Реинкарнация души и тела

– Черт, прости, забыл. Замотался просто…. Но тебе по любому бы все рассказал Зверь. И да, он там, – сказал он, указав рукой в противоположный угол цеха, открыв полностью дверь. Это было самое захламленное и темное место этого помещения, неудивительно, почему лафарант спрятался именно здесь. А когда Вормер вглядывался туда, ему показалось, что там было какое-то движение. – Он нас ждет еще где-то с пяти утра. Я пересекся с ним в «улье» ночью, Зверь как раз шел сюда. Идем.

Ноки схватил его под руку, они быстро спрыгнули внутрь и решительно и быстро пошагали сквозь толпу. Этот нулевой этаж мастера использовали как склад запчастей и машин, нуждающихся в ремонте. Довольно пыльное помещение, на полу были черные пятна масла, много грязи. Однако здесь был холодный сухой воздух, что не способствует развитию различной коррозии и мастерам это только помогало. Уже находясь в толпе, можно было расслышать то, о чем люди говорили. Слева и справа, доносились одни и те же слова, все задавали одни и те же вопросы:

– Я слышал, что грядет какое-то важное событие, это так?

– Не знаю, пока что это слухи.

– А вы слышали про каких-то новых союзников?

– Ну когда же будет обещанное объяснение?

А когда ребята проходили мимо мастеров, позади были слышны уже другие слова:

– Смотри, это Цертамен и Миртрай, не уж то это они что-то задумали?

– Это было бы не удивительно – все-таки такие родители.

– Что они собираются сделать?

– Эй, Ноки, что происходит?

– Да погодите вы, сейчас мы все объясним! – крикнул Ноки в толпу. – Слушай Ворм, а у тебя случайно нет с собой тех записей?

Вормер вспомнил, что вчера забыл разобрать сумку и выложить свою работу. В качестве ответа он продемонстрировал пачку бумаг, слегка достав их из котомки.

– Отлично, это может сыграть нам на руку.

– И как же?

– Вот и увидим.

Они подошли к большой лебедке, управляемой паровым двигателем. Она стояла на высокой платформе, поэтому ее было хорошо видно отовсюду. Плюс, прямо за ней, в тенях затаился Зверь.

– Мастера! Друзья! – сразу начал говорить Ноки, еще не успев полностью залезть на эту конструкцию. – Прошу, послушайте меня! – после его просьбы народ поутих.

Вормер забрался следом за другом, только встал чуть-чуть пониже. Но это не помешало увидеть ему Кассель, стоявшую возле стены и также ожидавшую слов новых революционеров.

– Мы все собрались здесь не просто так. Я позвал вас, потому что хочу спросить: Вам не надоело? – мастера переглянулись, а затем с недоумением посмотрели на Ноки. – Вам не надоело быть рабами и подстилкой Суммума? Разве вы не устали, разве не истощены морально и физически? Столько лет мы страдали, но пытались жить по их правилам, служили им и соблюдали все законы. И что в итоге?! Они сделали нас бесправными, оставили без семей, в голоде и холоде, и велели не сметь поднимать голов! – мастера вновь зашептались, опустив глаза, вспоминая самые тяжелые годы. – Так, может, хватит терпеть! Они такие же, как и мы! Такие же люди – две руки, две ноги. А у людей разве не должны быть права?! Право на свободную жизнь и возможность строить счастливое будущее нашего острова, они ведь ничего для этого не делают. Право на мнение, выбор, на не грязную и не опасную работу, в конце концов! Ведь сколько мастеров погибает на заводах из-за ужасных условий труда, сколько заболевает, еще совсем молодых! 10 лет назад нас лишили жизни – обрекли на существование. Нас лишили права быть человеком! – его последние слова эхом пронеслись по заводу, создав затем гробовую тишину. Мастера, услышавшие это, не поверили. Они действительно обо всем забыли, привыкнув к позиции рабов, а более молодые даже и не знали, что мастера – это не нелюди, как постановил Суммум. – Что?! Забыли уже об этом? Забыли, что они сделали с мастерами, мы, благодаря им, даже собственной истории не знаем. Делают все, чтобы мы смирились со своей навязанной участью.

