Поздняя любовь

Сынулю попросить не успеваю. Звонит Евгений. Мы эти две недели общались с ним по телефону каждый день и давно перешли на «ты». Он настойчиво предлагает свои услуги:

— Лана, сам привез в больницу, сам и домой отвезу, к тому же я сегодня выходной и особо ничем не занят.

Договариваемся созвониться позднее и уточнить время выписки. Ближе к обеду Женя звонит еще раз:

— Подъеду к часу. Вещи собирай.

После обхода иду к Роману Борисовичу, беру выписку, больничный, получаю подробные рекомендации доктора.

— Светлана Михайловна, Вам нельзя волноваться. Поймите, от слова «совсем» нельзя. Я выписал лекарство. Принимайте неукоснительно по схеме. Через три месяца жду на повторное обследование, предварительно сдадите анализы. В выписке все подробно расписано. И, Светлана Михайловна, научитесь не волноваться, мой Вам совет.

Я благодарю его и улыбаюсь в ответ. Этот разговор оставляет двоякое чувство и заставляет задуматься. До последнее надеюсь, что доктор сам скажет сколько я должна за лечение. Он про оплату не говорит ни слова, даже не намекает. То, что Роман Борисович прекрасный кардиолог я знаю, раньше слышала от знакомых, как и то, что к нему очень сложно попасть на прием, не говоря уже о том, чтобы попасть именно в его палаты в кардиологическом отделении больницы. Все вокруг говорят, что палата, в которой я лежу, платная. Я в этом даже не сомневаюсь, двухместная, душ, холодильник, телевизор, к тому же лежу одна, и относится он ко мне не как к простому пациенту. Почему? Ну, знакомый попросил, и что? Таких знакомых у него должно быть много… Решаю все выяснить у Жени, притом, что заплатить я готова.

Звоню Евгению и открытым текстом спрашиваю:

— Жень, сколько я должна за лечение и кому?

— Лана, что за вопросы? Никому ничего ты не должна. Приеду и все объясню.

Возвращаюсь к сбору вещей и не успеваю их собрать, как раздается настойчивый стук в дверь. Оборачиваюсь в тот момент, когда она распахивается. На пороге возникает Женя. Мы с ним не виделись с момента моего поступления в больницу.

— Привет. Готова? — спрашивает он.

Боже, сколько позитива в этом человеке. На первый взгляд ничем не примечательный мужчина, не очень высокого роста, худощавый, по-мужски симпатичный шатен с седыми висками. Но улыбка у него такая открытая, в которой хочется пропасть, раствориться, утонуть. Рядом с ним хочется самой улыбаться, что я и делаю.

— Привет. Еще не все, — отвечаю я, расплываясь в ответной улыбке.

— Ты неплохо обжилась здесь за две недели, — смеется Женя, смотря на мою увесистую сумку с вещами и сумку с ноутбуком. На кровати еще лежат неупакованный планшет и записная книжка, да и я еще в пижаме и халате на распашку.

— Ага, — соглашаюсь я. — Женя, мне нужно переодеться, выйди, пожалуйста.

— Хорошо. Сейчас я до Борисовича дойду, ты только не исчезай, дождись, — он разворачивается и порывисто выходит.

Я даже не успеваю кивнуть в ответ. «Почему мне так хорошо с ним, ведь мы толком даже не знакомы. Может поэтому и хорошо?», — мелькает мысль.

Через двадцать минут мы выходим из больницы и направляемся к служебной стоянке. Женька подходит к не новому, но и не старому, ухоженному черному Ауди А6 бизнес-класса. Евгений открывает дверцу авто, помогает устроиться мне на пассажирском сидении, убирает мои вещи в багажник, обходит машину и садится за руль.

В машине тепло и уютно, на торпеде лежит бордовая роза.

— Роза тебе. С выздоровлением, Лана, — улыбается он, забивая в навигатор мой домашний адрес. — Давай заедем в кафе, выпьем по чашечке чая и что-нибудь съедим, — предлагает мужчина.

