Путь. Начало

Часть 1. Золт. VI

Прошло еще четыре долгих месяца на Золе. Тот самый разговор с Братом, за право прогуляться до суда, не остался безрезультатным. Странник был уверен, что золторианцу это только на пользу: Брат сомневался, его не устраивало происходящее, однако ему попросту не хватало возможностей, как-то существенно на это повлиять. Человек не привнес никаких новых мыслей, однако задел золторианца за живое, чем вызвал обострение уже живущих в нем раздражения и недовольства. Так бывает, когда ты тормошишь спящего, и даже не так важно с какой целью, в итоге все сводится к одному: озлобленный, с красными глазами, ненавистью, затаенной на весь мир, но пробужденный человек пьет горячий кофе. В рамках этой метафоры Брат действительно «заварил кофе», однако не спешил его пить. Но это и не было целью Странника. Человек хотел лишь одного: чтобы весь этот кошмар с судебной мозгодробилкой прекратился. Так, собственно, и вышло.

Однажды Брат высказался. Крайне жестко, отчего Судья и даже Болтун просто зависли с открытыми ртами. Затем, спустя какое-то время, уже отойдя от произошедшего, Судья ответил:

— Ну хорошо, наджи. На сегодня мы закончим это, как ты выразился, «идиотское сборище», и избавим нашего гостя от нашей «маразматичной возни». Однако учти, слова отзовутся тебе. Тебя же, наджи, — уже обращаясь к Страннику продолжал Судья, — Мы избавляем от формальной обязанности являться на Собрания, но ты до сих пор не имеешь права покидать Город, а тем более Золу, до окончания разбирательств. В последствии Собрание вынесет решение по твоему вопросу, и вызовет тебя, чтобы в твоем присутствии огласить вердикт. Ты сможешь согласиться с ним, либо, попытаться его обжаловать…

Дальнейшие слова не имели никакого значения для Странника. Свобода. Не совсем настоящая, но все же. Странник был уверен, что его не вызовут на оглашение вердикта в ближайшее время, а возможно не вызовут вовсе. Он просто наслаждался тем, что теперь сможет слушать пение местных птичек на берегу уже давно примеченного им из окна высотки озерца на окраине города, вместо занудных речей золторианских заседателей, сливающихся в единый шумовой поток. Однако радость его не была долгой.

Глаза Странника за долгое время на Золе давно привыкли к слабому освещению на планете, однако с рецепторами творилось что-то странное, стоило лишь каким-то образом «повлиять» на восприятие. «Изменение восприятия», исходя из долгих медлительных рассуждений человека, было следствием действия на организм того, что он мерно поглощал через импровизированную соломинку, в течении последнего часа. Странник поднял руку, и, слегка жмурясь, с интересом начал изучать пробитый сверху соломинкой сосуд, из очередного неизвестного ему биоматериала. «Этеро-Цке. Напиток с историей в 12 тысяч лет. Сохраняя древние традиции нашего народа, создаем лучший выдержанный на углях дерева Эцке этилосодержащий напиток, с 4850 года Золы. От Наджи, для Наджи’е. Иста». По вкусу — виски, если в него случайно просыпать пепла.

— За наджи’е, — продолжая жмурится пробормотал Странник, поднимая руку с напитком вверх.

Затем потянув очередную порцию пепельного виски сквозь соломинку, Странник закинул одну ногу на другую, устраиваясь поудобней на теплой каменной скамье, и продолжил наблюдать за едва различимым закатом над озером, который казался ему ярче света от ядерного взрыва.