– А что если мы не смерились, – послышался мужской голос из толпы, – что если, мы готовы пойти сражаться, в первую очередь за себя. Только вот, готовы ли мы построить все заново?

– Абсолютно готовы! – неожиданно вмешался Вормер, стараясь смотреть в глаза своей сестре. – Мы…. У нас не утеряны достижения наших отцов, – Вормер достал документы и показал мастерам, – они не смогли уничтожить все их труды. Вот, за что они боролись, и за что будем бороться мы, и победим, ведь теперь не одни.

Мастер глянул назад и уже увидел два светящихся глаза. Зверь был наготове, а, как только получил сигнал от парня, ринулся показать себя. Он выпрыгнул из тени и с грохотом приземлился за своим Создателем, нависнув над ним. Люди сразу засуетились, задергались и заохали, появилось волнение. Те, кто стоял ближе всего устремились назад, могла начаться давка, но Ноки вовремя вмешался и вновь обратился к людям, а Вормер тем временем полез за экзоскелетом.

– Так! Мои друзья! Успокойтесь, тише! Ничего страшного не происходит, все нормально! – после того как толпа более-менее притихла и сосредоточила внимание на Ноки, он посмел продолжить. – Итак, познакомьтесь – это Зверь, предводитель наших союзников лафарантов, дальше пусть лучше он обо все расскажет, – Закончил Ноки и спрыгнул к Вормеру, чтобы помочь.

– Ну, что ж, я приветствую каждого из вас…, – обратился к мастерам лафарант, и далее начал рассказывать все ту же историю о том кто он, зачем он здесь и кем создан. Мастера все внимательно слушали, хотя им трудно было сдерживать свое недоумение и шок. Они задавали много вопросов, из-за чего потратили приличное количество времени. Однако Зверь все-таки подошел к той части собрания, где будет продемонстрировано создание его собрата и нового союзника.

– Лори, – позвал лафарант девушку, как будущего «Создателя». Она встала рядом с машиной, – Создатель, – обратился он к парням, и они вынесли экзоскелет на видное место.

У Зверя под корпусом грудной клетки был потайной карман, из которого, собственно, достал гребень. С ним он провел такую же манипуляцию, какую сделал с шарфом Ноки. Изъял из оболочки крупицу души и поместил ее в металлическое тело. Это вызвало у мастеров диссонанс, во всевозможную мистику и байки они не верили, но они верили своим глазам. Кто-то хлопал себя по щекам, кто-то щипал себя за руки, не помогало. Все было реально. При них произошло невероятное явление, толком не поддающееся объяснению, что-то за гранью. И эти существа – результат этого явления – были на стороне мастеров, верные союзники, готовые сражаться и помогать им. Это ли не доказательство силы Лутума.

Лафаранта Лори, Зверь прозвал Гекса. Итогом этого собрания была поддержка народа, а с такими союзниками они уже не так сильно боялись идти в бой. Революции быть. После демонстрации, заведенные люди вернулись к работе. Теперь у них горели глаза, теперь каждый мечтал о переменах и представлял, как смело он будет бежать в бой и сражаться за будущее. Революционеры смогли разжечь огонек надежды, в истерзанных сердцах этих людей. Дальше – больше.

Когда большинство людей ушло, Вормер бросился к сестре. Она стояла около выхода, опершись на стену и смотря в пустоту с широко открытыми глазами. В голове у нее была «каша», ее мировоззрение сменилось буквально за час, и девушка толком не могла понять, что это вообще только что было?

– Кассель! – позвал ее брат, подбежал и обнял, благодаря чему, она вышла из ступора и, сориентировавшись, обняла его в ответ, – я так рад тебя здесь видеть. Скажи, как оно тебе?

– Если честно, я в шоке, до сих пор не могу отойти. Все, действительно серьёзно.

– А как же. Мы все изменим вместе с лафарантами. Кстати, тебе тоже нужно свое творение.

