Право на тебя

Глава 12

– Вы, наконец, расстались, – делает вывод из моего сумбурного рассказа Юля.

Не стала я вываливать на нее все подробности этой грязной истории, но насчет расставания с Антоном поведала, как на духу. Аж камень с плеч. Сижу, наблюдаю, как она замешивает смесь для блинчиков. Игнорирую очередной звонок бывшего жениха. Нет пока никаких моральных сил вести с ним беседы.

– Отчалилась, можно сказать, – выключаю полностью телефон, чтоб не мешал, – ты мне лучше скажи, что у тебя с Игорьком-то. Вернулся с командировки?

– Да, – мрачно отвечает подружка, но больше делиться подробностями не спешит.

Не лезу к ней в душу. Захочет, сама расскажет.

– Советы давать не буду, – решаю все же не оставаться в стороне, – я сама не пример для подражания, но скажи мне честно, эта семейная жизнь, она правда тебе нравится?

Замираю, почему-то ответ мне важно услышать. Я-то свой не дала еще. Не хочу снова в омут с головой. Даже по своей воле.

– Это, – поворачивается ко мне с поварешкой наперевес, поджимает губы, – непросто. У меня в семье по-другому было. Отец решал практически все вопросы сам, мама просто была…ну, была…как сказать…

– Инфантильной? – не знаю даже, какое слово подобрать.

– Домашней женщиной, – мягко поправляет меня, при воспоминании о родителях глаза ее сияют и светятся, – а у меня…

Поворачивается к шипящей сковороде. Молчит.

– Решала в семье – это ты, – констатирую, а затем добавляю: а я вот другого хочу, чтоб не маменькин сынок, а такой взял, стукнул по стулу…

– И чтоб я трусики сразу роняла, – заканчиваем мы вместе и прыскаем со смеху.

Проблема вот только в том, что у меня такой мужчина на горизонте есть. Но готова ли я и, правда, отдать свою жизнь другому человеку?

Весь день мы проводим с Юлькой, дурачимся, как в детстве, веселимся. Но каждая из нас скрывает тайны. Свою боль. Внутреннюю. Такую, что испытывает раненый зверь. С матерью я до сих пор так и не поговорила. Так что вечером, идя от подружкиного дома, собираюсь с мыслями и решаюсь.

Доезжаю до ее дома быстро, стучу, пока не передумала начинать этот сложный разговор.

– Милая? – слышится с той стороны двери, затем лязгает металл замка, – предупредила бы, я б пирог испекла.

– Все хорошо, мамуль, – как только открывается дверь, я тут же попадаю в родные объятия, – я с ночевкой.

– Хорошо, – кивает, улыбается мама, затем спешит на кухню, – пойду пока чайник поставлю.

Она выглядит неплохо. Во всяком случае, нет тех страшных синяков под глазами, бледности кожи и болезненной худобы, как после смерти отца.

Мы сидим напротив друг друга, говорим на бытовые темы, и в какой-то момент я решаюсь.

– Отец и, правда, из семьи Пархоменко? – задаю вопрос в лоб, не хожу вокруг да около.

Застаю родную врасплох. Вижу это по шокированным глазам, открытому рту буквой «о», подрагивающим пальцам. Она медленно ставит чашку чая на стол, прикрывает глаза и пару раз делает вдох-выдох.

– Кто тебе рассказал? – не отпирается, обреченно воспринимает, – Артем, да? Он ведь обещал…

Я совсем не улавливаю сути ее слов.

– Погоди, какой Артем? Юрьевич который? Начальник твой? – дожидаюсь, пока она кивнет, и в душе разгорается пожар ярости.

– Он нас сам нашел после смерти Ромы, – покачивает головой мама, лицо серое, глаза усталые, – помог с работой мне, тебе вот тоже подсобил.

Я сижу ни жива – ни мертва.

– Но я думала, это в универе постарались, – голос мой все тише и тише, – вакансию мне нашли.

– Нет, Рит, – отрицательно машет головой, – это все Пархоменко, в дань памяти отца, да, вот только слово свое не сдержал, я же просила не говорить тебе, ни к чему тебе эти склоки, знаю я их.

