Другие

— Вы? В театр хотели? А почему облезшая кошка? Вы не облезшая кошка, а мокрая… Ой! Простите. Вы не кошка, вы…

— Ладно. Я всё поняла. Вы — косноязычный молодой человек, который испортил не только мне настроение и сегодняшний вечер, испачкал мою одежду, но не можете даже просто извиниться и поступить как настоящий мужчина…

— Простите меня, что перебиваю… А могу я Вас, мокрую кошку, ой, простите, не кошку… пожалуйста, довезти домой? Если Вы снимете свою шубку, то в такси нас пустят. Вы же будете со мной.

— Нас? Я с Вами?

— А как же? Я не могу Вас вот так, в таком жутком виде, как облезшую… Боже, что я мелю… Просто я не могу Вас оставить в положении.

— Молодой человек. Я не в положении ещё и я не облезшая… тьфу, да что за чертовщина какая-то? Вместо извинения — меня обзывают облезшей кошкой…

— Я так не обзывался. Я сказал — мокрая кошка!

— Слушайте. Да Вы вообще можете помолчать?

— А выходите за меня замуж?!

— …

— Нет. Правда. Я Вас отвезу сейчас ко мне в общежитие, вымою, высушу…

— И выкину?

— Нет. Я Вас никогда не выкину. Тем более в таком положении.

— В каком таком?

— В… таком. Мокром положении. Да… А знаете… Можно ко мне на квартиру поехать. Я год снимаю однокомнатную квартиру в Купчино. Иногда и забываю. Ночую где придётся — иногда в общаге, иногда на сьёмной. Давайте туда?

* * *

С этой однокомнатной квартирой вообще была цела история. Когда родители, осознав, что их сын не вернётся к ним в Москву, продав дачу, купили, в тайне от него, недорогую однокомнатную квартиру в Санкт-петербурге. А чуть позже, под видом, что родная сестра его мамы переезжает жить к своим детям (а она до этого жила в Питере), по доступной цене будет сдавать свою квартиру племяннику, число за условную сумму.

Так что студента, после первого визита и осмотра жилья, всё устроило. Обставлена картира была не богато, но было, где поспать и перекусить. Благо, что он имел возможность небольшой подработки в институте и имел небольшие, но СВОИ деньги, которые потом пересылал по почте вроде как хозяйке квартиры. Его тётка, в свою очередь, эти деньги отправляла сестре. А мама Димы, хоть и не постоянно, но пыталась ненавязчиво помочь материально своему сыну, хоть тот и был категорически против. Но, под видом того, чтов Москве снабжения всё же было лучше, присылала то обувь, то джинсы, то свитера и куртки, купленные, по её словам, по знакомству и не дорого. Дима ворчал, но принимал вещи. Он прекрасно понимал, что сам он себе это не купит, а выглядеть совсем уж жалким среди сокурсников, ему не хотелось.

* * *

— Так что, мы едем? Вы стойте на месте, а я попытаюсь поймать машину.

— М-да. Стойте на месте… Мокрая и замёрзшая… Мне холодно!!!

— Ну что же мне делать тогда? Хорошо. Снимаёте с себя эту мокрую ко… шубу. А Вы оденьте мою куртку. Соглашайтесь. Пожалуйста.

— Хорошо. Сейчас я уже на всё согласна.

Виктория сняла свою шубку, которая внешне и в самом деле стала выглядеть как что-то совсем мерзкое. Её заячья шубка, которую она так берегла и которая ТАК ей нравилась… А тут эта куртка. С виду дорогая и тёплая на самом деле…

— Господи! Я в ней выгляжу как Пьеро — рукава почти до колен…

Она потихоньку согревалась, хотя её свитер и юбка были тоже насквозь мокрые. Она подняла воротник и капюшон куртки, сняв свою мокрую шапку и машинально засунув её в карман куртки. И почувствовала запах. Приятный запах, который шёл от капюшона. Немного странный, но не отталкивающий, а какой-то… волнующий, что ли.

Виктория уже несколько иначе посмотрела на молодого человека. Симпатичный парень. Волосы почти пепельные и глаза какие-то девичьи. Голубые. Рост за 180, но и плечи уже не как у подростка. Чем-то напоминал её папу. Любимого и родного человека, её папочку. Да и запах, что шёл от куртки, на удивление был похож на домашний, папин запах…

Так… Ладно… Надо собраться. Надо ехать домой. Да и парень, по-моему, не совсем комфортно чувствует в своём лёгком свитерке. А на улице почти ноль. А собственно. Почему она должна переживать за него? Это он её искупал, запачкал, да и держит на улице вместо того, что б найти такси и отвезти домой! И что он опять «несёт»?

