Донатор

В результате я вылетел в Милан на следующий день, настроен решительно, а чего откладывать — деньги теперь имеются. В аэропорту взял съёмную машину и сразу выехал в Ломбардию. Ещё вчера забронировал гостиницу и доехав до Белладжио стал искать нужный съезд. Мне надо добраться до Тремеццо. Это уединённый городок, туристов там немного. Этим меня и привлекло местечко.

Да, места здесь красивые и инфраструктура развита, есть торговые и развлекательные центры. Я еду вдоль берега озера и с удовольствием кручу головой. Справа живописный берег, слева попадаются шикарные виллы, есть и старинные замки. Городок возник на месте римского поселения и пользуется спросом среди состоятельных людей. Но они предпочитают селиться непосредственно на побережье. А мой домик лежит в стороне.

Утром Диего заехал за мной на микроавтобусе и через пятнадцать минут мы уже подходили к дому.

Здесь имеется крохотное поселение, узкая дорога разветвляется, каждый рукав ведёт к отдельному домику. Пока ехали, я насчитал четыре строения. Вот дорожка к моему. Ржавый шлагбаум с надписью «Частная территория». Мы убираем его в сторону и проезжаем. Пока ждём представителя продавца, обходим дом по кругу. Задняя часть упирается в склон, довольно большой участок. Гигантская поленница с дровами, те уже потемнели, давно лежат.

Через пять минут подъехала машина, вышла молодая женщина. Извинилась за задержку и открыла дверь.

Ну, что я могу сказать. Дому однозначно требуется ремонт, возможно с заменой коммуникаций. Но он мне очень понравился, картинка из спальни просто завораживает, вид на склон горы, поросший лесом. Недалеко в ущелье успокаивающе шумит река. Меня ещё в прошлый раз поразило умиротворение, наступающее здесь. Хочется остановиться и замереть, какие-то струны в душе входят в резонанс с окружающим фоном.

— Диего, я согласен, решай все организационные вопросы.

И через три дня я стал полновластным владельцем дома.

— Амадео, ремонт ты по-любому обязан делать по проекту.

Это грёбанные итальянские законы. Масса старых и не очень зданий выставлены на продажу. Некоторые совсем дёшево — старики умерли, а молодые сюда только на уикэнд приезжают. Купить не проблема, а вот узаконить сложнее. Покупателя заставляют провести дорогостоящий ремонт в соответствии с современными требованиями. Главным является термоизоляция конструкций дома. Наружные стены покрываются специальной шубой. Также строгие требования по канализации и водоснабжению. Кстати вода у меня своя, из скважины. Только нужно менять насос и газовый нагреватель.

— Дорогой, — если бы я был бы Ваней из российской провинции, то наверное двинул ему в морду. Но здесь это звучит нормально, — у меня есть подходящая фирма. Могу заняться твоим домом и довести его до ума. Если ты не хочешь конечно заниматься ремонтом сам.

Мы нашли дизайнера, пожилая, но очень активная женщина завалила меня вопросами, что я рассчитываю увидеть на выходе. Её роль важна, перепланировка, декор и вся мебель на ней. Даже холодильник и электроприборы она сама будет подбирать:

— Не волнуйтесь, Амадео. Я знаю, где купить качественное и недорогое. И выглядеть будет на все 100.

Почему-то я склонен её верить. Паула несомненно имеет опыт в работе. Видно по вопросам, которыми она меня мучает второй час. После изучения различных картинок остановился на колониальном стиле внутреннего убранства. Он лучше всего подходит, на наш взгляд, к загородному домику и близость природы играет нам на руку. Посмотрим, как получится.

Дверь привычно открыл Валентин. В эту городскую квартиру, расположенную в элитной 85-этажной высотке района Москва-сити приезжаю регулярно. Я кивнул охраннику и прошёл внутрь. Огромный зал с панорамным окном на всю стену, кухня-студия и громадная спальня с санузлом, размерам которого позавидует большинство обычных квартир. Леонид Аркадьевич в халате барского вида, увидев меня обрадованно приобнял меня и усадил в кресло.

— Ну, больной, как наши дела?

