Ключи от твоего сердца

Глава 16

«…» «The Avett Brothers». Complainte d’un matelot mourant[22]

Вскоре мама снова засыпает, а я иду в магазин. Больше всего на свете Кел обожает «базанью» — так он называл лазанью, когда был маленький, поэтому мы с мамой до сих пор говорим именно так. Я покупаю все ингредиенты, возвращаюсь домой и начинаю готовить.

— Дело пахнет базаньей, — восклицает мама, выходя из спальни.

Она уже переоделась в домашнюю одежду, в последний раз сняв медицинскую форму.

— Ага. Я подумала, что надо Кела порадовать. Сегодня вечером ему это понадобится.

— Значит, мы все-таки перестали вырезать тыквы? — спрашивает мама, подходит к раковине, моет руки и начинает помогать мне с тестом.

— Ага. Похоже, тыквы закончились, — отвечаю я, и мама смеется. — Мам, слушай, нам надо поговорить до того, как он вернется. Поговорить о том, что с ним будет.

— Я очень хочу поговорить об этом, Лейк. Правда хочу.

— Почему ты не хочешь, чтобы он остался со мной? Думаешь, я не справлюсь? Считаешь, что я не смогу стать ему хорошей мамой?

— Лейк, ну что ты! — протестует мама, выкладывая в форму последний слой теста и делая мне знак полить его соусом. — Я просто хочу, чтобы у тебя была своя жизнь. Восемнадцать лет я растила тебя, учила всему, что знаю сама. А теперь пришел твой черед отправиться в свободное плавание — начать учиться на собственных ошибках, а не воспитывать ребенка.

— Но иногда в жизни не все происходит в строго хронологическом порядке, — возражаю я. — Ты же прекрасный тому пример. Если бы все было так просто, ты не умирала бы сейчас… Ты умерла бы лет в семьдесят семь, не раньше. Кажется, у нас сейчас такая средняя продолжительность жизни, — шучу я, и она снова смеется. — Мам, я серьезно. Я хочу этого. Хочу вырастить его. Да и он наверняка захочет остаться со мной, ты же знаешь. Ты должна дать нам выбор. До сих пор такого выбора у нас не было, а теперь ты можешь дать нам такую возможность.

— Хорошо, — соглашается она.

— Хорошо? Хорошо, я над этим подумаю? Или хорошо-хорошо?

— Хорошо-хорошо!

Я обнимаю ее. Мне кажется, я никогда в жизни так крепко не обнимала ее, как сейчас.

— Лейк, ты решила и меня заодно полить соусом для базаньи?

Опомнившись, я понимаю, что держу в руках лопатку и соус стекает с нее прямо маме на спину. * * *

— А почему он не может пойти к нам? — спрашивает Кел, после того как мы паркуемся перед домом и я отправляю Колдера домой.

— Я же тебе сказала: маме надо с нами поговорить, — отвечаю я и веду его в дом, где мама уже ставит базанью в духовку.

— Мам, угадай что! — кричит Кел, вбегая на кухню.

— Что, милый?

— У нас в школе на Хеллоуин будет соревнование на лучший костюм! Победитель получает пятьдесят баксов!

— Пятьдесят баксов?! Ничего себе! А ты уже решил, кем ты будешь?

— Пока нет, — признается он, подходит к стойке и кидает на пол рюкзак.

— Сестра тебе сказала, что нам сегодня надо поговорить?

— Да. Хотя это и так понятно, раз базанья на ужин, — заявляет Кел и, встретив наши с мамой удивленные взгляды, поясняет: — Вы всегда готовите базанью, перед тем как сообщить плохие новости. Так было, когда умер дедушка, когда вы сказали мне, что умер папа, когда решили, что мы переезжаем в Мичиган. Сегодня у нас опять на ужин базанья, значит либо кто-то умирает, либо мы переезжаем обратно в Техас.

Мама ошарашенно смотрит на меня, пытаясь понять, что делать. Вообще-то, мы не собирались сообщать ему вот так, с ходу. Она подходит к стойке и садится рядом с Келом. Я следую ее примеру.

— Какой ты наблюдательный! — говорит она.

— Ну так что? — спрашивает он, глядя ей в глаза.

