Кровь и туман
- Автор: Анастасия Усович
- Жанр: Любовные романы / Фантастика
Читать книгу "Кровь и туман"
Теперь они настоящие. Теперь они живые.
В отличие от тех, кто по моей вине давно обрёл покой где-то под землёй.
— Умирают те, кто больше меня достоин жить, — продолжаю я. — И я уже никак не могу это исправить.
— Они умирают не из-за тебя, — говорит Тай с лёгким пренебрежением. — А то слишком много чести. Они умирают, потому что кто-то их убивает. Ведь не ты держишь оружие?
Я качаю головой.
— Не я. Но их кровь всё равно просачивается через мою кожу, — я вздыхаю. — И я боюсь, знаешь, больше всего на свете, что это ощущение уже никогда меня не покинет.
Тай ведёт бровью. Даже если он хочет что-то сказать, похоже, делать этого он не будет.
Христоф мёртв, и он остался только в моих воспоминаниях, но всё равно ему удаётся влиять на чужие жизни. И сейчас запястья Тая, как было в моём сне, связаны тонкими нитями безысходности.
Он жив, но эта жизнь даётся ему ещё труднее, чем принятие факта смерти.
Я должна что-то сделать. Если не могу взять под контроль свою жизнь, то, быть может, стоит начать с других?
Я встаю с пола, прикладываю ладонь к межкамерной панели. Тай вскакивает на ноги вместе с тем, как щёлкает замок, оповещая об открытии.
— Что ты делаешь? — спрашивает он.
— Пытаюсь всё исправить, — говорю я. Хватаюсь за прутья решётки и отодвигаю её в сторону, позволяя Таю покинуть камеру. — Я знала парня, на тебя похожего. Он тоже стал тем, кем стал, не по своей вине. Но его мне спасти не удалось, а тебя… Может, шанс ещё есть.
В ответ на мои слова Тай коротко кивает. Оглядывается в поисках отступного пути. Его взгляд устремляется на что-то в противоположном от лифта направлении, и я понимаю — для заключённых должен быть другой вход.
А значит, и выход.
— Только не позволяй мне сожалеть об этом, — прошу я чуть ли не слёзно.
Я доверяю малознакомым — это мой главный минус. А всё потому, что я стараюсь никогда не судить о ком-либо по поступкам, не зная всей картины.
И это — мой главный плюс.
— Надеюсь, ещё увидимся, — бросает Тай вместо благодарности.
Это последнее, что он делает, прежде чем пуститься наутёк.
Всё или ничего. Если я снова ошиблась, мой собственный список смертников грозит пополниться чьим-то именем.
— Слава! — окликают меня в коридоре.
Каждая клеточка тела покрывается мурашками.
Нас рассекретили, — проносится в голове.
Сейчас Тая и меня ему в компанию посадят за решётку. Стараясь сохранять последние остатки самообладания, я оборачиваюсь. Ко мне идёт девушка с короткими волосами, выкрашенными в ярко-зелёный цвет.
— Да? — спрашиваю я, стараясь найти в голове хоть одно воспоминание о ней или её имени.
Но в этом отпадает вся необходимость, когда я вижу на её шее золотое ожерелье.
«Марья».
— Да, Марья? — повторяю зачем-то.
На секунду в глазах Марьи вспыхивает непонимание. Потом она, видимо, вспоминая, с какой целью меня звала, щёлкает пальцами:
— К тебе там гости пришли. — Марья кивает головой наверх. — Я попросила её подождать в гостиной.
— Спасибо.
Зря переживала. Хотя… гости?
— Только ты бы поторопилась, — губы Марьи растягивает широкая улыбка. — Там Марк, и он, по-моему, положил глаз на твою подругу.
Меня как током прошибает. Не может быть.… Или она и правда пришла?
— Спасибо, — ещё раз бормочу и, обходя Марью, хлопаю её по плечу в дружеском жесте.
Опять что-то, что выходит само собой, инстинктивно. Поэтому из нас двоих я — единственная, кто опешивает от этого своего действия. Марью оно совершенно не беспокоит — она продолжает свой путь дальше по коридору, выходя во двор штаба.
