Очерки из будущего

Сон в летний вечер

Эдвард Беллами

Это деревенская улица с большими вязами по обеим сторонам, а посередине тянется еще один ряд, расположенный на узкой полосе травы, так что улица и проезжая часть на самом деле двойные. Жилища по обе стороны не только далеко разделены широкой улицей, но и еще более обособлены большими садами со старыми фруктовыми деревьями. Сейчас четыре часа солнечного августовского дня, и над сценой царит тишина, похожая на субботнюю, но с ленивым сладострастием. В течение часа не проехал ни один экипаж, не прошел ни один пешеход. Изредка раздаются звуки детей, играющих в саду, щеколды на воротах в конце улицы, затихающего пение сонного певца – все это лишь знаки препинания поэмы летней тишины, которая длится весь день. На верхушках деревьев ярко пылает солнце, а между их стеблями видны луга, которые нагреваются от жары, как будто вот-вот закипят. Но тенистая улица предлагает прохладный и освежающий вид для глаз и настоящую долину убежища для иссохшего и запыленного путника на дороге.

На широкой площадке одного из причудливых старомодных домов, за ненужной ширмой из вьющейся лозы, две девушки коротают время после полудня. Одна из них нежится в роскошном кресле-качалке, а другая сидит более чопорно и усердно шьет.

– Полагаю, ты будешь рада увидеть Джорджа, когда он приедет сегодня вечером, чтобы отвезти тебя в город? Боюсь, что вам будет здесь довольно скучно, – сказала последняя с интонацией тревожной ответственности, которая в достаточной степени свидетельствовала о том, что сидящая напротив красивая девушка была гостьей.

Эта молодая леди, когда к ней обратились, предавалась роскошному деревенскому зевку – действию, которое ни в коем случае нельзя торопить, а следует полностью и лениво наслаждаться всеми его затяжными стадиями, и таким образом практиковать удивительно успокаивающее и усыпляющее расслабление, совершенно неизвестное нервным жителям городов, чей зевок вызывает раздражение, а не отдых.

– Мне так нравятся эти плейнфилдские зевки, Люси, – сказала она, когда закончила. – Ты хотела сказать, что здесь немного скучно? Ну, может, и так, но тогда деревья и все остальное, кажется, "наслаждаются собой так сильно, что было бы эгоистично поднимать шум, даже если это развлечение не по мне".

– Твое веселье, я полагаю, прибудет к шести часам.

Другая рассмеялась и сказала:

– Я бы хотела, чтобы ты больше не упоминала Джорджа. Я так часто думаю о нем, что мне даже стыдно. Я уверена, что для помолвленной девушки это место не самое подходящее. Можно стать ужасно сентиментальной, когда нечем занять мысли, особенно с такими невероятными лунами, как у вас. Прошлой ночью я очень испугалась одной из них. Она вытягивала меня через глаза, как огромный пластырь.

– Мейбл Френч!

– Мне все равно, ведь все так и было. Это было просто ощущение.

Торопиться в разговоре не стоило, потому что насыщенная, мягкая летняя тишина была такой ощутимой, что паузы не казались пустыми, и прошло, наверное, полчаса, когда Мейбл вдруг наклонилась вперед, приблизив лицо к виноградным зонтикам, и негромко спросила:

– Кто это? Скажи мне! По-моему, это самые первые люди, которые проехали сегодня днем.

Мимо медленно проехал красивый фаэтон, в котором сидели пожилые джентльмен и леди.

– О, это всего лишь адвокат Морган и старая мисс Руд, – ответила Люси, взглянув вверх, а затем снова вниз. – Они регулярно катаются раз в неделю, и всегда примерно в это время после полудня.

– Они похожи на людей после обеда, – сказала Мейбл. – Но почему адвокат Морган не берет с собой жену?

– У него её нет. Ближе всех к этому статусу мисс Руд. О, нет, не надо закатывать глаза, в городе нет ни одной подходящей старой девы, да и холостяка тоже, если уж на то пошло.

