Дубль

Глава 18

Ксения

Я никогда... Никогда не была в таких двусмысленных ситуациях. Я, кажется, уже говорила, что со зрением у меня всё в порядке, а вот с нервами не очень? Я лишний раз в этом убедилась, когда увидела обнаженного Глеба, вышедшего из ванной. Кто вообще гуляет дома без трусов? Я никогда себе такого не позволяла даже когда была дома одна. А он... Что за бесстыжий тип! В его-то возрасте как не стыдно?! Вот только стыдно-то как раз было не ему, а мне.

А ведь я всего лишь хотела убедиться, что это он пришёл. Меня разбудил звук льющейся воды. Я вспомнила, как однажды также проснулась  дома и подумала: вот соседям неймётся принимать ночью душ. И спокойно уснула, а утром весь пол был в воде по щиколотку. Оказалось, что у нас образовался свищ в трубе и струя воды барабанила в плитку, а я поленились встать и проверить, подумав на соседей.

Вот и в этой ночью я вышла убедиться, что это Глеб вернулся с работы. Убедилась? Ага, на все сто! Как дурочка не могла отвести взгляд от крепкого подтянутого тела. Стояла и пялилась. Ужас-ужас-ужас... Стоит ли говорить, что уснула я лишь под утро? И то что мне снилось заставило меня покраснеть при пробуждении ещё больше. И стало так тошно: у меня тут Верочка под боком, там Наденька в больнице, а  думаю не пойми о чём. Да и память о Виктории маячила на краю сознания.

Я не собиралась показываться на глаза Глебу до того, как он уйдет. Но кто мне мешал смотреть, как он разминается? Украдкой я наблюдала за ним из окна, убеждая себя, что просто изучаю отца девочек как человека, его минусы и плюсы. Ага, его большой такой плюс я увидела вчера ниже пояса. Пожалуй, так же неловко мне было только один раз в жизни - в мою первую брачную ночь, которую я с содроганием вспоминаю.

Верочка громким криком предупредила меня о том что проголодалась и мне пришлось спуститься вниз. Там-то я и увидела, что Глеб опустошил половину кастрюли с борщом и съел всю шарлотку. Я даже в мусорное ведро заглянула, чтобы убедиться - еду он не выкинул. Это ли не признание моего кулинарного таланта? И какая-то непонятная гордость за себя и радость меня обуяла, что я, устроив накормленную Верочку на диване, принялась готовить оладьи.

А когда Глеб вернулся и похвалил - стало вдвойне приятно. Даже задумываться не хочу, почему для меня это так важно. Возможно потому, что не так часто меня в жизни вообще хвалили, маму и Вику я в расчет не беру. Вот только предложение Глеба переселиться на первый этаж несколько охладили мой пыл. Я поняла, что ему захотелось уединения хотя бы наверху. Кто ж знал, что он любит ходить голышом? В его возрасте тем более... 

А когда дети подрастут? Он также будет делать? Как бы ему намекнуть, что это не дело?

Вышла из спальни только когда за ним закрылась дверь. Проводила взглядом из-за занавески. Этот мужчина слишком много занимает мои мысли, хотя как иначе, если мы живём в одном доме. Поскорей бы Наденька вылечилась и мы уехали!

- Да лааадно! - зайдя на кухню протянула я и широкая улыбка сама собой растянула мои губы. На столе стоял и источал аромат бодрящий напиток. Глеб приготовил мне кофе! Без напоминания просто позаботился обо мне. И плевать что эту жижу просто невозможно пить. Это неважно. Наверное я глупая несчастная дурочка если такая малость меня трогает и позволяет забыть, что от этого мужчины зависит моё будущее. Моё материнское будущее. На этот раз я выливала в раковину кофе с неохотой, ощущая за это стыд и неловкость.

Весь день пролетел в мелких заботах. И хотя по дому работы было немного, Верочка скрашивала моё одиночество и занимала моё внимание. Я оценила, как хорошо жить в отдельно стоящем доме. Пару шагов и ты на улице. В саду, где под тенью деревьев можно посидеть на кресле с книгой в руках. А Верочка очень хорошо спала на свежем воздухе. Мне даже не хотелось выходить на улицу за ворота, настолько здесь было хорошо. А ведь где-то здесь есть речка. И хоть лето почти закончилось, теплые деньки давали надежду на то что можно разок искупаться.