Я соглашаюсь, хотя на душе немного противно. Совесть постоянно выныривает и напоминает, что я замужем, но мне почему-то очень хочется побыть еще с Женей. Да и семейная жизнь дала большую трещину, которую склеить пытаюсь я одна.

Недалеко от больницы заходим в кофе, заказываем по чашке чая и пончики, располагаемся за столиком и мило болтаем ни о чем. С этим мужчиной мне комфортно и спокойно, но, как бы не хотелось продлить беседу, стараюсь выпить чай побыстрее.

— Торопишься домой? — спрашивает Евгений, чувствуя мою нервозность.

— Да. Хочу побыстрее оказаться дома и смыть с себя запах больницы, — отвечаю я, говоря полуправду.

Не могу признаться даже себе в том, что мне с ним хорошо, но я к этому общению еще не готова.

Паркуясь у моего дома, Женя заботливо напоминает:

— Не забудь купить лекарство, Лана. Или давай я сейчас схожу?

— Спасибо, Женя. Не забуду. Сейчас сына отправлю. Он купит.

— Лана, я позвоню? — с надеждой в голосе спрашивает он.

— Звони, конечное.

— Можно? — уточняет Женя и внимательно, не мигая, смотрит на меня.

— Тебе можно, — улыбаясь, отвечаю я и протягиваю руку к дверце.

Женька вытаскивает из багажника мою сумку и провожает меня до подъезда, дальше я не разрешаю.

Дома меня ждет маленький бардак. Мужики, одним словом.

Вернее, в квартире чисто, но голодно. Чтобы поесть, нужно вначале приготовить. Встаю к плите и берусь за приготовление ужина. За две недели в больнице я соскучилась и по моим мужчинам, и по любимой кухне. С детства люблю готовить, решаю на ужин мужчин чем-нибудь побаловать.

И мужу, и сыну отправляю сообщение: «Я — дома! Жду на ужин».

Первым отзывается сыночка: «Я счастлив. Буду к семи». Сбрасываю сообщение со списком лекарства и просьбой их купить сегодня. Илья тут же отвечает свое привычное: «О'кей». Сын очень внимательный и ответственный, он никогда не отказывает в помощи.

От мужа ответа нет, молчит…

В ванной меня ждет гора грязного белья. Они даже рубашки не стирали, лень было в машинку запихнуть. Я праведно возмущаюсь и сортирую белье, решив выстирать вначале мужские рубашки, понимая, что запас чистых подходит к концу. От рубашек мужа исходит стойкий запах чужих духов, тошнотворно-сладковатый, удушающий запах. Опускаюсь на пол в ванной, понимая, что ноги не держат, и реву.

Сволочь! Я лежала в больнице, у него не было возможности приехать ко мне, просто по-человечески навестить ту, с которой прожил тридцать лет. Зато на эту тварь времени хватает. Как я устала это терпеть.

Вдоволь наревевшись, обнаруживаю на паре рубашек еще и след от яркой помады. «Ну, это уж слишком, — решаю я, — пора поставить на этом точку». Умываю лицо, привожу себя в порядок, решив серьезно поговорить с мужем при первом удобном случае, если, конечное, сил на этот разговор хватит. Обычно сил на такие разговоры у меня не хватает, вот и результат моего молчания.

Звоню на свою основную работу, предупреждаю, что меня выписали, но больничный открыт еще на семь дней, узнаю новости, обещаю сегодня просмотреть срочные документы, прошу у секретаря прислать их на мою почту.

Всё закружилось-завертелось, хватит отдыхать. Моя формула по жизни проста: «Работа — это деньги, деньги — это свобода, свобода — это выбор или свобода выбора».

Просматриваю электронку и обнаруживаю письмо от застройщика. Великолепно. Пока я валялась в больнице, сдали дом, в котором у меня квартира, купленная в ипотеку, хочу сделать подарок сыну на двадцатипятилетие. Теперь нужно подумать, кому эта квартира будет нужнее. Но об этом потом. Звоню застройщику и договариваюсь о встрече на завтра. Теперь еще деньги будут необходимы на отделку квартиры, нужно задуматься о еще одной подработке. На мужа можно теперь не рассчитывать.