– Не-не-не, не надо. Забыл? Я и к Зверю еще не привыкла.

– Да, точно.

– Но думаю, я смогу помочь вам вот этим, – она достала из кармана два сложенных листа. Вормер заметил, что один исписан какими-то заметками и небольшими корявыми рисункам, все явно было запечатлено на скорую руку. А второй листок был с нотами. Кассель сконцентрировала внимание именно на втором, – думаю, это сойдет за наш гимн.

Вормер улыбнулся и слегка приобнял ее за плечи.

– Да, это, безусловно, поможет общему настроению среди людей.

– Проверим, сегодня вечером сыграю это в «улье».

– Буду ждать.

С каждым днем, вдохновляющие речи распространялись все быстрее, а вместе с этим пополнялся состав новыми лафарантами. По началу мастера побаивались всех этих резких перемен, однако, дольно быстро перешли на сторону революционеров. Злость и усталость оказались сильнее страха, и, судя по их реакции, им не хватало всего лишь небольшого толчка, чтобы начать перестройку. Благодаря подземным коридорам было намного проще распространять призывы к революции. Началась активная пропаганда через различные собрания и лозунги, для которых революционеры звали ораторов. Ноки и сам неплохо говорил, поэтому подобных людей мог находить с легкостью. Они давали им указания, что говорить, а дальше только время. Также писали призывы на старых кусках пергамента и раздавали.

Еле идущий после тяжелой смены на заводе мастер натыкается на стоящего в тени мальчишку. Проходя мимо него, работяге протягивают интересный кусок пергамента. Получивший его мастер видит на нем «запрещенный» флаг и читает: «снова измотаны до смерти, заморены голодом и застали очередную смерть на своем производстве. Ты вновь отдал все свои силы на этот непосильно тяжелый труд, свое время, свое здоровье, а что получил в обмен от Суммума? Ты действительно хочешь продолжать существовать и оставаться рабочей единицей и слугой для них? Или ты хочешь жить? За ответом для самого себя приходи в сектор 8, ориентируйся по медной проволоке». Прочитав, мастер оборачивается и начинает оглядываться, вот только маленького посыльного уже и след простыл.

Пожилой и повидавший жизнь мастер, выходя из своей каморки хромая, день ото дня отправляется на «свое законное место», позволяя себе лишь наслаждаться воспоминаниями о своей молодости, которую он полностью посвящал их будущему. И каждый раз, вспоминая это кровавое поражение, в горле у него вставал ком, но любые горевания об ушедших друзьях и близких будут восприняты в штыки и начнут караться. Вот он проходит один коридор, поворачивает и проходит второй, третий…. И вроде бы все как обычно, да только стены увешаны какими-то бумажками, должно быть новое постановление, директива или оброк, но нет. Несмотря на бельмо на глазу, мастер все-таки рассматривает запись и не может поверить. Старые агитационные плакаты, которые он своими же руками развешивал когда-то, но до сих пор помнит каждую надпись, каждый призыв и этот символ сердца в углу. Однако рядом с ними, старец замечает новые, свежие: «Только вперед! Это НАШЕ будущее!», «Мы хотим жить! Просто жить!», «За твоего отца и мать ответит каждый», «Не забытое прошлое, светлое настоящее, благое будущее!», «Да прибудет процветание у людей и машин!». И больше, узревший ужас войны, не сдерживал слез.

Раннее утро, на шахтах вновь грядет тяжелый день. От этой работы, люди буквально задыхаются и уже у каждого, в свои пятнадцать лет, появляется хронический кашель и больные спины. Вот только сегодня работа почему-то приостановлена, «шахтовики» стоят без топлива, с неработающими двигателями, а на близстоящем металлургическом заводе происходит какое-то движение. Мастера сбежались со всех своих рабочих мест и стоят, внимая речи троих революционеров, один из которых признанный их союзник на века. И чем сильнее речи, тем больше реакция народа. Они восклицают и поддерживают, они готовы идти с ними.