Непростое наследство

Глава первая

Глава первая

Городок едва ли изменился за прошедшие годы. Разве что поизносился изрядно. В детстве все казалось большим, загадочным, даже опасным. Двухэтажный дом, принадлежащий семье зажиточного торговца, к примеру, выглядел настоящей громадиной. Твердыней из черного камня, стоявшей на главной улице и после полудня лишающей лавочку напротив солнечного света. Каждый раз проходя мимо, я останавливалась, задирала голову и смотрела на флюгер в виде восстающего льва. Тот был настоящим чудовищем и, казалось, мог сойти с места и напасть. Особенно страшно становилось в непогоду, когда флюгер скрипел на ветру, поблескивая от дождя.

Сейчас дом стал ничем не примечательным и старым. У льва отвалилась поржавевшая лапа, и выглядел он несчастным.

Я поправила плащ, мысленно взмолилась богам света и пожалела, что не захватила нюхательной соли, которую настойчиво пыталась вручить Элти. Все-таки вернуться в дом, откуда уехала десять лет назад, непросто. А, судя по особняку торговца за окном, тот совсем рядом.

На скрип кареты я почти не обращала внимания. За почти сутки пути он стал привычным, а синяки на ногах родными. Поездка превратила меня в настоящую отбивную. И как столичные жители вообще смеют ругать дороги? По сравнению со здешней, они передвигаются по гладкому маслу.

Карета затормозила. Пожилая дама напротив уронила нитки от шитья, которыми развлекалась в пути, и сдавленно забормотала проклятия неумелому вознице. Мужчина рядом с ней, чей храп я возненавидела всей душой, проснулся. А молодая некрасивая девица шумно высморкалась в грязный платок и, комкая, сунула его в карман.

И как я вообще добралась до Леайта?

- Кому в таверну? - рявкнул возница, от души ударяя по крыше.

- Поживее, милочка, - взвизгнула пожилая дама. - Ноги отдавила уже.

Я молча покинула карету, расплатилась с возницей и твердо решила: обратно поеду верхом. Да-да, именно верхом. И плевать, что местные решат будто это непристойно. Думаю, денег после продажи старой развалюхи хватит на приличную лошадь. Помогите, боги.

Уходя с дороги, я не сразу решилась поднять взгляд. Казалось, сделаю это и кошмар детства оживет. Надеюсь, таверна покажется маленькой, совершенно не страшной. Лучше, если будет полуразрушенной и ветхой. Тогда я успокоюсь.

Увы, здание выглядело слишком бодро для полувека с начала постройки. Все та же крыша из красной черепицы, как видно, недавно уложенной. Крепкие дубовые двери, слегка потускневшая вывеска, дикий виноград, вьющийся по стене. Сколько раз тетка пыталась извести его за прошедшие годы?

Я оглянулась по сторонам. Треклятая карета гремела вниз по улице, к порту. Люди тянулись в сторону рынка в квартале отсюда. Лавка со сладостями напротив по-прежнему на месте, но сейчас закрыта. Оно и понятно — кто ж начинает работать в такую рань? Торговцы могут себе позволить не подниматься с самым рассветом.

Вещей у меня почти не было. Небольшая сумка на плече и кошель с документами и скромным количеством монет на поясе. В Леайте я не задержусь надолго. Продам таверну, оформлю бумаги как следует и уеду. На сей раз навсегда.

Дверь оказалась закрытой. Странно. Неужто после теткиной смерти внутри никого? Я взялась за железное кольцо на двери и трижды стукнула. Сердце болезненно сжалось. Десять лет — подумать только! Десять, а кольцо такое же тяжелое, и от звука удара бегут мурашки.

Ответа не последовало. Я подождала, снова постучала. Затем сделала пару шагов назад и, приложив руки ко рту, крикнула:

- Эй! «Кот и лютня»! Открывайте немедленно! Сколько можно спать?

Прохожие, спешившие к порту, оглядывались с любопытством. Пара мальчишек остановилась поглазеть.

Дверь все-таки открылась. На пороге появилась заспанная пухлая женщина в полинялом платье и чепце, съехавшем набок.

- Ты чего орешь? - зевнула она. - Закрыто у нас. Не видишь что ли?

- Как так - закрыто?

Женщина недовольно поежилась от утренней прохлады, опять зевнула, затем принялась поправлять чепец. Волосы ее подернулись сединой, а фигура стала в два раза шире. Если так пойдет и дальше, к старости Марта перестанет проходить в двери на втором этаже. Помню, они всегда возмущали ее своей шириной.

- Да так и закрыто. Хозяйка месяц как померла. А кто без нее работать станет? Так что иди давай в другое место.

Я молча поднялась на крыльцо.

- Ты чего это? Дурная что ли? Пошла прочь, говорю! - возмутилась Марта и, вероятно решив, что я стану пробиваться напролом, загородила проход.

- Марта, дай войти.

- Откуда? Да помилуйте ж боги… - прошептала кухарка, вглядываясь в лицо. - Неужто…

- Да, Марта, это я — Сорель.

Кухарка всплеснула руками, вскрикнула, зажав ладонью рот, заплакала и заключила в объятия.

- И как же мы вас ждали, госпожа, как ждали! Уж простите, что я так… Много тут разных ходит. А вон какая красавица стали — и не узнать. Да только тощая совсем, взяться не за что. Ох, простите, что я так… Да пойдемте же внутрь! Пойдемте!