– А почему мы никогда не общались с ними? Неужели дед не хотел? Отец был ему все же сыном, родным, – не могла никак уместить такое в голове.

– Не знаю, знаешь ли ты, но отец твой был рожден вне брака, – сглатывает мама, не хочет ничем омрачать память отца, – воспитывался в основном одной матерью, иногда у отца бывал, конечно, но жена твоего, эм, деда, женщина…жестокая…так что Рома не любил там бывать.

– Я в курсе, мам, не тереби свои раны, прошу, – накрываю ее ладошку своей, – только вот рассказал мне все совсем другой человек.

Она смотрит на меня вопросительно, но я качаю головой. Пусть сначала сама расскажет все.

– Когда ты была маленькая, мы еще худо-бедно общение поддерживали, – не скрывает уже ничего от меня, понимает, что сундук секретов вскрыт, не утаишь ничего, – а потом отец Ромы заболел, встал вопрос о возможном наследовании его активов…

В голове сразу всплывает ужин в их доме, меня аж передергивает. Понимаю отца, решившего оборвать эту порочную родственную связь.

– А ты не думала, что не просто так этот Артем вышел на нас? – не дает покоя мне это, подтверждает его изначальный коварный план.

– Да как-то нет, – пожимает плечами мама, лицо выражает полное недоумение, – помощь его нам пришлась кстати. Ты же помнишь, что с деньгами у нас было туго, все же основной добытчик в семье был твой папа.

В конце мамин голос дрожит, на глазах выступают слезы. Я еле сдерживаюсь, чтоб и самой не пуститься в плач.

– Мам, я сказать тебе хотела, – не хочу утаивать вываленную на меня недавно информацию.

Она точно должна знать, кому так опрометчиво доверила наши жизни. И только я открываю рот, как раздается оглушительная трель дверного звонка.

– Ты кого-то ждешь? – спрашиваю, а сама хмурюсь.

– Нет, – отвечает мама и идет проверять.

Я подрываюсь следом, но не успеваю. Мама резко тянет дверь, а затем застывает.

– Витя?! – в голосе явное удивление, шок.

И я замираю с поднятой рукой, так сильно колотится мое сердце. Выражение лица мужчины совсем другое. Не то, что видела я в том доме. И на душе у меня тревожно.

Виталий стоит на пороге с цветами, что вызывает у меня странное чувство. Но мать мою он походу, действительно, знает. Приносит ее любимые каллы.

– Давно не виделись, Глаша, – черты лица у него становятся мягкие, морщинки у глаз сглаживаются.

– Очень давно, – хмурится мама, но отходит, пропуская его внутрь квартиры, – Витя, это Рита, моя…

– Мы знакомы, – не даю маме договорить, пристально смотрю на нежданного посетителя.

Мама скрещивает руки на груди, поворачивается к Виталию.

– Это ты ей рассказал всё, – не спрашивает, утверждает.

Обвиняет его в раскрытии тайны семьи.

– Вы с Романом не должны были скрывать этого, – качает головой, разувается, – можно было бы избежать многих проблем.

– Каких еще проблем? – недовольно смотрит то на меня, то на мужчину.

– Ты ей не рассказывала? – удивляется он, я отрицательно качаю головой.

– Не рассказывала что? – с подозрением смотрит на нас мама.

Я выдыхаю как-то обреченно и машу руками.

– Я собиралась выйти замуж за Антона Пархоменка, сына…

– Сына Артема, – заканчивает она за меня.

Лицо у нее становится озабоченным, взгляд тревожным. Она резко прикрывает ладонью рот, будто не может поверить.

– Такие дела, – сует ей, наконец, в руки букет Виталий, и приобнимает маму за плечи, – ну, Глаша, веди на кухню, просвещать тебя буду. Наворотили вы делов с Ромой, так что Ритке расхлебать пришлось.

Я замираю, не очень хочу вести этот неприятный разговор с мамой. Не думаю, что она готова к такой информации. Но Виталий качает мне головой. Намекает, что сам разрулит. Оснований не доверять ему нет, да и мама ему, вроде как, благоволит. Вся эта гнусная тема горьким комом оседает у меня в груди, так что я подхватываю свою легкую ветровку и обращаюсь к маме.

