В суете прошлых дней

– Привет, – проговорил Макс, разглядывая меня. – Приехала?

– Приехала, – в тон ему отозвалась я. К братцу невольно присмотрелась. Макс у нас был парнем симпатичным, хоть и худощавым, и ростом выдающимся не обладал, но девичье внимание он без сомнения привлекал. Я много слышала о его подружках, ещё со школьных времен, класса с девятого. Максим был симпатичным ловеласом местного разлива, но при этом безумно ленивым во всем, что касалось учебы или быта. И эта самая лень открыто читалась на его лице, в его взгляде. И меня это здорово удручало. Ещё недавно, когда Максим ещё учился в школе, а у меня появилась возможность хоть что-то для него сделать, я приложила немало усилий, чтобы брата вдохновить, я пыталась рассказать ему о возможных перспективах, о жизни в большом городе, доказывала, что нужно обязательно продолжать учиться. Но чем старше он становился, тем яснее я понимала, что разговоры и убеждения ни к чему не ведут. То есть, переехать жить в Нижний Новгород Максим был совсем не прочь, он даже загорелся этой идеей, но все разговоры об учебе и работе, чтобы обеспечивать своё существование, энтузиазма в нём не вызывали.

– А как ты хотел? – удивилась я, когда наш с ним разговор в первый раз споткнулся об этот камень. – Чтобы жить хорошо, нужно и работать хорошо. Кто тебя будет обеспечивать? Кому ты нужен?

Максим тогда сложил губы неприятной уточкой и глянул на меня весьма выразительно.

– Хорошо тебе говорить, – заявил он с юношеским запалом. – Ты красивая девка, тебе можно голову о том, на что жить, не морочить.

Тогда я впервые взглянула на младшего брата, которого половину своей жизни таскала на руках, по-другому.

– Во-первых, – твердо проговорила я, – я не девка. Ты так с подружками на улице разговаривать будешь. А, во-вторых, я работаю, и работаю много. Я себя обеспечиваю.

– Ну, конечно. А на фига тебе тогда этот качок? Он же тупой! – На тот момент я ещё жила с Метелкиным. И намек на то, что меня содержат, здорово задел.

– Уж точно не тупее тебя, – парировала я. – Олег – заслуженный тренер, к нему на тренировки очередь на месяц вперед. А ты чего добился в жизни? Ходишь по улицам, деньги на пиво и сигареты стреляешь? Всю жизнь хочешь так прожить?

Поругались мы с Максом тогда здорово, каждый, конечно же, остался при своем, а я, признаться, на младшего брата обиделась. Максима я, на самом деле, любила, до самого отъезда в Нижний Новгород, его воспитанием, по сути, занималась я. Я его нянчила, я его отводила в детский сад, затем за руку вела в первый класс, учила с ним уроки. Маме некогда было всем этим заниматься. И мне всегда казалось, что мой младший брат растет чудесным, добрым мальчиком. А потом я вышла замуж, стала реже появляться, а после и вовсе пришлось уехать, и Максим превратился в эгоистичного подростка, который только выставлял мне требования того, что нужно привезти ему из большого города. Крутые кроссовки, новую куртку, дать денег на карманные расходы. Поначалу я исправно исполняла его требования. Старалась, мне было жаль мальчика, совсем ещё ребенка, который оказался никому не нужен, но требования его росли, а благодарности в ответ становилось всё меньше и меньше, пока она окончательно не сошла на нет, и не превратилась в обвинения о моём легком заработке на своей смазливой внешности. Я поняла, что мальчик вырос, и пора оставить его в покое. Мы все сами строители своей судьбы, тащить человека за шкирку в хорошую, счастливую жизнь – дело неблагодарное, сами знаете.

Пока я разбирала пакеты с продуктами, Макс крутился рядом со мной на тесной кухне. Вытащил из пакета яблоко и захрустел. А сам всё на меня косился. Я все эти взгляды отлично знала, братцу явно от меня что-то нужно, но спрашивать я не собиралась.

– Юль, – позвал он в конце концов, присаживаясь на узкий кухонный подоконник. – А ты надолго приехала?

– На выходные.

– А-а. У меня к тебе дело есть.

Я на брата взглянула.

– И на какую сумму твоё дело?

Макс заулыбался.

– На небольшую. У меня телефон того…

– Что «того»? – передразнила я его.

– Новый надо.

– А я здесь при чем?

– Юль, ну ладно. Что ты придуриваешься? Купишь мне телефон?

Я спокойно покачала головой.

– Нет.

Максим тут же надулся, глянул на меня с обидой.

– И как я без телефона?

– Понятия не имею. У тебя нет телефона, зато, насколько вижу, у тебя на месте руки, ноги и голова. Отправляйся работать. Заработаешь – купишь себе телефон. Вот она – формула реальной жизни.

– Да куда я пойду работать?! – повысил он голос, а я тут же на него цыкнула.

– Не кричи. И мне абсолютно всё равно, куда ты пойдешь работать. Могу с Петей Ануфриевым поговорить, возможно, он возьмет тебя подсобным рабочим.

Лицо Максима окончательно скисло.

– Удобрения грузить?

– А что, у тебя здоровья мало? На диване лежать хватает. Вот и побегаешь немного с мешками, разомнешься. На телефон накопишь.

Недоеденное яблоко полетело в мусорное ведро, а брат в негодовании вылетел из кухни. И едко проговорил из коридора:

– Ты очень помогла! Спасибо!

– Рада стараться, – в тон ему отозвалась я.

Бесконечное выклянчивание денег настроения мне не прибавляли, поэтому я и не любила приезжать домой. Но выбора у меня пока не было.

– Мать где? – поинтересовалась я у Макса через закрытую дверь в его комнату.

– На работе!