– Они родственники?

– Нет, конечно.

– И как долго длится этот платонический роман, скажи?

– О, с тех пор, как они были молоды, – лет сорок, наверное. Я знаю об этом только по преданию. Это началось за много лет до моего дня рождения. Говорят, когда-то она была очень красивой. Старая тетушка Перкинс помнит, что в детстве она была первой красавицей деревни. Это кажется странным, не правда ли?

– Расскажи мне всю их историю, – сказала Мейбл, повернувшись так, чтобы оказаться лицом к лицу с Люси, когда фаэтон скрылся из виду.

– Рассказывать особо нечего. Мистер Морган всегда жил здесь, и мисс Руд тоже. Он живет один с экономкой в прекрасном доме в конце улицы, а она совершенно одна в маленьком белом домике вон там, среди яблонь. Все люди, которые знали их в молодости, умерли, уехали или переехали. Они – реликты прошлого поколения, и на самом деле так же привязаны друг к другу, как пожилая супружеская пара.

– Так почему же они не женаты?

Если бы мистер Морган и мисс Руд, проезжая мимо, случайно услышали вопрос Мейбл, почему они не поженились, это подействовало бы на них совсем по-другому. Он был бы поражен новизной идеи, которая не приходила ему в голову двадцать лет, но румянец на ее щеках свидетельствовал бы о болезненном сознании.

Будучи мальчиком и девочкой, они были избранными спутниками друг друга, а когда стали юношей и девушкой, их детская привязанность переросла во взаимную любовь. Благодаря свободе и простоте деревенской жизни, они, как любовники, наслаждались постоянной и непринужденной близостью и ежедневным общением, почти так же полным душевной и сердечной симпатии, что может предложить брак. Не было никаких обычных препятствий, которые могли бы склонить их к браку. Они даже не были официально помолвлены, настолько всецело считали само собой разумеющимся, что должны пожениться. Это было настолько само собой разумеющимся, что спешить было некуда; кроме того, пока они с нетерпением ждали этого, будущее их жизни было для них освещено, для них все еще было утро. Мистер Морган по натуре был мечтательным и непрактичным человеком, порождением привычек и жертвой колеи, и с годами он становился все более и более довольным этими наполовину дружескими, наполовину любовными отношениями. Он так и не нашел времени что бы жениться, и теперь, в течение очень многих лет, эта мысль даже не приходила ему в голову как возможная; и он был настолько далек от малейшего подозрения, что переживания мисс Руд не были в точности похожи на его собственные, что часто поздравлял себя с удачным совпадением.

Время многое лечит, и много лет назад мисс Руд оправилась от первой горечи, обнаружив, что его любовь незаметно превратилась в очень нежную, но совершенно тихую дружбу. Никто, кроме него, никогда не трогал ее сердца, и у нее не было никакого интереса к жизни, кроме него. Поскольку ей не суждено было стать его женой, она была рада стать его другом на всю жизнь, нежным, самоотверженным другом. Поэтому она разворошила пепел над огнем в своем сердце и оставила его в покое, предполагая, что он погас, как и его. И она не осталась без компенсации в их дружбе. С восхитительным трепетом она почувствовала, насколько полно умом и сердцем он опирался на нее и зависел от нее, и необычный и романтический характер их отношений в какой-то степени утешал ее в разочаровании женских устремлений. Она не была похожа на других женщин – ее судьба была особенной. Она смотрела на свой пол свысока. Условность женской жизни делает их тщеславие особенно восприимчивым к предположениям о том, что их судьба в каком-либо отношении уникальна, – факт, который до сих пор служил на руку многим соблазнителям. Сегодня, вернувшись с прогулки с мисс Руд, мистер Морган гулял в своем саду, и, когда поднялся вечерний ветерок, он донес до его ноздрей тот первый неописуемый аромат осени, который предупреждает нас о том, что душа лета покинула ее еще сияющее тело. Он был очень чувствителен к этим переменам года и, повинуясь импульсу, который был знаком ему во всех необычных настроениях на протяжении всей его жизни, он вышел из дома после чая и направился вниз по улице. Когда он остановился у калитки мисс Руд, Люси, Мейбл и Джордж Хэммонд стояли под яблонями в саду напротив.

