Внешность может обмануть

Глава 19

Борис опять завел машину и поехал в сторону выезда из города. Во мне опять проснулось любопытство, которое могло побороть все что угодно.

— Ир, он тебя слишком сильно любит. Из-за этого может поставить свое счастье в угоду твоему капризу.

— Пусть я не считаю это моим капризом, но я понимаю о чем ты говоришь, поэтому и не хочу сегодня появляться перед ним в таком виде. Я все это понимаю, но мне все равно обидно. Такое ощущение, что меня предали.

— Сахарная девочка, ты слишком долго жила в тепличных условиях, — ответил Борис.

— Возможно, — согласилась я. — Но я не знаю, как на все это реагировать. Мне-то уже места в его жизни не будет.

— Будет. Ты никуда не денешься. Но любой нормальный человек понимает, когда надо ребенка отпустить в свободный полет и не мешать ему учиться встречный ветер класть под крыло, чтоб тот начал работать на полет, — ответил Борис. — Ты пока учишься летать.

— Папа всегда говорил, что мне надо учиться самой разбираться с жизнью. У меня это не получается. Я провалила экзамен.

— Экзамена пока еще не было. Это всего лишь первые уроки. А вот по поводу того, как реагировать, то я тебя научу. Ты должна улыбаться. Улыбайся, когда вокруг все рушится, а ты не знаешь, чего делать дальше. Никто не должен видеть растерянность на твоем лице. Тогда люди вокруг решат, что ты знаешь, чего нужно делать. Или ты их понимаешь и одобряешь. Ему сейчас нужно твое ободрение. Сам ведь не уверен, что поступает правильно.

— Откуда ты знаешь? — Догадываюсь.

— Странно, что люди ищут одобрения у кого-то. Я уже давно как-то не ищу. Делаю что хочу. Все равно не получу одобрения.

— Но при этом переживаешь, что семья разрушилась.

— Парадокс, — ответила я, размазывая слезы.

— В бардачке салфетки.

— Спасибо.

— Мелочи, — ответил Борис. — Это всего лишь мелочи.

Мы подъехали к квартире Бориса в поселке. Он не стал отправлять машину на стоянку при квартире-студии.

— Не боишься, что ее украдут?

— Завтра мне еще понадобится на ней поработать.

— Как знаешь, — ответила я.

Мы поднялись к нему в квартиру. Стоило мне зайти в комнату, как я увидела, как я увидела коробку с книгами.

— Что это?

— Книги. Выбирай, какая понравится.

— Чтоб потом поставить ее на полку? — спросила я, посмотрев на Бориса.

— Верно, — ответил Борис. — Книги, которые мы не прочитали, ставить на полки нельзя.

— Тогда тебе придется долго заполнять полки.

— Ты мне ведь поможешь? Вдвоем нам это будет сделать проще. Ты унижать будешь? Хотя если мы обед с тобой считай пропустили, то надо нормально поужинать.

Он снял галстук. Расстегнул ворот рубашки. Ушел переодеваться, чтоб вернуться в клетчатых штанах и растянутой рубашке. Протянул мне рубашку, больше похожую на платье. Пришлось оторваться от просмотра книг. Если бы в коробке лежала крупа вперемежку с горохом, то я стала бы сортировать крупу от гороха.

— Нашла что-то интересное?

— Вроде бы. Хочу просто отвлечься, — ответила я.

— Так отвлекайся. Вреда от этого точно не будет. Если что, то я на кухне.

Борис ушел, а я осталась в комнате с книгой. Было спокойно. Все волнения оказались где-то в стороне. За стенами квартиры. На кухне Борис что-то жарил, а потом позвал меня на кухню.

— А что у тебя была за идея? — спросила я Бориса, садясь за стол.

— Привезти тебя сюда. Поделиться берлогой.

— Щедро.

— Я не шучу.

— Знаю, — ответила я. Посмотрела на него. А ведь действительно для него было это важно. Наверное, настолько же важно, как и для меня. — Хорошо. Попробуем. Все равно ведь встречаемся. Может и пожить получится.

— Я тебе не предлагаю всю жизнь вместе провести. Так. Какое-то время, пока не надоест.

— И я о том же. Пока не надоест. Все равно мне идти особо некуда.

— Угу. Прям совсем некуда идти, — пробормотал Борис. — Ладно, оставим эту тему. Главное, что согласилась.

— А если бы не согласилась?

— Рано или поздно ты бы согласилась ко мне приехать.

— Почему?

— Тебе нравится у меня, — ответил Борис. — А мне нравится твоя компания.

Вот и все. Как-то сразу стало легче и спокойнее. Как будто часть груза слетела с плеч. Этот вечер закончился в комнате, когда мы просто читали книги. Каждый свою. Я и не заметила, как положила голову Борису на плечо. Какое-то время мы так сидели, пока я не заметила, что он перестал поворачивать страницы книги.

— Ты спишь?

— Нет. Думаю, хорошая это была идея оставить тебя у себя или нет.

— А почему? — спросила я. Вместо ответа он потрепал меня по голове и предложил пойти спать.

Как же быстро все может перемениться. Вот у отца уже новая семья. Милая женщина с проницательным взглядом и задорной уставшей улыбкой — она приехала на съемную квартиру, в которой я толком и не жила, и начала вести себя в ней, как хозяйка. Это немного нервировало, если не раздражало, но я улыбалась и вела себя, как примерная дочка. Ее же дети выражали всячески недовольство переездом и переменами. Они ныли, ругались и не хотели жить под одной крышей с моим отцом. Я же не хотела добавлять им головной боли, поэтому собрала вещи и перевезла их к Борису. Я надеялась, что это будет временно, а в душе мне хотелось там задержаться.

Впервые в жизни у меня появилось ощущение, что это мой дом, где полки заполнялись моими вещами, и где можно было рассказать все, что происходило в моей жизни.

Отец не был против, считая, что это моя жизнь и мои проблемы, которые надо решать самостоятельно. Я их и решала, как умела. С мамой мы так больше и не разговаривали. Как и с бабушкой. К братьям я не ездила. Один раз попыталась приехать к маме, но она меня даже на порог не пустила. Сказала, что знать меня не знает, а я предательница.

Так прошло шесть недель. Мы справили Новый год с Борисом. А потом я узнала новость, которая меня настолько шокировала, что я домой летела на полных порах, спеша поделиться этим с Борисом.

— Борь, ты был прав.

— В чем? — спросил Борис, не отрываясь от компьютера.

— Пашку в суд вызывают. Его мать девочки, но про которую ты говорил, что она скандальная личность, подала на него в суд. Обвинила в том, что он хотел бабку со свету сжить, чтоб заполучить ее квартиру. А девочку отправить в детский дом. Саму же мать девочки он планировал лишить родительских прав.

— И в чем она его обвиняет?

— В мошенничестве, — ответила я Борису. — Так что ты был прав: не стоило мне там находиться. Если бы не ты, то она бы и меня в чем-нибудь обвинила.

— Это легко было предугадать, — ответил Борис.

— Но я-то об этом даже не думала, — возразила я.

— Ты много о чем не думаешь, — поворачиваясь в сторону полки со шкафом, ответил Борис. Он достал с полки коробочку. Кинул ее мне. Я на автомате поймала ее и покраснела, увидев тест на беременность.

— Думаешь, что я залетела?

— Вполне возможно, — ответил Борис. — Для своего спокойствия лучше проверь.

В мои планы ребенок совсем не входил. Но когда я посмотрела на календарь, то поняла, что вполне возможно я и могла забеременеть. Тест показал положительный результат. По примерным подсчетам срок был около семи недель. Сразу стало холодно и не по себе.

Борис принес мне кружку с какао. Сел рядом. Он ничего не говорил. Просто сидел рядом.

— У меня диплом. Экзамены. Понимаешь?

— И? — спокойно спросил папа.

— Мне сейчас не до ребенка. Тем более что это ребенок от Никиты.

— Скорее всего, от него. Я следил, чтоб у тебя не было таких проблем.

— Чего теперь делать?

