Застрять с тобой

Я кричу.

— Не могу поверить, что ты думала, что у тебя это плохо получается, — говорит он мне, смеясь, и я чувствую, как каждый слог проходит сквозь меня, как нож. Я заставляю себя глубоко дышать, стоять прямо и смотреть на него сверху вниз. И тут его глаза встречаются с моими, и он начинает сильно сосать мой клитор.

Я кончаю так сильно, что это почти больно. Я всегда была тихой, молчаливой в постели, но наслаждение подобно прорыву плотины, режущее, обжигающее и такое бурное, что у моего тела нет никакой надежды сдержать его. Я всхлипываю и хнычу в тыльную сторону ладоней, бессильная, растерянная. На протяжении всего моего оргазма Эрик был рядом, держал меня за бедра, бормотал похвалы и стоны против моих набухших складок, облизывая меня, пока это не стало слишком много.

Затем его поцелуи становятся более легкими. Нежными. Он поворачивается, чтобы пососать внутреннюю сторону моего левого бедра, и я думаю, достаточно ли этого, чтобы оставить след. Эрик Новак был здесь. — Я весь день думал о том, чтобы съесть тебя, — говорит он, прижимаясь к моей коже, которая липкая, влажная и — я не могу поверить, что это происходит. Я не могу поверить, что это секс. — Весь. Чертов. День.

Каким-то образом он, кажется, знает, что я слишком бескостная, чтобы двигаться. Он скатывает меня обратно вниз по своему телу, и, может быть, мне это кажется, но я думаю, что он дышит так же тяжело, как и я, и его руки дрожат. Я хочу выяснить, что происходит, но он обхватывает меня руками и прижимает к своей груди, пока мы не сблизимся настолько, насколько это возможно. Учащенный стук его сердца отдается эхом сквозь мою кожу, и этот, этот, этот момент не может быть более идеальным.

Пока он не поцелует меня. И целует меня. Он целует меня в губы с той же целеустремленностью, с которой целовал мою сердцевину, и когда моё сердцебиение успокаивается, когда мои конечности медленно перестают дергаться от удовольствия, я начинаю улыбаться ему в губы.

— Эрик?

— Да? — Его рука обвивает мою задницу.

— Зачем ты его купил?

— Купил что?

— Круассан Фэй. Если ты знал, что это так мерзко, зачем ты его купил?

Он улыбается в линию моего плеча. — Я часть этого.

— Чего?

— В схеме отмывания денег.

Я хихикаю и крепче обнимаю его, в то время как внутри меня набухает волна счастья и обожания, и что-то смутное, что-то обнадеживающее и молодое, что я еще не могу точно определить. Его член дергается на внутренней стороне моего бедра. Он поднимает меня выше, чтобы сделать вид, что ничего не произошло, и притягивает меня для еще одного ленивого поцелуя. Хм.

Я пытаюсь шевельнуться и протянуть руку между нами, но он останавливает мою руку, переплетая свои пальцы с моими.

— Ты не…?

— Не обращай внимания, — говорит он, уткнувшись лицом мне в горло. Он кусает меня, крепко, игриво, почти отвлекая. Почти.

— Но ты…

— Ш-ш-ш. Всё в порядке, Сэди. Нам нужно остановиться, пока мы впереди.

Я хмурюсь, приподнимаясь, чтобы посмотреть на него. — Мы не впереди. Я впереди. Это твердая единица к нулю. — Наверное, больше похоже на двенадцать-слияние-в-единое в ничто. Но.

Он мягко смеется. — Поверь мне, это не было похоже на ноль…

Он закрывает рот так резко, что я слышу, как щелкает его челюсть. Потому что я отодвигаюсь назад, и его эрекция прижимается ко мне. Сначала на изгибе моей задницы. Затем прямо под моим центром.

Он резко вдыхает. Пальцы впиваются мне в талию. — Сэди…

— Я думала, ты сказал, что я могу быть главной, — поддразниваю я его, покачиваясь на его члене так же, как и на его губах. Губы моей сердцевины окружают его ствол, твердый и пухлый. Мы одновременно смотрим вниз. Звук, который он издает, дикий.