Ведь мы, возможно, с ней больше, чем просто товарищи по службе. Мы можем быть друзьями. Мы могли вместе ходить в кино или в торговый центр, у нас могут быть общие, интересные только нам двоим, темы для разговора или даже шутки, которые случайный слушатель не поймёт никогда.
Я вздрагиваю, как от попавшей за шиворот ледяной воды. Эти мысли, как паразиты, поселяются в моей голове. Они копошатся, причиняя почти что физическую боль.
Возвращается мигрень. Тяжкая усталость без возможности действительно провалиться в самозабвенный сон.
Моё состояние похоже на замкнутый круг: плохо, ужасно, хорошо, плохо, ужасно, хорошо — и так без пауз и отдыха.
Наверх поднимаюсь на автомате. Дверь в гостиной открыта нараспашку, и до меня доносятся несколько голосов:
— Так где вы со Славой познакомились, говоришь?
Марк! Внутри сразу так тепло становится. Курчавый солнечный юноша — не только Бенов лучший друг, но и его отдушина, — жив, кажется, вполне цел и наверняка бесконечно счастлив.
Ведь по-другому и быть не может. Я помню Марка именно таким; даже когда он был на грани жизни и смерти, он не унывал ни на секунду.
Бен, должно быть, именно у него этому научился.
— Я вообще-то молчала.
Едва не вскрикиваю. Лия. Это точно она, её голос мне ни с чьим другим не перепутать!
— Ваш ковен очень влиятелен здесь, в Дуброве. Если честно, для нас, стражей, честь, что вы сотрудничаете с нами.
— Мило.
— Лично я с огромным уважением…
Я появляюсь в гостиной раньше, чем ситуация становится патовой. Лия тут же подскакивает с дивана, на краю которого сидела.
— Слава Богу! — восклицает она. Не давая мне поздороваться с Марком или хотя бы остановиться, Лия перехватывает меня за локоть и утаскивает обратно в коридор. — Что за странный парень? Я уже почти была готова нарушить соглашение и применить магию, лишь бы только он отстал!
— Это Марк, — говорю я, оборачиваясь через плечо. В дверном проёме появляется курчавая голова. Её обладатель подмигивает мне в качестве приветствия. — Он хороший, на самом деле.
— Верю на слово, — нехотя бросает Лия.
Она продолжает тянуть меня за собой, словно знает, куда именно нам нужно попасть.
— Зачем ты пришла? — интересуюсь я по ходу.
— Да у меня эта вся вчерашняя ситуация всё из головы не выходит.
Оказываясь на первом этаже, мы направляемся к выходу во внутренний дворик. Там — к одной из скамеек. Только позволяя мне присесть, Лия наконец выпускает мою руку. Сама девушка присаживаться, похоже, не думает. Как и успокаиваться; только мельтешит перед глазами со сложенными на груди руками.
— С оборотнем?
— Ага. Это, просто, знаешь… — Лия останавливается, выдыхает. — Моё первое нападение было. — Я замечаю, как напрягаются её пальцы, обхватывающие собственные плечи. — Меня родители к такому не готовили. Они вам, стражам, не доверяют, но всё равно говорят, что вы хорошо выполняете свою работу. А вчера…
Кажется, я понимаю, к чему она ведёт.
Мы хорошо выполняем свою работу, и всё же именно из-за меня Лия вчера чуть не пострадала.
— Ты права, извини, — говорю я. — Мне стоило…
— Что? — Лия, похоже, искренне удивлена тому, что слышит. — Я не за извинениями пришла, Слав. А чтобы сказать «спасибо».
— За что?
— За то, что хоть в чём-то мои родители правы, — Лия опускает руки вдоль тела. Я бегло осматриваю её. Как обычно — идеальная. От макушки и до бархатных туфель. — Я вчера вела себя не очень благодарно…
— Брось, — отмахиваюсь я, когда чувствую, как трудно Лие даётся оправдание своему поведению. — Ты вела себя так, как вёл бы себя любой нормальный человек.
Сначала — короткий кивок. Затем ухмылка.
— Но я ведь не человек, — произносит она.