— Кел, — нерешительно произносит мама, гладя его по щеке, — у меня рак легких.

Он тут же бросается ей на шею и крепко обнимает. Мама гладит его по голове, но он не плачет. Некоторое время они сидят молча, и мама терпеливо ждет его реакции. Наконец Кел шепчет, уткнувшись ей в плечо:

— Ты умрешь?

— Да, милый. Но я не знаю, когда именно. Поэтому теперь мы будем проводить очень много времени вместе. Сегодня я в последний раз ходила на работу, так что теперь буду больше времени проводить с вами обоими.

Я не была уверена, как он отреагирует. Ему же всего девять лет. Возможно, он и не поймет, что все это правда, пока она не умрет по-настоящему. Папа умер внезапно и скоропостижно, поэтому тогда он, естественно, отреагировал куда сильнее.

— А что будет, когда ты умрешь? С кем мы будем жить?

— Твоя сестра уже взрослая. Ты будешь жить вместе с ней.

— Но я хочу остаться здесь, поближе к Колдеру, — умоляюще произносит он и смотрит на меня. — Лейкен, ты заставишь меня переехать вместе с тобой в Техас?

— Нет, Кел, мы останемся здесь, — отвечаю я, хотя еще пару минут назад была уверена в обратном.

— Мам, — вздыхает Кел, пытаясь переварить все услышанное, — а ты боишься?

— Уже нет, — отвечает она. — У меня было достаточно времени, чтобы смириться с этим. Вообще-то, мне повезло: в отличие от вашего папы меня предупредили заранее. Теперь я могу много времени провести дома, с вами обоими.

Кел слезает с маминых коленей, опирается локтями о стойку и поворачивается ко мне:

— Лейкен, пообещай мне одну вещь!

— Конечно, какую?

— Никогда больше не делай базанью!

Мы смеемся. Боже мой, мы действительно смеемся! Мы с мамой только что сделали самую сложную вещь за всю нашу жизнь, а теперь мы просто смеемся… Кел все-таки потрясающий ребенок! * * *

Через час мы достаем из духовки огромную базанью, ставим на стол хлебные палочки и салат и понимаем, что ни за что не сможем все это съесть.

— Кел, иди спроси Уилла и Колдера, ужинали они или нет, — предлагает мама, глядя на ломящийся от еды стол, и Кел пулей бросается к двери.

Мама накрывает еще на двоих, а я наливаю чай.

— Надо попросить Уилла помочь нам с Келом, — говорю я.

— Уилла? Зачем?

— Потому что я хочу сама возить тебя на процедуры, Бренда и так слишком много для тебя сделала. Иногда я могу пропускать занятия, или будем ездить после школы.

— Ладно, — с улыбкой соглашается она.

На кухню врываются Кел с Колдером, а через секунду в дверях появляется Уилл.

— Кел говорит, у нас на ужин базанья? — неуверенно спрашивает Уилл.

— Да, сэр, — рапортует мама, раскладывая ее по тарелкам.

— Что такое базанья?! Лазанья болоньезе? — с сомнением в голосе интересуется он.

— Базанья — это базанья. К тому же мы готовим ее в последний раз, так что не упусти свой шанс!

Уилл подходит к столу, ждет, пока мы с мамой сядем, а потом садится сам.

Мы передаем друг другу хлебные палочки и салат, пока наконец на тарелках не остается свободного места. Как и вчера вечером, Кел не дает нам скучать:

— Колдер, а моя мама умирает!

Уилл бросает на меня взгляд, и я едва заметной улыбкой даю ему понять, что мы уже все обсудили.

— Когда она умрет, я буду жить с Лейкен. Прям как ты с Уиллом! У нас все будет одинаково — родителей у нас обоих не будет, и мы будем жить с нашими братом и сестрой!

— Круто! С ума сойти! — восхищенно произносит Колдер.

— Колдер!!! — орет на него Уилл.

— Все в порядке, Уилл! — успокаивает его мама. — С точки зрения девятилетнего ребенка, и правда можно с ума сойти.

— Мам, а что насчет твоей комнаты? Можно я туда перееду? Она больше, чем моя!

— Ну уж нет, — протестую я, — там есть отдельный туалет! Так что туда перееду я!