– Смотри, Мейбл! Мистер Морган собирается навестить мисс Руд, – тихо сказала Люси.

– О, посмотри, Джордж! – нетерпеливо воскликнула Мейбл. – Этот пожилой джентльмен ухаживал за старой девой из того маленьком домике в течение сорока лет. И подумать только, – добавила она тише, предназначая слова только для его ушей, – какой шум ты поднимаешь из-за того, что ждешь всего шесть месяцев!

– Хм! Пожалуйста, не забывай, что одних вещей ждать легче, чем других. Шесть месяцев моего ожидания, как я понимаю, требуют большего терпения, чем сорок лет его или любого другого мужчины, – добавил он с напором.

– Успокойтесь, сэр! – ответила Мейбл, отвечая на его взгляд, полный неподдельного восхищения, взглядом, несколько обиженным. – Я не сахарная слива, которой нельзя наслаждаться, пока она не окажется во рту. Если у тебя нет меня сейчас, то я никогда не буду у тебя. Если помолвки недостаточно, ты не заслуживаешь быть мужем.

И затем, увидев непонимающее выражение, с которым он посмотрел на нее сверху вниз, она добавила с провидческой покорностью:

– Боюсь, дорогой, ты будешь очень разочарован, когда мы поженимся, если тебе это кажется таким утомительным.

Люси незаметно удалилась, и о том, помирились ли они, свидетелей не было. Но кажется вероятным, что они так и сделали, потому что вскоре после этого они вместе побрели прочь по темнеющей улице.

Как и большинство домов в Плейнфилде, тот, у которого остановился мистер Морган, стоял далеко в стороне от улицы. У бокового окна, еще больше скрытая от посторонних глаз кустом гирингии на углу дома, сидела маленькая женщина с маленьким бледным личиком, все еще привлекательные черты которого заметно заострились с годами, о чем еще больше свидетельствовали слегка поседевшие волосы. Глаза, рассеянно устремленные на сумерки, были светло-серыми и немного выцветшими, а вокруг губ виднелись гусиные лапки, особенно когда они были сжаты, как сейчас, в недовольном выражении, очевидно, привычном для ее лица в состоянии покоя. Вместе с тем в ее чертах было что-то такое, что так напоминало мистера Моргана, что любой, знакомый с фактами её жизни, сразу бы заключил, хотя с помощью какой именно логики, он, возможно, не смог бы объяснить, что это, должно быть, мисс Руд. Хорошо известно, что пары, состоящие в долгом браке, часто со временем обретают определенное сходство в чертах лица и манерах, и хотя эти двое не были женаты, их близость на всю жизнь, возможно, была причиной того, что ее лицо в покое носило нечто похожее на выражение провидца, которое придавало её лицу общение с бестелесными формами памяти.

Стук калитки нарушила ее гнетущую задумчивость и прогнала с ее лица измученное и тоскливое выражение. Среди соседей мисс Руд иногда называли угрюмой старой девой, но выражение лица, которое она сохраняла для мистера Моргана, никогда бы не навело на подобную мысль самого злонамеренного критика.

Он остановился у окна, возле которого дорожка переходила в дверной проем, и встал, облокотившись на подоконник, – высокая, стройная фигура, немного сутулая, с гладким, ученым лицом и редкими седыми волосами. Единственной заметной чертой его лица была пара глаз, выражение и блеск которых указывали на творческий темперамент. Было приятно наблюдать легкое беспокойство во взгляде и манерах двух друзей, словно от простого присутствия друг друга, хотя ни один, казалось, не спешил обменяться даже словами общепринятого приветствия.