— Зато тепло и не поддувает. Смотрите — у Вас низ куртки закрывает колени. И никто ничего не видит!

— А что должны все не видеть?

— Ваши коленки. Ой, простите. Вам не холодно?

— Странно, но я немного согрелась. Если б ещё и под курткой было сухо — вообще было бы прекрасно.

— Я сейчас Вас отвезу к себе. Вы примите душ, согреетесь. Я вам одежду свою дам сухую. И сам постираю Ваши вещи и высушу их. И напою Вас горячим чаем с малиновым вареньем.

— Прямо джентельмен. Даже чай с вареньем. МАЛИНОВЫМ???

— Да. Это моё самое любимое. Мама присылает. Она сама варит варенье. У нас на даче много кустов малины растёт. И так едим, и варенье варим.

— Варим? Или мама варит?

— Ну, сейчас мама варит. Я ведь в Питере заканчиваю учиться. На последнем курсе. В Корабелке. Скорее всего, здесь и останусь. А родители живут в Москве. Раньше мы с мамой варили варенье вместе на даче. У меня даже вкуснее получалось, чем у неё. Ну… она так говорила.

— ДИ-И-Ма, как Вы представились ранее. Смешно. Так мы поедем хоть куда-нибудь или так и будем стоять здесь? А? Так. Стоп. Подождите. Говорите, кошка? Пожалуйста, наклонитесь.

Дима наклонился к лицу девушки, и та, совершенно неоожиданно для него, довольно больно укусила его за нос.

— Ой. Мяу. Больно же. У Вас зубы как иголки. Зачем кусаться-то? Тем более так больно?

— Да так. Проверяю древний тест.

— Что за тест дурацкий. И для этого надо было обязательно укусить меня за нос? Нет, я понимаю, что я безумно виноват перед Вами, но это уж слишком. Я, если честно, уже Вас немного боюсь.

— Угу. Вы ведь так и не извинились, что изваляли меня в грязном снегу, а чуть позже ещё и в лужу кинули.

— Я не кидал и не валял. Просто так как-то неловко получилось. Я же извинился и в первый раз и сейчас.

— Ну да. Как там? «Меня зовут ДИ-И-МА?» Забавно. Так что, молодой человек? Будем и дальше стоять? Может быть стоит ожидать третьего столкновения? Или купания? Снег был. Лужа была. Теперь где, в канале???

— Не. Пожалуйста, я больше так не буду. Правда.

— Как маленький. Больше так не буду. Да идите уже. Я опять стала замерзать.

— Только, пожалуйста, не уходите. Я теперь без Вас не смогу.

— Прям, не сможете?

— Знаете, да. Я хочу, что б Вы со мной всегда были рядом. Такая необыкновенная, красивая, мокрая… ой…

— Кошка??? Идите уж. Сами Вы кот. Кто из нас первым сказал «Мяу»?

— Я?

— Ну не я же? Всё, идите. И отвезите пострадавшую девушку в тепло. А то я могу простыть и заболеть. А мне этого совсем не нужно…

* * *

Уже через пару часов, Виктория, попив вкуснейшего чая с НАСТОЯЩИМ, её любимым, МАЛИНОВЫМ вареньем, уже больше получаса буквально летала, находясь на руках юноши. Вначале, переодевшись в его громадные, но тёплые вещи, когда он сверху напялил на неё ещё и два совершенно гиганских толстых свитера и две пары теплых шерстяных носков, которые заканчивались у неё почти под коленями, она почувствовала, что наконец-то согрелась. И дрожь, которая била её последние часы, ушла.