Кел выглядит расстроенным, но я не ведусь: спальня с отдельным туалетом, разумеется, достанется мне.

— Кел, зато тебе достанется мой компьютер, — утешает его мама.

— Класс!

Я наблюдаю за Уиллом, пытаясь понять, не в шоке ли он от нашего разговора, но он смеется. Видимо, именно на это он и надеялся — на то, что мы сможем принять ситуацию.

За ужином мы обсуждаем, что произойдет в ближайшие несколько месяцев, обговариваем, кто из нас будет сидеть с Колдером и Келом, пока мама будет на процедурах. Уилл соглашается, чтобы Кел приходил к ним, когда захочет, и обещает возить обоих мальчиков в школу. Взамен мама уговорила Уилла разрешить ей готовить ужин на всех. Я буду забирать их из школы в те дни, когда у мамы не будет процедур. Вечер прошел просто замечательно! Такое ощущение, как будто мы все просто взяли и плюнули смерти в лицо!

— С ног валюсь от усталости, — говорит мама, — пойду в душ и спать.

Уилл на кухне моет посуду.

— Спасибо тебе. За все, — тихо говорит мама и обнимает его сзади за плечи.

Он оборачивается и тоже обнимает ее. Проходя мимо, мама с хитрым видом толкает меня в плечо. Она не произносит ни слова, но я понимаю, на что она намекает: дает добро. Снова. Жаль, что это не поможет.

Я вытираю стол и подхожу к раковине, чтобы прополоскать тряпку.

— У Эдди день рождения в четверг, а я не знаю, что ей подарить…

— Ну, по крайней мере, я точно знаю, что ей дарить не стоит, — отвечает он.

— Поверь мне, я в курсе! — смеюсь я. — Кажется, Гевин куда-то ведет ее в четверг вечером. Может, придумаю для нее что-нибудь в пятницу…

— О, кстати, насчет пятницы! Вы как? Мне нужно будет присмотреть за Келом? Я совсем забыл, что мы с Колдером на этих выходных едем в Детройт.

— Нет-нет, мы сами справимся. А что у тебя там? Семейные посиделки?

— Ну да. Мы всегда раз в месяц ездим к бабушке с дедушкой на выходные. У нас такой уговор, с тех пор как я практически выкрал его ночью из их дома.

— Ну что ж, вполне справедливо, — замечаю я, вытаскивая из раковины затычку.

— Значит, тебя не будет на слэме в четверг? — спрашивает он.

— Нет. Зато мы сможем присмотреть за Колдером — просто отправь его к нам после школы.

— Как все странно, — вдруг говорит Уилл, ставя в сушилку последнюю тарелку и вытирая руки полотенцем. — Как все так удачно устроилось. Вы переезжаете именно сюда именно сейчас. Кел и Колдер знакомятся именно в тот момент, когда Келу особенно нужен близкий друг. Он довольно спокойно воспринимает новость о вашей маме. Неужели так бывает? — спрашивает он. — Я тобой так горжусь, Лейк! Ты сегодня была просто молодчина! — с улыбкой хвалит меня он, запечатлевает на моем лбу долгий фирменный поцелуй и направляется в гостиную. — Колдеру нужно еще сходить в душ перед сном, так что, думаю, нам пора идти. До завтра!

— Ага, до завтра!

Я вздыхаю, думая о том, что все-таки есть одна вещь, о которой он не подумал. Одна очень важная вещь, которая так и не устроилась: мы.

Постепенно я начинаю смиряться с мыслью, что нам не быть вместе. Что мы просто не можем быть вместе. Особенно много я думаю об этом последние два дня. Кажется, мы действительно вышли на новый уровень отношений. Разумеется, время от времени между нами все равно возникает неловкость, но мы вполне в состоянии с этим справиться. Сейчас еще только октябрь, а Уилл будет моим учителем до июня, то есть еще восемь долгих месяцев! Я ложусь, закрываю глаза и принимаю важное решение: отныне Уилл для меня не самый главный человек на свете. Сначала — мама, потом — Кел, а потом — жизнь.

Наконец-то! Теперь я свободна от него! * * *

— Эдди, захватишь мне шоколадного молока, а то я забыл? Ну пожалуйста, — просит Гевин, умоляюще глядя на нее щенячьим взглядом.