Зазвонил телефон и я приняла вызов:

- Алло, мам, привет!

- Привет, моя хорошая! - раздался любимый голос, услышав который я едва не расплакалась. Как же я по ней соскучилась! - Как у вас дела? Как девочки?

- Всё хорошо, мам. Верочка спит, а Наденька... Я сегодня звонила в больницу, операция будет завтра. Я так волнуюсь, мам...

- Как бы я хотела тебя поддержать. Может мне приехать?

- Нет-нет, что ты! Лучше лечись, твоя помощь понадобится, когда Наденьку выпишут домой.

- Хорошо. А как Глеб?

- Он всё время на работе и мы прочти не видимся.

- А вообще как его характер? Какой он? Непохож на Валеру?

- Какой-какой... - я вспомнила каким увидела его ночью и фыркнула. - Совсем не похож. Он такой... Основательный, надёжный. - "Бесстыжий" - добавила я уже про себя. Не хватает маму беспокоить. - Я познакомилась с его семьёй - сыном и невесткой. Они очень милые и так тепло нас встретили.

- Вот и хорошо. Они всё-таки наши родственники теперь, нужно дружить с ними. Ой, меня тут спрашивают. - в трубке раздался посторонний шум и мама кому-то шепнула: - Александр Никитич, я сейчас с дочерью договорю, одну минуточку. Подождите меня у выхода. Ксюшенька, я здесь. - это уже мне.

- Александр Никитич? - усмехнулась я.

- Ой, ты слышала? Я тут познакомилась с одним мужчиной, оказывается он из нашего города. Мы с ним просто общаемся, гуляем.

- Ну и общайтесь на здоровье, - улыбнулась я. Так хочется чтобы мама не была одинока! Она никогда не приводила к нам в дом посторонних мужчин, ни разу за столько лет. Может быть теперь пришло её время? - Мамочка, только помни - ты сделала для нас всё, и пришло время подумать о себе. 

- Ой, скажешь тоже, куда я без вас! Ну, я пойду? Ты мне обязательно позвони, когда пройдёт операция, я молиться буду.

- Конечно, я так люблю тебя!

- И я тебя, моя хорошая. 

Не знаю, как дальше сложится, но я должна сделать всё возможное, чтобы мама больше не чувствовала себя нам обязанной, не клала свою личную жизнь на алтарь заботы о детях и внуках. Достаточно, что я положила свою.

Как и накануне я приготовила ужин, вот только Глеб опять не приехал, заставляя меня волноваться. Если бы я не знала что он занимает высокий пост, то подумала бы что он меня избегает. Или посещает любовницу. Почему-то последняя мысль показалась мне крайне неприятной. К тому же, мне хочется чтобы он проводил больше времени дома, с дочерью. Пока есть такая возможность. Он хотел, чтобы дети жили с ним, а в результате - его практически не бывает. И как он вообще намеревается заниматься их воспитанием? Как бы об этом с ним поговорить?

На ночь я плотно закрыла дверь в новой спальне. От греха подальше... Однако преимущество в переселении было: ночью гораздо удобнее ухаживать за Верочкой, кормить её. Не пришлось бегать по лестнице. Может Глеб без задней мысли нас переселил? Может действительно позаботился, а не то, что я подумала? 

Следующий день был тяжёлым. Во-первых, я проспала. И вместо Глеба на кухне нашла ещё теплый омлет и неизменную кружку кофе, которую я  не вылила как обычно, а выпила, практически не замечая его крепости. Мои нервы находились на пределе, стоило только вспомнить, что сегодня у Наденьки операция.

 С самого утра у меня всё валилось из рук. Верочка чувствовала мой настрой и не переставая капризничала, чем ещё больше заставляла меня нервничать. Когда приехали Полина с Никитой, я уже была на грани срыва.

