Два часа до конца света

***

Комплекс "Рост", Центральная связующая шахта, то же время

— Ты жалеешь его? — Спросил Нежилец, кружась невидимым туманом вокруг идущей по вертикали Гетеры.

— Сочувствую. — Ответила ведьма, вглядываясь внутренним взором вглубь Исполнителя. — Собрать столько мощи, столько сил и ради чего?

— Чтобы превзойти тебя, — предположил спутник.

— Да, так он сказал, но мне почему-то думается, что он слукавил. Всё, что Исполнитель творил, выходило лишь извращённой пародией на мою деятельность. Я живу тысячи лет — он тысячи лет паразитирует на аномалиях. Я закладываю порталы, возрождая природные места силы, а этот идиот расшатывает их, выпуская в мир потоки сверхъестественных нечистот. Я, сливаясь с мрамором, воздвигая колонны внутри пещер, — он сливается с бетоном и превращает собственное сознание в сингулярность. Даже железное дерево перед входом — не более, чем насмешка над моим хрустальным садом.

— Хрустальным садом?

— Да, — отмахнулась ведьма, — я раньше любила сооружать целые подземные дворцы. По всей планете осталось два из когда-то восьми. Первый ушёл под воду, там я бываю чаще всего. А второй облюбовали люди, меня теперь там нет.

— Как многого я о тебе не знаю. А что стало с остальными дворцами?

— Природа. Землетрясения, цунами, движения процессов гнили и коррозии. Я могла путешествовать столетиями, оседая лет на двадцать-тридцать в недрах какой-нибудь горы. От скуки я принималась за изменения окружающего мира, стараясь не обвалить при этом на собственную макушку пласт какой-нибудь руды.

— Тем не менее, — заметил Нежилец, — в своих странствиях я встречал тебя крайне редко.

— Потому что большую часть времени я гуляю по дну океанов. Эти территории куда более разнообразные. Прекрасные коралловые рифы и тысячи видов пёстрых водоплавающих малюток. Лишённые солнечного света, укрытые покрывалом ила, низины, изобилующие массой кошмарного вида членистоногих. Некоторые даже в темноте светятся.

Когда Гетере надоедало бродить под давлением в миллионы Паскалей, где вода перенимает плотность у гранита, она выбиралась на сушу. Как правило, после многолетнего нахождения под водой, её кожа раздувалась, а глаза набухали и вываливались из орбит. Случайный свидетель мог упасть в обморок с криком "Русалка!" или "Водяной!", иногда самые ярые безбожники начинали молиться. Тем не менее, в течении недели-двух, внешний вид возвращался к своему первозданному состоянию. Даже белоснежная тога, приглянувшаяся ей ещё во времена Аристотеля, всегда оставалось в том же виде, изредка подстраиваясь под нужды времени, дабы слить ведьму с толпой. Иногда одежда покрывала всё тело с ног до головы. Иногда обращалась в вечернее платье с откровенным вырезом. Она могла пройти куда угодно. Говорить с кем угодно. Спать с кем угодно.

Она посещала оперные театры великих актёров и театры боевых действий великих полководцев. Среди людей она гуляла не так, как по дну океана. На смену молчаливому движению в медитации приходил скорый темп бытовой жизни. Учительница, медсестра, научная исследовательница, бродячая скрипачка, и ещё тысяча жизней, прожитых на одном дыхании.

В противовес её увлечённости, Исполнитель всегда следовал по её пятам, стараясь нанести как можно больше злоключений. Внешний мир его интересовал только как инструмент для сворачивания шеи Гетеры, и всё, что последняя в нём оставляла, должно было быть вычищено, как мусор. Своими перфомансами эта наглая ведьма уводила человечество с дороги развития по губительному пути праздности. Всё, что она создавала, Исполнитель стремился обратить против неё. В конце концов, он даже приказал поймать и всесторонне изучить поведение её народа, чтобы понять слабости носителей. К его великому удивлению, носители вели себя как обычные люди, что совершенно сбивало с толку исследователей. Некоторая часть персонала, из соображений совести, даже написала заявление об уходе, и Исполнителю пришлось сделать из них отряд верных Ординаторов, в назидание другим. Звягинцев до сих пор, наверное, носит за пазухой обиду: он-то думал, что приходит в "Рост" за последней зарплатой, даже табельное на складе оставил. Видит Бог позже ему очень не хватало этого пистолета.

А ведь Гетера могла бы быть вместе с ним, строить дворцы, направляя всё человечество ввысь, пока он строил бы тюрьмы, напоминая двуногим, с какого дна они их поднимают. Древние, безымянные боги в царстве смертных слуг.

Но вместо воздвижения утопии из хрусталя и бетона, вместо крыльев, покрытых лунной пылью, она выбрала плесень болот и темноту пещер. Он желал двигать континенты силой мысли ради неё, а она бережно хранила кости своих предков ради себя самой. Ради Гетеры он отказался от мира, от людей, от дружбы, от любви, даже от собственного тела, чтобы купить и потратить ещё одно столетие на то, чтобы переубедить её. Он показывал ей, как страшны порталы, которые она воздвигает из наивных чувств к Матери-природе. Он явил ведьме нутро человечества, слившись с организацией, где работал Нежилец. И вот, доведённый до отчаяния, он поднял на плечи груз вселенской бесконечности, но и тогда она его проигнорировала. И тогда терпение исполнителя подошло к концу. В единственный раз за всю жизнь, он позволил себе по-настоящему разозлиться. Проклиная Гетеру, он со зла сбросил с себя груз неисчерпаемой ноши, но слишком поздно осознал свою ошибку. В своих устремлениях он зашёл слишком далеко, чтобы повернуть назад.

Метафизические силы помноженные на бесконечность, намертво привязанные к неутомимому и огромному Эго, потянули его сознание в пропасть. Весь ум Исполнителя и вся его личность, пропитанная ядовитой обидой, свернулись в бесконечно плотный сгусток бытия, навсегда отрезая своего обладателя от внешнего мира. Он оказался заперт в непомерно тесной ловушке собственного сознания, где все тоскливые мысли одновременно находятся в поле твоего зрения. Где невозможно закрыть глаза. И ничего нельзя отпустить.

Конец первого тома