Я посмотрела на часы. Отлично, успею доехать до старшей сестры, сегодня выполню все необходимые ритуалы, а завтра займусь своими делами.

В машине лежали ещё два пакета. Один с продуктами, другой с вещами для детей. Я доехала до дома сестры, она жила на окраине городка, в частном секторе, в доме мужа. Дашка была старше меня на три с половиной года, в сущности, не такая большая разница в возрасте. И с одной стороны, я её совсем не ощущала, а с другой… между мной и сестрой зияла настоящая пропасть. Дашка тоже рано вышла замуж, сразу после школы, но, в отличие от меня, да и от мамы, брак свой сохранила, до сих пор жила с первым мужем, родила от него троих детей, и, видимо, из-за этого чувствовала какое-то непонятное превосходство над нами. Хотя, если говорить откровенно, гордиться в ситуации старшей сестры было особо нечем. Назвать её брак счастливым, можно лишь с натяжкой. Жили они все эти годы в доме Дашкиного мужа, то есть, под одной крышей с его родителями. Сам дом был стареньким, требующим ремонта и достаточных вложений денежных средств, которых в их семье отродясь не водилось. Да и даже не в деньгах было дело. Если бы меня спросили, я бы сказала, что их жилище требовало приложения рук, особенно мужских, но об этом никто особо не заботился. Но сестра всё равно жила с уверенностью, что её жизнь куда более правильная и сложилась удачней, чем у меня и у мамы. На мамину бурную личную жизнь давно все махнули рукой, а я считалась едва ли не пропащей, причем, пропащей в большом городе, куда порядочные девушки не отправляются жить в одиночестве. А порядочность для жителей нашего городка означала одно непременное условие – выйти замуж и жить в официальном браке с одним мужем долгие годы. А уж насколько удачно складываются ваши отношения в стенах вашего дома, за закрытыми дверями, разговор отдельный. Главное, чтобы всё было по закону, со штампом в паспорте.

Дашкин муж, Серега, мне нравился, как человек. Хороший, простой, работящий парень. В меру подкаблучник, в меру мужик, который может стукнуть кулаком по столу. Вот только никакими особыми способностями и талантами Серега не обладал, и поэтому работал там, куда зовут, не имея на руках ни одной толковой профессии. Последние несколько лет он трудился на лесопилке, обычным работягой, но там хотя бы платили пусть небольшую, но стабильную зарплату. Дашка данному обстоятельству сильно радовалась, и на работодателей мужа, которых в городе все знали, смотрела с откровенной благодарностью. Всё бы ничего, вот только лесопилка, одно из немногочисленных предприятий городка, которое давало жителям работу, принадлежала моему бывшему свекру. И ещё на эту тему мы с Дашкой без конца ругались. Она то и дело соскакивала на тему, что я неблагодарная, что я дурында, которая сама, по своей вине всё потеряла, а я была в корне с ней не согласна. Но моих слов, моих доводов никто не слушал.

Сестра встретила меня тем же вопросом, что и брат некоторое время назад. Увидев меня на крыльце, Дашка окинула меня внимательным взглядом, затем то ли поинтересовалась, то ли констатировала:

– Приехала?

После этого вопроса мне захотелось швырнуть пакеты к её ногам, развернуться и уйти. От тона сестры приветливостью даже и не пахло. Будто я напросилась к ней в гости, а не привезла детям необходимое. Между прочим, то, что заказывали, о чем просили.

Я прошла в дом вслед за Дашкой, в доме было шумно от детских игр и работающего в большой комнате телевизора, а ещё пахло щами. Очень сильно пахло, и как-то не аппетитно. Я отнесла пакеты на маленькую кухню, огляделась без всякой радости. Кухонка была длинная и узкая, с минимум мебели. Сюда даже нормальный обеденный стол нельзя было поставить, поэтому домочадцы ели по очереди. Как и готовили. Последний год Дашка со свекровью откровенно не ладила, и питались они теперь отдельно от родителей мужа. Даже холодильники разные завели. В общем, семейным благополучием в этом доме не пахло. Бесконечные претензии друг к другу и обиды. Дашка, как нормальная «яжемать» усиленно напирала на то, что ей и детям необходимо больше пространства и уступок со стороны других родственников, а свекровь в свою очередь предлагала молодым собраться и съехать с её жилплощади, как они, в принципе, и собирались поступить, даже обещание давали сразу после свадьбы.

– А потом плодиться начали, – зловеще заканчивала каждый раз Клавдия Васильевна свой трагический рассказ.

В общем, счастья через край. По словам сестры. А я, появляясь в её доме, старалась ни во что не вмешиваться и никаких советов никому не давать. Поступала точно так, как Серега. Тот тоже старательно держал нейтралитет между женой и родителями. Понимал, что ехать им с детьми некуда, даже съемное жилье он оплачивать не в состоянии, и нужно быть благодарным за то, что родители помогают. Вот только отношения между невесткой и свекровью он исправить не мог, поэтому молчал и уходил. За что ему тоже, кстати, доставалось. И мать и жена называли его подкаблучником. Обеим казалось, что к другой он относится с большим пониманием и поддержкой.

– Чем занимаешься? – спросила я сестру, чтобы спросить у неё хоть что-нибудь. С годами мне всё тяжелее становилось находить темы для разговоров с ней, слишком разные у нас были жизни, слишком разные интересы.

– Детьми я занимаюсь, – отозвалась сестра, и вздохнула. Как-то печально у неё получилось, тяжелая грудь поднялась в вырезе цветастого халата. – Замучили уже, скорее бы в школу пошли да в сад.

– А ты на работу, – подсказала я, втискиваясь в узкое пространство между кухонным столом и подоконником. Там стояла табуретка, и впихнуться на нее могли только дети да я.