- Так и знала! - хмуро заметила Полина, когда я трясущимися руками пыталась переодеть Верочку, которая истошно орала, и у меня ничего не получалось. - На, держи.

Она подала мне таблетку и стакан воды.

- Что это?

- Это "успокоин". Бери-бери. Ну нельзя же так? Дай сюда. - Полина ловко застегнула комбинезон и подхватила Верочку на руки, сунула ей в руки какую-то погремушку. - А ты иди одевайся. - сказала уже мне. - А может не поедешь?

Я замотала сквозь слёзы головой.

- Ну нет так нет, я просто предложила. 

У меня даже мысли не было не поехать. Я должна быть с Наденькой максимально близко, настолько насколько это возможно.

Вот только в больнице до меня никому не было дело. Нас с Никитой даже не пустили в отделение.

- Ждите здесь, - сказала строгая медсестра и указала мне на лавку при входе. - Врач уже готовится к операции, ему не до вас. И вообще могли бы позвонить, зачем приезжать? Всё равно вас в реанимацию не пустят. От вашего присутствия ничего не изменится...

Всё! Всё изменится! - хотелось прокричать мне ей вслед, вот только от волнения в горле пересохло. Как можно быть такой черствой?! Никита прикрыв глаза задремал - он был после дежурства. А мне не хотелось его тревожить разговорами. Да и что бы я сказала?

Не знаю, сколько я так просидела, наблюдая как снует туда-сюда медперсонал, не обращая на меня никакого внимания. У них кипит привычная работа, но как к такому можно привыкнуть?

Рядом со мной села молодая женщина и вздохнула: 

- Какой раз прихожу, а доктор всё занят... Вы не Кузнецова ждёте?

- Его... Он на операции.

- Ваш ребёнок? - дождавшись пока я кивну она продолжила. - Вот он и моему мальчику операцию два дня назад делал. Золотые руки! Через неделю Серёженьку  переведут в детское отделение и мы увидимся. Не волнуйтесь, Кузнецов своё дело знает. Я за его здоровье каждый день свечку ставлю. Тут часовенка на территории есть.

Я встрепенулась: вот то что мне нужно!

- Никит, Никита... - потрясла я его за плечо.

- А... Что?

- Я отойду ненадолго. В часовенку быстренько схожу. Ты позвонишь мне, если что? 

- Конечно.

Быстренько у меня не получилось. Едва я оказалась перед иконами как остальной мир перестал для меня существовать. Ещё никогда я не отдавалась с такой страстью молитвам. Слёзы текли у меня по щекам, давая освобождение от тревоги.

 Очнулась, когда кто-то положил мне руки на плечи. Я вздрогнула, обернулась и встретилась взглядом с Глебом.

- Ты приехал? А как же работа? - задала я самый глупый вопрос на свете. Судя по всему мужчина подумал также.

- Какая работа, когда вы здесь... Никита сказал где тебя найти.

- Что-то случилось? - вдруг заволновалась я. Сколько же я здесь времени провела? 

- Операция закончилась. Я поговорил с Кузнецовым, всё прошло по плану, осложнений нет.

Я глубоко вздохнула и забыла как надо дышать. Качнулась вперёд и уткнулась лбом в мужское плечо, обняла его талию руками. Щекой почувствовала грубую ткань формы. Меня окутал потрясающий тонкий аромат туалетной воды и я часто-часто задышала. Моё тело дрожало от избытка чувств: тревоги, радости, нетерпения, восхищения.

- Спасибо, спасибо, спасибо... - шептала я исступлённо.

- Ну мне-то за что? Ну что ты, девочка, успокойся. 

Его руки ласково гладили меня по волосам, а голос звучал так непривычно тепло по отношению ко мне... Я стала успокаиваться и впервые за долгое время ощутила спокойствие. В крепких, непривычных, но таких горячих объятиях, которые растопили сковавший меня тревожный холод. Пусть я выгляжу слабой, но мне так необходимо, чтобы кто-то меня пожалел. Чтобы кто-то сказал, что впереди не будет больше огорчений и беспокоиться больше не о чем.

И тут, словно читая мои мысли, Глеб крепче  прижал меня к себе и твердым голосом сказал: