Боцман Корякин

Корякин позвонил в Таллин капитану судна. Тот обрадовался:

— Я, дракон, сам тебе звонить хотел. Очень ты мне нужен. Этот представитель судовладельца бездельник, только по кабакам шляется да эстонок тискает. А за ремонтниками смотри и смотри, один я уследить не в состоянии. Если приедешь, то поможешь проконтролировать покраску корпуса. Ты уж помоги, а насчет оплаты не беспокойся. Я тебе позвоню, как получу разрешение хозяина. Жди.

Ждать пришлось недолго, и через три дня утром Алексей подъезжал к Таллину. Попытка созвониться с Галиной не удалась, и он решил, что сначала покажется на судне.

— Ты посмотри, что они делают. В документах указано, что грунт должен наноситься три раза, а они красят после первого слоя. Я что не вижу? Разъясни им, что я натравлю на них голландца, а тот церемониться не станет и просто ничего не заплатит. Капитан грязно выругался по-голландски, что означало крайнюю степень его возмущения.

— На тебя надеюсь, — продолжил он и спохватился:

— А ты насколько приехал-то? Не сбежишь от меня раньше времени?

— Не сбегу, — улыбнулся Корякин, — но в рейс не пойду. Думаю, со своими делами за неделю управлюсь, ну, еще недельку вам помогу и домой. У меня там дел не впроворот.

— Неужели невесту нашел? Если так, то поздравляю. Правильно решил, жену нужно на родине искать, что к твоему дому близка, обычаи знает. Небось красивая и молодая?

— Красивая, — улыбнулся Корякин, — да только немолодая, мне подстать. Что я с молодой-то буду делать? Это у вас на Кавказе молодых выбирают, не себе по годам, а мы уж по-нашему — чтоб хозяйка в доме была и мужа любила по-настоящему.

— Может, ты и верно говоришь, дракон, только и у нас против обычаев не поступают. — капитан задумался на момент и заключил не совсем уверенно: — Ладно, приеду и посмотрю, если не понравится, русскую жену возьму. Ту, что в Питере меня ждет, она мне каждую ночь снится. У нее ребенок от меня, да только мои ее сразу не примут, придется долго доказывать.

— А если не докажешь?

— Слушай, что ты пристал? Нехорошо говоришь, будто меня не знаешь. Как решу, так и будет.

К вечеру ушли последние рабочие, завод непривычно затих, опустела стапель-палуба. Капитан с голландцем отправились в город, закрыли надстройку на ключ, повесили табличку, запрещающую вход на судно. Корякин еще раз обошел судно и сошел на берег, еще не решив окончательно, идти ли к Галине или в номер заводской гостиницы, ключ от которого передал ему капитан. Выйдя из проходной завода, он ощутил чувства голода и решил зайти в первое же кафе. Выбрал столик и стал ждать официантку. Подошла усталая женщина и, не глядя на него, безразличным усталым голосом сообщила:

— У нас сегодня камбуз не работает, есть только холодные закуски и кофе. Будете заказывать или уйдете?

В ее голосе слышались недовольные нотки, будто причиной всего были именно посетители. Он, было, решил уйти, когда она опустила глаза и вдруг произнесла тем же безразличным голосом:

— А ведь я вас вспомнила, вы Корякин, наш боцман с которым мы работали на "Лайдах". Теперь и он узнал ее — это Вера, вот только фамилию вспомнить не смог.

— И я тебя помню, Вера. Разве можно забыть, как пришлось спускать шлюпку, когда ты упала за борт у Борнхольма. Нога-то твоя как?

— А вы и про ногу помните. Три операции перенесла, но ходить можно, хотя на моей работе, признаться, к вечеру болит ужасно. Ну а вы все плаваете?

— Плаваю, но решил завязать. Семьей пора обзаводиться, хватит болтаться бобылем.

— Я слышала, вы в Питер перебрались, а сюда-то как попали?

— За невестой приехал, уж больно здесь женщины хороши, вот ты к примеру, выглядишь — люкс, хоть сейчас в невесты.