– Я в магазин схожу, тортика к чаю куплю, – и, не давая никому из них опомниться, выбегаю из квартиры.

Как только выхожу из подъезда, в кармане раздается звонок телефона.

– Слушаю, – впопыхах даже не смотрю, кто это.

– Где ты?

Останавливаюсь, когда слышу этот грубый голос с приятными нотками.

– Дома, – прокашливаюсь, потом отвечаю, – в магазин отошла.

– Хочу тебя увидеть, – манит меня, искушает обещаниями удовольствия.

– Сегодня никак, – грустно вздыхаю, думаю, меня ждет серьезный разговор с матерью.

В прошлый раз, когда Саид забрал меня у дома семьи Пархоменко, мы провели весь вечер вместе. Наслаждались друг другом, занимались сексом. Без слов, без диалогов. Были только наши тела, ощущения, кинестетика. А на следующее утро меня уволили с работы. Я еще никому об этом не сказала, ни матери, ни Юле, ни Саиду, хотя стоит ли вообще последнему об этом говорить. Увольнение было до боли обидным. Когда я пришла к зданию офиса, охрана вынесла мне коробку с моими скудными вещами, трудовую с пометкой – по соглашению сторон, и заявление, где мне нужно было только поставить подпись. Я была так ошарашена, что подписала, не глядя, а уже дома до меня стало доходить. Судорожно перелистывая трудовую, с облегчением поняла, что уволили все же не по статье. Стоит, наверное, сказать своему шефу, по совместительству дяде, спасибо хотя бы за это, но у меня язык бы не повернулся просто.

– Тогда завтра заеду за тобой вечером, – отвлекает меня от воспоминаний Саид, на что я улыбаюсь, но видеть это через телефон он не может.

– Договорились, – отвечаю и сбрасываю звонок.

Настроение у меня невольно поднимается. Сделав нужные покупки, возвращаюсь домой. На удивление, в квартире полная тишина. Захожу на кухню и вижу поджавшую губы маму и излучающего веселье Виталия.

– Ты должна была рассказать все с самого начала, – сразу наезжает на меня родительница, – этот шантаж – сплошная бутафория, тебя просто надули!

– Мам, – закатываю глаза, – откуда я знала? Просто не хотела тебя расстраивать.

– А Артем, совсем не ожидала от него такой подлости, – звонко бьет по столу ладонью.

– Вы слишком давно не общались, так что это не твоя вина, просто память стерла его поганый характер, – пожимает мужчина плечами, – но вопрос с наследством действительно стоит остро…

– Мне ничего не нужно, – перебиваю его, говорю хлестко, с напором, без единой капли сомнения.

– Ты хорошо подумала? Это большие деньги, очень большие, – смотрит на меня вопросительно, но не давит, не настаивает, и это подкупает.

– Моя дочь сказала свое слово, – вступается за меня мама, – Рома бы не одобрил, так что нам эти грязные деньги ни к чему.

И на этом тема наследства, да и в целом семейства Пархоменко, закрывается. Дальше они говорят о чем-то своих, обсуждают какие-то общие воспоминания молодости, так что я, немного посидев, удаляюсь в свою старую комнату. Она всегда готова для меня, когда бы я не приходила. Не замечаю, как засыпаю. А утром, проснувшись полностью отдохнувшей, не обнаруживаю нигде Виталия и выдыхаю. Вряд ли я готова к тому, что он может подкатывать к моей матери. Принимая ванную, предвкушаю встречу с Саидом. Но когда выхожу, мне неожиданно звонит Юлька.

– Рита, – раздается ее грустный голос.

– Рассказывай, – чувствую, что сегодня день откровений.

– Нужно расслабиться, – говорит, а затем шуршит чем-то.

Понимаю ее с полуслова. Знаю, когда произносит эти слова, ей действительно нужна поддержка.

– Уже бегу, – настроение у меня хорошее, так что я готова и ей его поднять, как следует.