Я уже полтора месяца через день прихожу сюда как на работу. Меня каждая собака в лицо узнаёт. После обмена любезностями мы приступаем к процедуре. У пожилого пациента неплохая вена на локтевом сгибе правой руки и я ввожу катетер. Затем себе и устраиваюсь рядом. Дальше работа Симы, я же закрываю глаза и прислушиваюсь к ощущениям. Иногда мне внезапно становится хуже и Сима тут же реагирует, значить сейчас проходило интенсивное лечение. Зачастую к концу процедуры я чувствовал слабость. Валентин услужливо подносит мне стакан с витаминизированным коктейлем. Выждав полчаса мы дружно отправляемся перекусить. Постоянное чувство голода в такие дни начинает угнетать. Оно непохоже на обычное. Его невозможно быстро утолить — пузо набил, а «яма желудка» продолжает заставлять тащить в рот всё подряд. Приходится сдерживаться, чтобы не шокировать окружающих. Как правило к середине следующего дня неприятные ощущения проходят. К счастью это наблюдается не каждый раз.

Вообще у нас Симой странной сосуществование. Я абсолютно не понимаю на каких принципах она работает. Понятие не имею, что она творит, когда я подсоединяюсь к пациенту. Эта госпожа отмахивается от меня. Где-то она права, — Дмитрий, как я могу тебе объяснить алгоритм своей работы, если ты не понимаешь фундаментальных основ? Да, любой ваш медик не поймёт, для этого нужны базовые знания по десяткам дисциплин. Извини конечно, но ваша медицина очень убогая. Для сравнения приведу пример — если как ваш академик в области нейрохирургии попадёт к коновалам, которые пользовали раненных воинов пару тысяч лет назад, прижигая им раны угольком от костра и помогая уйти к всевышнему, милостиво отрубая голову, чтобы больной не мучался. Аналогия весьма уместна, что ты хочешь, чтобы я тебе объяснила?

Да, Леонид Аркадьевич прав, мне нужно получить минимальные знания по медицине, чтобы не плавать в разговоре с пациентами.

К моему удивлению, в магазинах и доступном интернете системной информации на медицинскую тему мало. Выходом стала запись в университетскую библиотеку. Но библиотекарь только устало послала меня подальше, когда я не смог толком объяснить какие труды мне нужны. Выход подсказал студент пятикурсник, подрабатывавший в зале библиотеки. По его совету я оплатил абонемент на год и получил выход на онлайн библиотечный сервис. Литературы море, и большая часть на английском, есть на русском и латыни. Ну, с языками у нас с Симочкой так себе. Кроме русского и итальянского на уровне родных, я неплохо знаю английский. Другие европейские языки весьма поверхностно. Владею немного немецким и испанским, который имеет много общего с итальянским. Тот же студент положительно отреагировал на моё предложение угостить его ланчем, за которым он активно уплетал заказанное мясо и посвящал меня в нелёгкую жизнь студента-медика.

— Смотрите, первые два годы мы изучали общие предметы, включая физику, химию, биологию. А также анатомию, микробиологию и фармакологию. С третьего курса начинается патанатомия и физиология, а ещё пропедевтика внутренних болезней и общая гигиена. Дальше — больше, изучается хирургия, судебная медицина.

Мне изрядно поплохело от обилия терминов и я перестал вникать в суть, только кивал головой как болванчик. Парень честно отработал поход в кафе и мы довольный друг другом расстались.

Дома я зашёл на библиотечный сайт и, подумав, открыл анатомический атлас. Цветные картинки с поясняющими надписями для меня как китайская грамота, — продолжай, пролистывай страницы с задержкой полторы секунды, — это внезапно подала голос Сима.

Я быстро приноровился к нужному ритму и не задумываясь, щёлкал кнопкой мышки. Судя по всему, мой имплант переваривал визуальную информацию. В таком режиме мы проработали за несколько часов первый том Синельникова. Называется просто — о костях, их соединениях и мышцах. Встал и потёр глаза, — дорогуша, а ты не можешь сама полазить по интернету, не напрягая меня этим занятием?

— Интересно как? У меня даже порта подключения нет и я работаю на других принципах. В дальнейшем можно попробовать сформировать адаптер, но не сейчас.