— Все шутите. В невесты я уже не гожусь. Помните Володю Слепцева, третьего механика? Вот он восемь лет назад жениться предлагал, а я дура отказалась, он ведь заикался немного. А недавно встретила его с женой, три пацана рядом за них держаться и все счастливые такие. Я все принца ждала вроде вас, вот и дождалась альфонса. Детей не хочет, работать не желает. Корячусь на него, а он еще и руки распускает.

— А что ж не уйдешь? Раньше-то гордая была, а что теперь случилось?

— А куда идти? У меня здесь никого нет. Родители в Смоленске сгорели, родственников нет. Здесь хотя бы работа есть, хозяйка меня уважает, она ведь тоже одинокая. Как мой разбушуется, она разрешает мне в кафе ночевать. Вера горестно вздохнула и спросила:

— Выпить зашли?

— Да нет, хотел что-нибудь перекусить, а теперь раздумал.

— Что-то ты темнишь Корякин. Если за невестой приехал, то я тебе не подхожу, несчастливая. Раньше нужно было на меня смотреть.

— В свое время я на тебя насмотрелся. Хороша ты была, ничего не скажешь, да только все на командиров смотрела.

— Дура была, — быстро ответила она. — Думала, отобью кого, да дурных нет. Побалуются в рейсе, а на стоянке бегом к своим. Ты Корякин насчет невесты серьезно или как всегда мозги пудришь?

— Да нет. Годы не те, и пудра кончилась.

— Тогда что здесь со мной треплешься. Руки в ноги и к ней или сомнения имеешь?

— Это как понимать? — спросил Алексей.

— А так и понимай! Либо не веришь ей, либо не созрел еще для совместной жизни. Ты ведь всегда боялся потерять свою свободу.

От ее слов Корякин почувствовал стыд. Чего это он решил повременить встретиться с Галиной. Олева испугался или не верит в искренность Галины. Он встал и неожиданно для себя обнял Веру.

— Спасибо тебе за откровенность. За это мы вас, наших судовых баб всегда ценили. Если хочешь, я с твоим альфонсом по-нашему, по-морскому разберусь. Он про свои ручонки надолго забудет.

— Нет, Корякин уж больно рука у тебя тяжелая, рабоче-крестьянская, а он у меня интеллигент в шестом поколении. Косточки у него хрупкие и душа хлипкая, да и привыкла я к нему, уж как-нибудь сама разберусь.

— Ну, раз так, бывай Вера. Счастья тебе. Где тут можно купить цветы, конфеты?

— Рядом, вон там за углом небольшой магазин, в нем есть все, что нужно для встречи. А цветы купишь в центре, на улице Виру. Удачи тебе, боцман, и любви настоящей. Поздняя любовь, говорят, самая, что ни есть настоящая.

К калитке дома Галины он подошел затемно. Улица была пустынна, в доме горел свет только в большой комнате. Неясные тени метались по занавескам, было видно, что Галина дома не одна, и Алексей внезапно оробел. Ему казалось, что там, за окнами ходит Олев, а молчание Галины на звонок по выходу из кафе, говорит о том, что ситуация в корне изменилась. Он немного постоял и двинулся к калитке Федора, и опять застыл в нерешительности. Как только залаяла собака, хлопнула дверь, и калитка распахнулась.

— А почему не у Галины? — удивленно спросила Марта — Она вроде дома была, ждала тебя, вон и окна светятся?

Корякин замялся, чем и выдал свою растерянность.

— Ты что это, морской волк, никак сдрейфил. Уж не перед Олевом ли? Да она с ним сразу все решила. Иди, иди Коряга. Черные дни у нее наступили, сын-то решил к Олеву пришвартоваться, а она на него рассчитывала. Переживает теперь. Да, что я тебя уговариваю? Ей теперь без тебя конец. Нет у нее больше защитников. Мы не в счет, она только о тебе и думает. Или ты передумал?

— Да нет, Марта. Я за ней приехал, да боюсь, не поедет она со мной.