Смотрю на часы, уже начало шестого. Запихиваю мясо в духовку, ставлю на таймер. Муж так еще и не отписался, но сообщение прочитал.

Дальше звонок в фирму, в которой работаю по совместительству. Секретарь сообщает, что Александр Николаевич сейчас на совещании. Я прошу передать, что меня выписали из больницы и могу работать удаленно, жду информацию на электронную почту.

Шеф не заставляет себя долго ждать, перезванивает сам минут через тридцать.

— Привет, работник. Готова работать? — голос радостный, даже не скрывает.

— Привет, шеф, — вторю я в ответ. — Готова, но удаленно. Просили за руль не садиться, как минимум еще две недели. Так что в офис смогу приехать только после праздников.

— Не торопись. Отдыхай. Сейчас ничего важного и срочного нет. Я уеду домой на три недели. Приеду, тогда и начнем работать.

— Саша, сбрось какой-нибудь законопроект. Хоть в праздники почитаю, — прошу я.

— Трудоголик ты мой, — смеется шеф. — У нас есть тринадцатая. Уже начислили. Скоро получишь и будешь приятно удивлена.

— Спасибо. Это прямо вовремя. Дом сдали, теперь квартиру отделать нужно, а это немалые деньги. Я столько еще не скопила.

— Веточка, давай завтра пообедаем в ресторане? — предлагает мужчина.

— Можно. Только я на двенадцать договорилась с застройщиком о встрече, нужно подписать акт приемки.

— Прекрасно. Я за тобой заеду, вместе съездим к застройщику, а потом в ресторан. Так пойдет? — уточняет Саша.

— Спасибо, Саша. Что бы я без тебя делала?

— Мучилась бы одна.

Это звучит как пощечина, резко и больно, так, что хочется разрыдаться. И есть от чего. Саша уже почти год добивается меня, хотя я в его фирме работаю лет пять, наверное. Вначале были обычные отношения начальника и подчиненного, затем общение на равных, потом дружеские, а сейчас Саша хочет заполучить себе новую любовницу в моем лице. Но я все это время корчу из себя правильную и верную жену при вечно изменяющем муже. Сашка это знает. Знает и причины моего отказа. Понимаю, что нужно и с этим разобраться в ближайшее время, дальше не хочется ни обнадеживать его, ни обманывать себя. Хотя, если честно, я завишу от Саши финансово. Он, как работодатель, хорошо платит. Если что-то пойдет не так, я потеряю дополнительный заработок. На зарплату по основной работе мне не выжить, хотя оклад хороший, но у меня ипотека, которая полностью его съедает. Саша прав, как всегда прав, без него я бы мучилась…

Хлопает входная дверь, пришел Ильюшка, и мы с Сашей прерываем разговор на полуслове, решив продолжить его завтра.

Сыночка, как и обещал, уже дома, а Максим просто прислал сообщение, что задерживается.

— Давай ужинать, Илья. Ты голодный, вот как глаза горят при виде мяса, я тоже не против подкрепиться. Папа будет поздно.

Уже за ужином интересуюсь у сына:

— Илья, только честно, отец дома ночевал?

— Ночевал, — отвечает Илья, но под моим пристальным взглядом добавляет, — иногда.

— Спасибо за честность, сын, — горько отвечаю я.

— Я люблю тебя, мамуля. Не бери в голову, его уже не переделаешь, — замолкает на минуту и нерешительно продолжает. — Мы здесь с Глебом этот вопрос обсуждали. Может вам развестись? Ты у нас еще молодая и красивая. Найдешь себе достойного мужчину. А папа для нас всегда останется папой.

Я улыбаюсь в ответ:

— Я подумаю, сынок.

Ближе к девяти появляется Макс:

— Привет, дорогая. Не смог освободиться раньше.

Врет, снова врет. Он подходит ко мне и целует в щечку своим дежурным поцелуем. От него опять разит этими женскими духами. Сжав зубы молчу. Нет сил на ссору.

— Что вкусненького у нас на ужин? — снимая галстук, спрашивает он.