По своей природе, человеку всегда мало. Всегда не хватает того, что есть. Однако только тогда, когда есть время, чтобы задуматься над этим. У Странника этого времени сейчас было в избытке. С тех пор, как его избавили от обязанности посещения Собраний, ему было совершенно нечем заняться. За первую неделю с того момента, изучив часть Города, человек понял, что чувствует себя в толпе крайне некомфортно. Ловить на себе постоянные любопытные взгляды золторианцев, которые помимо прочего так и норовили залезть в голову к интересному пришельцу, было тем еще удовольствием. Пришельцы на Золе были крайне редким и экзотическим явлением. Золторианцы не привыкли видеть существ не похожих на себя, а Странник выделялся сразу, хотя бы оттенком кожи. И тогда человек приметил для себя это безлюдное место на берегу озера, где и стал проводить большую часть времени, зачастую с порцией Этеро-Цке в руке.

У Странника было множество вопросов, на которые никто не мог ответить, однако раньше он попросту не обращал на это внимания. Теперь же его мучили постоянные мысли, с самой разнообразной тематикой. Самой популярным был вопрос его происхождения. Не потеряв моторных навыков и мышечной памяти, оставаясь полностью дееспособным, человек совершенно ничего не помнил, до момента своего пробуждения на «Претенденте». Пытаясь забраться в глубины своего сознания, в поисках ответа на вопрос: «Кто я такой», — Странник находил лишь белые пятна, как будто кто-то старательно поработал с отбеливателем, над его воспоминаниями.

Кроме того, он выяснил, что эта «амнезия» была фрагментарной. Стерлись только личные воспоминания, все связанное с самим Странником. К примеру, он четко помнил все события последних лет, происходившие на Земле, к которым он не имел отношения напрямую. Он застал начало человеческой экспансии в космос, верней, его активной стадии. Странник помнил, что человечество наконец-то начало интегрироваться в галактическое сообщество. Помнил какой год был на Земле. 2268 год, по стандартному земному исчислению. И если верить Кевину, в момент их последней встречи был тот же 2268 год. Из-за этого, тот факт, что человек сейчас в девятнадцати тысячах световых лет от Земли становился еще более странным. Путешествие на такое расстояние, даже на корабле с новейшим варп-ядром, должно было занять точно больше года. Однако это было не так, и подобные мысли были вторыми по популярности в его голове.

И был еще один момент, природу которого Странник, частично все же смог для себя объяснить. «Человеку всегда мало», — говорил он себе. Почти всем разумным видам, по природе оседлым, к которым относился и Homo Sapiens, свойственна тяга к дому. Но не смотря на данное утверждение, человек, подсознательно ощущая, что Земля, за девятнадцать тысяч световых лет от которой он находился, была его местом жительства, чувств, подобных тяге к дому, не вызывала. Зола так же не обладала подобным притяжением. Более того, где-то в глубине сознания Странник ощущал некую темную, непонятную тягу, ощущение сродни тем, что испытывают путешественники, перед началом длительного похода, но гораздо более глубокое, мрачное и… Холодное. Человека бросало в дрожь, стоило ему только сосредоточится на этом ощущении. Это был чей-то зов. Какого-то непонятного существа из самых мрачных глубин вселенной. И это существо, одновременно со всем страхом и холодом, которое оно вызывало, излучало и манящее притяжение. Логово этой твари и было тем местом, куда так тянуло Странника. И он чувствовал, что ему не избавится от этого ощущения, что он пойдет на все, лишь бы достигнуть места назначения. И что достижение этого места не сулит ему ничего хорошего.

Радовало только одно: Странник совершенно не представлял, где это место, и зов не давал никаких подсказок для его обнаружения. А затем, неспособность долго концентрироваться на столь пугающем ощущении, помогла человеку найти простое оправдание всему этому бреду. Это была банальная тяга к свободе, тяга к странствиям, в попытках найти свое место, которое на фоне «изменения восприятия» преобразовывалось в такое жуткое непонятное ощущение. Человек искренне верил в это, искренне уверял себя в придуманной самим собой, и для себя же, лжи.

— Ты же понимаешь, что сожжешь себе роговицу?