— Вот дурак. Я ему про одно, а он про другое. Вот уж не думал, что ты такой нерешительный. Давай, двигай, не томи её, она только о тебе и думает. Извелась со всем, даже похудела. Бабы, от большого счастья всегда худеют, — засмеялась она.

Открыв калитку, Алексей поднялся на крыльцо и, не найдя звонка, собрался постучать в дверь, но она вдруг распахнулась и в ее проеме замерла Галина. В растерянности замер и он, почувствовав, как забилось его сердце, кровь ударила в голову, и жар разлился по всему телу. Взяв его за руку и, прислоняясь к его плечу, она повела его в дом.

— Ой, дядя Алеша, — бросилась к нему Вика. — А мы с мамой вас с утра ждем, мама даже плакала, а я сказала, что вы обязательно придете.

— Конечно, — произнес он, почувствовав облегчение и обретя уверенность, — я ведь капитану на судне обещал помочь, поработать. Как только освободился, так и пришел.

— Что я тебе говорила, мама, дядя Алеша слово держит. Ты сама говорила, что он самый лучший и настоящий мужчина.

Слушая девочку, он боялся перевести взгляд на Галину, которая быстро сняла с него ветровку и бросилась на кухню.

— Вика, помоги накрыть стол, а ты, Алексей, мой руки и садись.

Вскоре пришедший в себя Алексей с удовольствием осматривался. Внезапно голову пришла мысль, что дома в большой столовой нет такого уюта как здесь. Там во всем чувствовалась рука отца, привыкшего к стерильному немецкому порядку и солидным размерам, здесь же все было меньше и дышало необыкновенным теплом, от которого Корякин сразу размяк. Он смотрел на суетящихся дочь и мать, отлично понимающих друг друга и впервые с гордостью подумал, что они теперь его близкие. От этой мысли он окончательно успокоился. Когда все уселись, Галина налила себе и Алексею водки, девочка — апельсиновый сок.

— Выпьем за вас, мои женщины, и за то, что вы у меня есть. Я не хочу больше расставаться с вами, поэтому решил — вы едете со мной. Возражения не принимаются.

— Ну, что Вика, принимаем предложение? — произнесла смущенная Галина, с тревогой взглянув на дочь.

— Ты же знаешь, мама, я остаюсь с тобой и поеду туда, куда вы решите. Мне ведь дядя Алексей тоже очень нравиться.

— Тогда будем считать, что предложение принято единогласно. Это наше первое совместное решение, и я думаю, мы все будем всегда решать вместе, — подвел итог Алексей.

С ужином справились молча и быстро, изредка перекидываясь нечего незначащими фразами. Корякин решил, что о деталях отъезда они с Галиной поговорят отдельно, ему не хотелось беспокоить девочку, но внезапно Вика спросила:

— А у меня там, у вас, будут хорошие друзья?

— Это зависит от тебя самой, — осторожно начала Галина. — До сих пор у тебя проблем с этим не было.

— Думаю, будут, — добавил Алексей. — Одного я уже знаю, этот уж точно никогда не подведет.

— Это еще кто такой? — забеспокоилась Галина.

— Есть один такой — красивый, правда, лохматый, но очень верный.

— Неужели собачка? Вот это здорово!

— Да нет, не собачка, а красивая большая и умная собака. Одно имя Рекс чего стоит, королевское имя, а ты Вика рядом с ним будешь принцессой. Я уверен — вы подружитесь.

После позднего ужина по предложению девочки решили прогуляться к морю вместе с Мартой и её детьми, поскольку Федор уехал на неделю на родину, утрясать дела с наследством, свалившегося на него неожиданно. Мальчиков дома не было, и в этот раз Марта держалась с ним приветливей, шутила над ним и Галиной, явно довольная отсутствием близнецов. Алексей, поняв это, старался как можно больше рассказывать о доме, отце и матери, своих планах. Марта одобрила решение Галины поехать к Алексею и обещала присмотреть за домом и Викой, для оформления визы которой нужно было время. После прогулки она предложила Вике заночевать у неё, та не без колебания согласилась.