываться о том, переживет ли он подобный опыт. Хотя останавливаться никто не намеревался.

В происходящем было много, казалось бы, знакомых вещей: ноги, что переплетались и терлись друг о друга, тяжелое чужое тело, что утопило японца в мягких простынях и пара родных глаз, которые не позволяли себе оторвать взгляд от партнера и на секунду. Два голубых озера одновременно смущали и раззадоривали Рэки.

Но всё ощущалось таким новым, таким непривычным. Мурашки, колко бегающие по спине вслед за горячими руками; укусы, которые Ланга оставлял везде куда мог дотянуться; тяжелое дыхание обжигающее лицо и шею. И это ощущение дискомфорта от пустоты в животе и севших шорт, сдавливающих его достоинство - было одновременно невыносимым и… Приятным?

Ланга принялся покрывать грудь партнера поцелуями. Даже через одежду губы Хасегавы ощущались невыносимо горячими. Когда парень взялся посасывать завязки от толстовки, приложившись головой к груди Кяна - последний готов был умереть на месте… и именно в этот момент он опомнился.

— Прекрати, - Рэки оттолкнул его.

— Ты… Не хочешь? - Ланга насупился, но не злобно, а растерянно.

— Нет… То есть нет, я хочу! - Поправился Рэки ещё до того, как канадец успел осознать услышанную ошибку. — Но время. Мы ведь играли в игру. И это не наша комната.

Хасегава сел на его бедра и задумчиво обернулся к двери. Посидев так какое-то время он вернул взгляд на напряженное тело Кяна только тогда, когда тот соизволил сказать:

— У тебя встал. Да и у меня тоже… И что нам теперь с этим делать? - Тон его выражал только крайнее беспокойство. Кян попытался сесть. Получилось только привстать на локтях.

— Есть у меня идея… - Внезапно сказал Хасегава и снова повалил его на кровать. Бледные руки тоже вернулись под толстовку, пока канадец облизывал свои губы. Этот жест, к слову, почти убедил Рэки в том, что он умрет прямо сейчас.

— Прекращай шутить… - Кян кротко поцеловал его в губы и резко спихнул в бок. Ланга стал тихо посмеиваться. Пока оба лежали в тишине - канадец крепко схватил чужую руку. Но не сказать, что Рэки был против. — Проблема серьезная. За стенкой человек 30, не меньше.

— У меня правда есть идея. - Хасегава нагнулся к его уху и сказал это очень тихо. По смуглой коже прокатилась волна мурашек. — Притворись спящим. Я тебя на ручках вынесу. Никто ничего такого не поймёт.

— Ты шутишь что ли?

— А почему нет? Ты - мой лучший друг. Скажу, что ты спишь как труп. - “Интересно, насколько просто обмануть пьяных людей?” - подумал Рэки, всё ещё рассматривая план как один из возможных.

— Лучшие друзья, которые не общаются. Найс. - Сказал Кян и почувствовал чужую руку на своем бедре.

- Скажу, что мы помирились. И теперь всё “вери гуд”. - Рыжик прыснул.

Буквально полминуты они лежали и пялились в потолок. После - Ланга потянул его на себя - конечно, Рэки не сдвинулся с места, но, хотя бы, соизволил обернуться. Улыбка Ланги была такой тёплой, что даже обжигала. Они снова поцеловались. Нежно, мягко и очень быстро. Нечто злое, зажатое у Кяна в паху дало о себе знать с новой силой.