— Нам нужно остановиться, — ворчит он, но его рука ложится мне на поясницу, и он нажимает вниз, чтобы усилить трение.

— Почему?

— Потому что… — Головка его члена касается моего набухшего клитора, резкий укол удовольствия проходит по моему позвоночнику. Эрик выгибается, крепче прижимает меня к себе и закрывает глаза. — Блять. О, блять, — бормочет он. — Я собираюсь трахнуть тебя, не так ли? — Его дыхание сбивается, и мы почти выравниваемся. Потом мы выравниваемся, он упирается в мой вход, и я сжимаюсь, потому что хочу этого, хочу почувствовать это восхитительное, огромное давление, которое разойдется по швам, и это хорошо, так хорошо, наводняюще, одурманивающе, ошеломляюще хорошо…

— Презерватив, — выдыхает он мне в рот. — Если мы… нам нужен презерватив.

Я всё ещё. Черт. — Я… — я пытаюсь слезть с него, но Эрик тут же удерживает меня. Он всё ещё как бы внутри меня. Только кончик. — Ты… У тебя есть?

— Думаю да. Где-то.

Где-то в ящике прикроватной тумбочки, под бутылочкой таблеток от аллергии, зарядкой для телефона и двумя книгами, полагаю, на датском. Он протягивает мне презерватив, и я не задумываясь беру его.

Фольга золотистая. Троян, написано. А внизу: Магнум. Что, возможно, многое объясняет.

— Должна ли я.?

Он кивает. Мы оба раскраснелись, неуклюжи и запыхались, и я понятия не имею, как надевать презерватив. Но я не хочу говорить: «Пожалуйста, сделай это сам», потому что в моей школе не занимались банановой частью полового воспитания, а моя мама прописала мне противозачаточные средства на третьем свидании с Оскаром. Эрик жадно смотрит на фольгу в моей руке, как будто это подарок мирры для новорожденного короля, и я думаю, что он более чем в восторге от мысли, что я делаю это для него.

Я усмехаюсь. У меня докторская степень по инженерному делу: если я могу создавать сложные механизмы, то могу и разобраться, как надеть этот чертов презерватив. И есть пробы и ошибки, но Эрик, кажется, не возражает, завороженный тем, как мои маленькие пальцы работают над ним. Когда я заканчиваю, его дыхание становится короче. Более заторможенным.

— Вернись ко мне. — Он притягивает меня к себе.

— Я… Хочешь быть сверху в этот раз?

— Нет.

— Ты уверен? Думаю, я в порядке с…

— Сэди. Я хочу трахать тебя, и мне нужно, чтобы тебе нравилось, как я трахаю тебя. Так что ты пока сверху.

Я понятия не имею, каковы параметры для размера «магнум», но я понимаю, зачем ему это нужно. Я расслаблена и возбуждена, как никогда, но всё равно требуется некоторое время, чтобы ввести его в себя, с небольшими шагами, неудачным началом и множеством осторожных маневров. К тому времени, как он входит до упора, я вспотела, а Эрик весь мокрый. Он восхитительно пахнет солью, мылом и его необъятной кожей. Поэтому я облизываю то место на его челюсти, где собирались капли.

— Не могла бы ты.? — Он экспериментально выгибается во мне. Мы оба издаем стон.

— Что ты хочешь?

— Я хочу потрогать твои сиськи.

— Ой. — Я забыла о своем топе. Я выпрямляюсь, чтобы снять его, что включает в себя некоторое скручивание и скрежет, от которых Эрик задыхается и снова пытается успокоить мои бедра. Они не очень большие, — почти предупреждаю я его. Но я вспоминаю кое-что, что он сказал ранее. Физически в тебе удивительным образом сочетаются все те черты, которые я когда-либо находил привлекательными. — Ты это серьезно? Когда ты сказал, что я в твоём вкусе, физически?

Его зрачки следят за движением моих широко раскрытых рук. — Я заметил тебя.

— Заметил меня? — Я расстегиваю застежку лифчика. Он дергается внутри меня. Его челюсть тикает от сдержанности.

— В здании. В вестибюле. — Он закрывает глаза. Затем открывает их. — Однажды в лифте.