Странник, пытаясь понять, откуда доносится голос, закрутил головой, затем пару раз с силой сжав и разжав веки, смог сосредоточить внимание на фигуре, от которой, судя по всему, исходил звук.

— А… Привет и тебе, Милашка.

Девушка с пепельными волосами, левитирующими в пространстве лишь покачала головой:

— Ты сожжешь себе роговицу, — без тени эмоций повторила она, — Эта штука притупляет восприимчивость рецепторов и…

— Ну не надо, — беспардонно перебил говорящую человек, — Для подобных нравоучений и тирад уже есть Болтун.

Лицо Милашки на мгновение изобразило возмущение, но Странник этого не заметил, потому что уже отвернулся, продолжая болезненно щуриться на закат.

— Я не думала, что другие виды столь эгоистичны. Разве для этого тебе проводили те процедуры по увеличению жизненного цикла? Чтобы ты опять…

— Не обобщай, — снова перебил девушку Странник, даже не оборачиваясь, а затем подумав, продолжил, — Сколько тебе лет? Ну в смысле… В каком ты возрасте? Потому что твои слова, как смесь слов моей матушки, и девочки-подростка.

Золторианка начинала выходить из себя, но старалась этого не показывать.

— Знаешь что?! — она запнулась в своей речи, но быстро поправилась, — Тебе то самому сколько лет? Потому что ты говоришь, в точности, как наши едва научившиеся первым словам дети, когда они еще не разумеют, о чем говорят! А еще… Ты… Ты ведь даже не знаешь, как бы сказала твоя мать! Ты ведь попросту не помнишь этого… Как ты можешь…

— Вы то все знаете, да? — тихо пробормотал Странник.

Золторианка почувствовав себя виноватой, быстро умолкла.

— Может хватит копаться в моей голове? — так же тихо и холодно продолжил Странник, — Говорите вы со мной вслух, но это как будто шутка для вас. А на деле крадете мои воспоминания, а потом используете против меня. Как-то не честно, учитывая, что я на то же самое не способен.

Милашка скривила губы и отвернулась, и только спустя какое-то время заговорила:

— Извини. Не стоило говорить и… Я понимаю, твои чувства. Для нас мысленная эмпатия считается обычным делом, но тебе наверно не легко с этим. Когда она работает только в одну сторону, это должно быть и правда не так хорошо, — затем переминаясь с ноги на ногу она вздохнула и продолжила, — И да, ты прав. Я действительно еще не могу считаться взрослой, по нашим меркам… Наджи говорит, что я еще не готова, что я слишком вспыльчивая…

Странник понял, что она говорит про Брата, но перестал слушать золторианку. Он все еще находился в своих мыслях. Помимо того, его организм уже впитал большую часть Этеро-Цке, что он принял, и просто сосредоточится на словах, было не таким уж плевым делом.

— … Он ведь старается… Ему не все равно. Пытается тебе помочь, а ты… Такое впечатление, что тебе просто плевать. Он продолжает ходить на Собрания вместо тебя, ты ведь знаешь? А он от них сам не в восторге. Наджи говорил, что ты когда-то сказал ему нечто такое… Это его задело. Потому что пришелец, от силы месяц, находящийся на планете, на которой он сам жил со своего рождения, уже успел заметить и не побоялся сказать вслух то, к пониманию чего он шел долгие годы.

— Зачем ты пришла, Милашка? — лицо Странника теперь было мрачным, и сосредоточенным настолько, насколько это вообще было возможно в его нынешнем состоянии.

— Я… — золторианка отвела взгляд, — Просто он сам бы ни за что этого не сказал. Он не так долго тебя знает, но уже уважает. Ты прямолинеен, наджи. Даже наши люди, со своей врожденной способностью к взаимодействию, иногда скрывают свои мысли. Ты — другой. Тебя даже не нужно читать. Потому что то, о чем ты думаешь, вот-вот сорвется с твоего языка. Он уважает тебя за это. За твои мысли. Ты бы мог…