— Ир, у тебя два варианта: рожать или на аборт.

— Я не готова ни к одному из этих вариантов.

— А к чему ты готова? Проблема просто так не решится.

— Знаю. Отложить ее можно? Хоть на какое-то время?

— Иришка, ты хочешь стать матерью? Тебе сейчас нужен этот ребенок? Ответь честно себе, а не мне.

— Я не хочу детей. Совсем не хочу.

— Тогда тебе надо сделать аборт.

— Как же я могла в такое влипнуть!

— Надо было предохраняться. О чем я тебе говорил несколько раз. И в следующий раз не позволяй мужчинам гнуть их линию.

— Не буду больше ни с кем общаться. На всю жизнь хватило. И спать ни с кем не буду. Я что-то сказала смешного?

— Слова не женщины, а обиженной девчонки. Собирайся, поедем решать твою проблему.

— Думаешь?

— Поехали, трусиха.

Аборт пришлось делать через неделю. И это меня сильно выбило из себя. Я не могла понять, почему меня это так взволновало. Но такая грусть накатила, что я не понимала, как еще сдерживала себя, чтоб не разреветься. Борис меня не утешал, но и не читал лекции. Из-за этого я ему была благодарна.

— Почему все так получилось? — спросила я, когда мы уже почти подъехали к квартире.

— Это всего лишь урок, — ответил Борис. — А как у любого урока есть своя оценка от кола до пятерки. Теперь ты знаешь, что твое здоровье только в твоих руках.

— Знаю, но легче от этого не стало.

— А стало бы легче бросить все и воспитывать этого ребенка?

— Наверное, нет.

— Тогда в чем проблема? Перешагни и живи дальше. К экзаменам готовься. — Делать вид, что ничего не произошло?

— А что произошло? Проблема решена. Живем дальше, — ответил Борис.

Когда мы подошли к его квартире, то около двери нашили мужчину, который спал, прислонившись к двери. Шапка надвинута на лицо. Борис остановился. Достал телефон, чтоб вызвать скорую и полицию.

— Борь, почему ты решил, что он умер? — тихо спросила я.

— Он уже окоченел, — сказал Борис. — Печальный итог, но он был весьма ожидаемым.

Я видела фотографии сына Бориса, но не узнала в этом мертвом мужчине юношу с упрямым взглядом, который смотрел с фотографий. Борис держался до последнего. Он разговаривал с полицией и скорой. Потом кому-то позвонил. Я не слышала разговора. Села в угол дивана и ждала, когда это все закончится. Когда люди уедут, а в квартире опять станет тихо.

Взяла книгу, но не стала ее читать. Просто не смогла отвлечься. При этом не было никаких мыслей. Пустота.

— Не бойся. Ничего не поменяется, — ответил Борис.

— А мне кажется, что как прежде уже не будет.

— Просто исчезла еще одна проблема. Еще одна головная боль, — сказал Борис.

— Может, мы совершили ошибку?

— Веришь в мистику?

— Не знаю. Но на ум приходит…

— А мне ничего на ум не приходит. Он сам решил свою судьбу. Я пытался ему помочь, но не смог, — ответил Борис.

— Но сделал все, что мог.

— Возможно. А может недостаточно. Когда у меня был вопрос ухаживать за матерью или отдать ее в интернат, то я выбрал ее. Но при этом мог заняться сыном и женой.

— Ты все правильно решил.

— Тогда чего мы слезы льем о прошлом? Поможешь с ужином? Думаю, что сегодня можно будет съесть мороженое. И плюнуть на диету.

— Но только сегодня. Можно еще и завтра. Но не больше.

Борис почему-то опять посмотрел на меня, как в тот день, когда я согласилась переехать к нему. Это был какой-то особенный взгляд, который мне сложно было прочитать и понять. Вместо того чтоб еще что-то сказать, я положила голову ему на плечо. Плакать не хотелось, а вот избавиться от растерянности я просто мечтала.

— Все будет хорошо, Ириш.

— Это я должна тебе сказать.

— Разве есть какая-то разница кто и кому что сказал?