С поверхностной модернизацией моей тушки мы почти закончили. На зрение и слух я и раньше не жаловался. Возросшую силу и скорость реакции ещё нужно проверить, а вот что меня поразило, так это моя способность обходится без воздуха несколько минут. Как-то в бассейне я уходил одним из последних. Спасатель даже частично погасил свет в помещении и дал мне ещё десять минут. Раньше я любил под занавес проплыть от бортика до бортика под водой. 25 метров с трудом получалось в активном режиме. А тут всплыл у бортика и даже дыхание не сбилось. Ради интереса махнул ещё раз, потом ещё. 75 метров — это больше двух минут. Чувствую, что есть резерв. На сотке остановился, дальше уже трудно. Три минуты, меня впечатлило.

— Ну, а что ты хочешь? Я же сразу подстраиваюсь под изменившиеся условия. Сейчас у тебя был повышенный сердечный ритм, для снабжения кислородом организма. Объём лёгких у тебя на 25 % больше, чем раньше. Если тренировать этот навык, возможно выйти на уровень 50 минут. Но для этого нужны длительные тренировки.

— Не, не надо. Меня пока и так устраивает.

С моим единственным пациентом мы встречаемся три раза в неделю, хотя необходимости в этом нет. Сима нашла методы лечения болезни Паркинсона. Естественное отмирание нейронов привело к нарушениям двигательных функций. Курс лечения взял почти месяц, ну это если заниматься как положено. Но мы с Симой не торопимся. Больной должен понимать, что процесс долог и труден. Он занимает массу времени и моих сил. Раз в неделю Сима проводит вмешательство в работу организма, остальное время мы откровенно филоним. К концу сеанса Сима приводит меня в состояние, когда у меня начинают трястись конечности и я близок к обмороку. Леонид Аркадьевич наоборот по окончанию процедуры чувствует улучшение. Он зовёт Валентина и они помогают мне улечься на вторую кушетку. Через полчаса я «прихожу в себя». Пациент ценит наши встречи, видит как мне тяжело даётся «колдовство». Леонид Аркадьевич говорит, что у него восстановился сон, перестали мучать боли в мышцах. А ещё, проверено, что у него проснулся интерес к слабой половине человечества. Мы с Симой планируем восстановить его в течение полугода, быстрее никак. Надо выдоить с него мою клинику.

Постепенно, после четырёхтомника Синельникова, я перешёл на другую литературу. Мы с Симой не брезгуем фармакологией, нужно же знать, чем пичкают пациентов. Процесс аналогичен, я листаю справочники и научные труды, давая Симе возможность их изучения. Ощущения не очень, если честно. Мне неприятно оказаться придатком к умному набору молекул. Прямо как тупой питекантроп рядом с лысым учёным в огромных очках. Сам я знания не усваиваю, просто не успеваю. Объём информации огромен.

Мне же интереснее поработать практически. С помощью Леонида Аркадьевича мне удалось присоединится к группе студентов-медиков медицинского университета имени Пирогова, окончившим третий курс. Нас пристроили помощниками процедурной медсестры. Конечно специфичное занятие, особенно в палатах для тяжелобольных. В наши обязанности входит выполнять назначения врача. Брать кровь для анализа, проведение инъекций, клизм, горчичники и прочее. Я был тут огромной белой вороной, абсолютно чуждой группке третьекурсников. Меня спасла Машенька. Невысокая полная девушка с руками, поросшими рыжими волосками. Её игнорировали более смазливые однокурсницы и парочка представителей сильного пола, откровенно прикалывались над нею, а я сразу поставил себя этаким деревенщиной, учащимся по направлению родного колхоза. Вот на этой почве мы с Марией и сошлись. А девица оказалась очень толковая, она сразу поняла, что я плаваю в большинстве вопросов и взяла надо мною шефство. Девушка была родом из небольшого городка в Удмуртии. Маша ухитрилась поступить на бюджетное отделение в столичную Пироговку. Тянет из последних сил, подрабатывая санитаркой в больнице. Вот я и воспользовался знаниями доброй девушки. Она постоянно отиралась около меня, чем вызвала ещё большее раздражение однокурсниц. А я получил богатую практику — ставить систему, брать кровь из вены и пальца, делать клизму и даже вводить катетер в мочевой пузырь. Благодаря моей протекции руководитель практики не задаёт вопросов.