Я снимаю лифчик, чувствуя себя глупо, что волновалась. Он смотрит на мое тело, как на нечто среднее между святым и совершенно, восхитительно порнографическим. — Что ты заметил?

— Сэди. — Его горло качается. — Многое.

— И… — Я опускаюсь на колени и дважды двигаю бедрами, вводя его немного глубже. На долю дюйма, но трение, ощущение полноты — мои глаза закатываются назад. Я не знала, что что-то может быть так глубоко внутри меня и чувствовать себя так хорошо. Не могла представить. — И что ты думаешь?

— О, черт. — Из горла Эрика вырывается отчаянный звук. — Это. Это и многое другое. — Он глотает. — Много других вещей, и… Сэди, ты должна дать мне минуту, чтобы приспособиться, или я собираюсь… — Эрик кажется таким же удивленным этим, как и я. Его глаза зажмурены, его руки так сильно сжимают меня, а его зубы вонзаются мне в плечо. — Сэди, я собираюсь…

— Не волнуйся. — Я тяжело дышу, улыбаясь ему на ухо, трепеща, как будто вот-вот утону. — Ты так хорошо справляешься, Эрик.

Я взрываюсь, как лавина, а потом он, и когда я сжимаю руки вокруг его шеи, я не собираюсь отпускать. • • •

Утром я смотрю, как он бреется перед зеркалом, просто потому, что могу.

Он использует бритву, похожую на те, что я покупаю для ног (то есть самые дешевые в супермаркете). Если он возражает против девушки с затуманенными глазами, которая спала менее двух часов и в настоящее время сидит завернутая в полотенце на столешнице в его ванной, он хорошо это скрывает. Но я почти уверена, что нет. В основном потому, что он тот, кто посадил меня сюда.

— Ты такой высокий, — говорю я, немного усталая, немного глупая, прислонившись к зеркалу.

Его рот дергается. — А ты нет.

— Я знаю. Вот в чем я виню конец своей футбольной карьеры.

— Разве Кристал Данн не слишком маленького роста? — спрашивает он, ополаскивая бритву. Он вытирает руки о штаны пижамы, которые восхитительно низко свисают на бедрах. — Меган Клингенберг тоже. А также…

— Заткнись, — мягко говорю я, что только еще больше его забавляет. Он кладет бритву и подходит ближе, руки скользят под моё полотенце и ложатся на поясницу, теплые, инстинктивные и до невозможности знакомые. Как будто это то, что он делал каждый день на протяжении всей своей жизни. Как будто это то, что он планирует делать каждый день на протяжении всей оставшейся жизни.

Мне это нравится. То, как он притягивает меня к себе. То, как он становится твердым, но, кажется, доволен тем, что это никуда не движется. То, как его лицо утыкается мне в горло. Я люблю это. Но.

— Я просто думаю, что ты слишком высокий, — говорю я ему в ключицу. — Я предвижу проблемы с шеей у нас обоих.

— Хм. Вероятно, через несколько лет нам понадобится операция. — Его улыбка пробегает по моей коже. — Как твоя страховка?

— Гмм.

— Моя хорошая. Ты должна получить её, когда… — Он замолкает. И снова подхватывает: — Пообедай со мной сегодня.

— Обычно я не обедаю, — говорю я ему. — Я больше люблю большой завтрак, затем сорок перекусов, разбросанных в течение дня.

— Тогда съешь со мной плотный завтрак и сорок закусок.

Я смеюсь. Да. Да. Да. — Какая ближайшая станция метро?

— Я отвезу тебя на работу.

— Сначала мне нужно домой. Покормить Оззи. Напомни ему о моей непреклонной любви к нему.

— Я отвезу тебя домой, а потом отвезу на работу. Можешь познакомить меня с хомячком.

— Морской свинкой.

— Почти уверен, что это одно и то же.

Я снова смеюсь, измученная, сонная и на седьмом небе от счастья, и не могу не задаться вопросом, как бы изменилось это утро, если бы Эрик не купил круассан Фэй.

Я не могу не задаться вопросом, является ли это первым днем всей моей оставшейся жизни.