Надо признать, внимание юноши ей было приятно. Его забота, его тёплые руки и его совершенно безумные глаза. Глаза болванчика, который, как поняла Вика, в неё влюбился…

А потом она стала летать. Когда он подхватил её на руки, прижал к груди и стал носить по квартире. Вначале она пыталась отбиваться, а потом… ей понравилось. Ведь только в детстве её папка вот также носил на руках, качал и подкидывал вверх. А она заливалась радостным смехом и была счастлива… И сейчас. Почти как в детстве…

И Вика, совершенно неожиданно для себя, обняла руками Диму за шею и положила голову ему на плечо… и ей стало ТАК хорошо…

Дима ходил и держал СВОЁ, так неожиданно приобретённое сокровище на руках, почти не ощущая её тяжести. Он устал чуть-чуть, но совершенно не хотел отпускать её из рук. И постоянно что-то шептал. Но что…

— Эй, медведь, что ты постоянно дуешь мне в ухо и что-то шепчешь? Не могу понять!

— Ты мой котёнок, я тебя никогда не отпущу. Ты мой котёнок, зеленоглазое чудо. Ты моё сокровище. Слушай, а как тебя зовут и откуда ты свалилась на мою голову?

— Вообще-то, это ТЫ свалился на мою голову. А зовут меня Победа! (Боже. Что я несу???)

— Победа? Как машина? Странное имя. Никогда не слышал.

— Да нет. Не машина. Победа — это Виктория. Меня так назвали.

— Кто назвал?

— А кто может назвать ребёнка, если не его родители?

— Победой? Родители… А.… Так Победа или Виктория???

— Виктория. Вика. Странный ты, ДИ-И-МА. Не знаешь таких простых вещей.

— Вика! Нет, это имя совсем тебе не подходит. Ты — маленький теплый комочек. Ты больше похожа на…

— На мокрую кошку?

— Сейчас на сухую. — Дима засмеялся. — Только маленькую. Маленькую, теплую, пушистую, нежную, ласковую….

— Всё. Закончили. Ты меня отпустишь наконец? У меня уже голова кружится!!!

— Не отпущу. Больше. Н И К О Г Д А!!!

— Надоест носить на руках. Я ведь не пушинка. И ты уже устал. Я же чувствую. Да и домой надо собираться. Моя подруга наверняка волнуется. Мы ведь в театр договорились сегодня пойти. Она, наверное, вся с ума сходит.

— А телефон у неё есть? Номер помнишь?

— Да.

— Так давай позвонишь и успокоишь. А я тебя, комочек, не хочу выпускть из рук. Ты пострадала из-за меня. Всё у тебя сегодня кувырком. Поэтому я сделаю так, что б исправиться в твоих глазах. А компенсацию за моральную травму ты придумаешь сама.

— Любую? Смотри, не пожалей! Моя мстя будет неподьёмной. Хотя, для такого медведя…

Дима отнес свою ношу к телефону и, естественно, услышав весь разговор с подругой, много узнал о девушке, что он носил на руках.

- -

Виктория, как выяснилось, тоже была студенткой. Правда училась ещё на 3 курсе педагогического института и так же, как и её избранник, жила в общежитии, вдали от отца, который жил и служил в Москве, но ожидал скорого перевода по службе в Питер.

Как оказалось, её подруга уже успела позвонить её папе и тот, похоже, тоже психанул. Ведь на часах уже было почти 9 вечера, и дочь пропустила традиционный вечерний звонок. Они договорились, сразу после поступления дочери в институт, что каждый день будут созваниваться по вечерам, приблизительно в 8 вечера, когда отец уже возвращался домой. Это за годы стало просто жизнено необходимым для обоих. Отец, узнавая ежедневные новости дочери и слыша её голос, успокаивался и это была его единственная отдушина в жизни. А дочь всегда закрывала глаза при разговоре с её любимым папкой и представляла, что она находится совсем рядышком, буквально в соседней комнате, в своей комнате.

Пришлось поэтому звонить Вике уже и отцу, рассказывая о случившемся, успокаивая и обещая, что не совершит никаких глупостей. Получив трубку от девушки, Дима услышал угрозы её отца в свой адрес на счёт того, что, если… вообщем, если останется жить, то не будет иметь головы и… других частей тела…

А Виктория понимала, что ей и самой уже совершенно не хочется никуда уезжать отсюда. От человека, в глазах которого она увидело то, что порой видела в глазах своего только папки — заботу, волнение, страх от потери и… любовь. Не ту, конечно, что у папы, иную, но которой она, наверное, боялась. У неё не было ещё мужчин и она очень боялась того, что могло случитьса. Она ещё ни в кого никогда по-настоящему не влюблялась. Были, конечно, заинтересованные взгляды от юношей в школе, в институте, были увлечения и поцелуи после кино. Но это, скорее, было просто любопытство.