— Если хочешь знать — меня это совсем не волнует.
Лия пристально разглядывает моё лицо. Должно быть, за время проживания здесь, в Дуброве, где нет причины скрывать свою принадлежность к какой-либо из форм жизни, она привыкла видеть разную реакцию на факт своего рождения. Кто-то наверняка, как Марк, был восторжен и восхищён, кто-то, как я, например, и вовсе не видел причины чертить чётких границ, отделяя одних от других.
Но ведь всегда, в любом мире и любом времени, обязательно будут те, кто привык ненавидеть. Даже без причины, даже просто ради самого факта ненависти. Подавляющее меньшинство — так я их называю. Несмотря на проигрыш в количестве, они давят массу своей силой, а потому наносят больший ущерб, чем должны, исходя из логики и математики.
— У меня, кажется, больше на сегодня нет занятий, — говорю я, хотя понятия не имею, какое у меня расписание. — Если есть желание, можем немного прогуляться по городу.
— Да, — отвечает Лия тут же, не беря и секунды на раздумья. — Я с удовольствием. Давно не гуляла… просто так, без причины. — Лия берёт паузу для улыбки. — И с компанией, способной говорить о чём-то, кроме сложных домашних заданий.
Лия оставляет меня после звонка своего младшего брата. Она объясняет: тот учится в Академии, но сейчас приехал в Дубров, чтобы отдохнуть пару дней и забрать из дома кое-какие вещи. Поэтому около шести мы прощаемся, расходимся. Но что она, что я, оборачиваемся ещё по два раза, чтобы бросить напоследок:
— До встречи!
— Ещё увидимся.
— Я позвоню.
— Отлично!
Только когда Лия скрывается за поворотом, я могу отвести взгляд прочь. Мои уши пылают. Я вспоминаю все наши прошлые прогулки и вообще все вечера, проведённые вместе, и чувствую себя такой счастливой, которой, думалось, уже не буду никогда.
Я не знаю, есть ли шанс построить нашу дружбу заново на руинах отношений, которые связывают нас здесь, но надежду я чувствую и буду хранить её столько, сколько потребуется.
В кармане звонит телефон. Достаю его и вижу на дисплее имя человека, говорить с которым по десять раз на дню уже вошло в привычку.
— Это ты его освободила? — спрашивает Бен вместо приветствия.
Голос у него тихий, и мне в голову приходит мысль: напускное. О таких вещах, как сбежавший преступник, ни один из стражей не будет говорить так спокойно.
— Допустим, — отвечаю я, не пытаясь лукавить.
А смысл? Бена всё равно не обманешь.
— Разреши узнать, зачем?
Вопрос проще некуда, и у меня есть заготовленный ответ, но внезапно он кажется мне недостаточным основанием для нарушения закона.
— Ты сдал меня? — спрашиваю я вместо этого.
— Ты слышишь где-то на заднем фоне полицейские сирены? — фыркает Бен. После следует тяжёлый вздох: — Нет, я тебя не сдал. Но мне нужны объяснения. Конкретные и без нытья.
— Ладно. Тогда жду тебя на том месте, где мы сидели вчера. Я всё рано не хочу идти домой.
— Сегодня не могу. У нас тут семейный праздник.
Бен замолкает, я не знаю, что ему ответить. Пауза, переполненная общими размышлениями, отдаёт неловкостью. У Бена дела идут гораздо лучше, и сначала мне казалось это неправильным — мы должны были страдать одинаково, а иначе где справедливость? Но потом я поняла: Бен заслужил любящую маму, которая каждый вечер с нетерпением ждёт его возвращения.
После того, сколько людей умерло по моей вине, я заслужила разве что стёкол в компоте.
— Но ты можешь прийти ко мне, если хочешь, — предлагает Бен, нарушая паузу.
— Как-то неудобно… — протягиваю я.
— Не заставляй меня сейчас перечислять все вещи, которые действительно неудобно делать, иначе это затянется часа на два, — параллельно с нашим разговором, Бен чем-то занимается, а потому иногда в трубку мне пробираются посторонние звуки. — Решай: пойдёшь или нет?