Она оглянулась и зычно прокричала:

- Терк, бездельник старый! Ну-ка поднимай свой зад с лавки да растапливай камин! Госпожа Ирмас приехала. Вы проходите-проходите. Мы сейчас все-все быстро сделаем. Я пирог испеку как вы в детстве любили. Ох, какое счастье, госпожа! Терк, чтоб тебя! Ну где ты есть?

Таверна едва ли изменилась. Беленые стены, темные деревянные балки, столы и лавки, которые служанки всегда выскабливали что было сил. Широкие светильники, куда требовалось не меньше десятка свечей. Камин, где зажигали огонь каждый вечер. Угол с небольшим возвышением, куда усаживался какой-нибудь менестрель бренчать на лютне. Дядюшка Ларти таким все и задумывал. При нем в доме жил толстый полосатый кот, свободно разгуливавший между столами посетителей. Тетка ругалась и говорила, как ненавидит кошек, но дядюшка не обращал внимания. После его смерти кота отдали в порт и усадили на корабль, чтоб ловил в трюме крыс. Помню, я горько плакала, глядя на отплывающее судно.

- Госпожа Ирмас, дайте-ка ваш плащ, - с ходу проговорила появившаяся со второго этажа девушка. - Запылился совсем. Но я все отчищу. И комнату вам приготовлю. Меня Кайра зовут. Второй год здесь работаю. Вы садитесь-садитесь. Устали, верно, с дороги? А Терк сейчас огонь разведет — согреетесь. Он за дровами отправился.

Бойкая, кое-как одетая, Кайра хлопотала вокруг меня, не оставляя никакой возможности отказаться от заботы.

- А вещи ваши где? Это все? Ну ничего. Тут неподалеку мастерская открылась недавно — все заказать сумеете. Наряды там шьют — загляденье. Вам, хозяйке-то, как раз по вкусу придется, чтоб солидней выглядеть. Да и цены портной, говорят, не ломит. Молодой он, только дело начинает. Давайте я вам туфли домашние принесу? От покойной госпожи там много чего осталось, а сложения она была вашего. И чаю согрею. Или эля хотите? Терк знатную бочку сварил по новому рецепту. Не открывали еще.

Кайра быстренько выхватила вещи и побежала наверх. Через минуту-другую вернулась с мягкими туфлями и теткиной шерстяной накидкой. Видно мои посиневшие руки не вызвали одобрения. Затем она скрылась на кухне и вернулась с кувшином травяного чая и блюдом хлеба с сыром.

- Уж простите, госпожа, что скромно. Марта сейчас завтрак приготовит как следует. Мы ведь не работаем, гостей не принимаем. Все вас ждали.

Кайра восторженно взглянула и снова убежала.

Уставшая после дороги, я не могла произнести ни слова против. Столько запахов, звуков, воспоминаний. Все навалилось снежным комом. Освободиться не представлялось возможным.

Скрипнула задняя дверь, и на пороге появился Терк с охапкой дров. Он в детстве-то казался старым, а сейчас и вовсе. Высокий крепкий мужчина, бывший моряк. Совершенно седой и хромающий дольше, чем я живу на свете. Дядюшка взял его варить эль. В этом Терк не знал равных. Помню, весь город ходил в «Кота и лютню», чтобы отведать хмельного напитка.

- Госпожа Сорель, - улыбнулся Терк, кое-как бросив дрова у камина. - Уж как я рад. Позвольте-ка на вас взглянуть. Как выросли-то, как выросли.

Он сел рядом, поцеловал руку, а в глазах заблестели слезы.

- Видно боги мои молитвы-то услышали. Боялись мы все, что не вернетесь.

- Ну как же не вернуться? - растерянно проговорила я. - Раз тетка умерла, должна же я наследство получить.

Терк, служивший дядюшке много лет, смотрел с такой теплотой, что невольно становилось совестно. Сомневаюсь, что все слуги горько оплакивали теткину кончину. Вряд ли в таверне остался кто-то еще, кроме Марты, Терка и Кайры. Им-то неведомо как удалось задержаться здесь долго, а остальные бежали, сверкая пятками.

- Ох, простите, дурака, - спохватился Терк. - Вы, вижу, дрожите. Сейчас огонь разведу — мигом согреетесь. Дымоход-то по осени чистили, тянет хорошо. Но не мешало бы еще разок трубочиста позвать — проверить перед сезоном. Я покойной госпоже говорил, но она отмахивалась, мол, сама все знаю.

Терк умело сложил дрова, добавил трут и быстро высек искру.

- Охранные заклятия бы еще обновить, госпожа, - продолжил Терк. - Покойная ваша тетушка давно магов не приглашала. Дом ведь старый — мало ли что.

Он поднялся, отряхнул руки, уселся на скамью напротив и улыбнулся, демонстрирую целую дюжину новых морщин на лице.

Вернулась Кайра с блюдами нарезанной тоненькими ломтями копченой курицы и жареными яйцами. Следом Марта с кастрюлькой каши.

- Я, госпожа Сорель, тесто на пирог сейчас поставлю. А пока - чем боги послали. Все на скорую руку сделала. Помню, вы девочкой кашу каждое утро ели. У нас в кладовых-то продуктов еще много осталось. Не думайте, я за всем следила, что портилось - выбрасывала и записи делала. Господин Равьен велел книгу учетную вести до самого вашего приезда. Можете проверить.

Договорив, Марта уселась рядом с Терком. Кайра, вначале смутившаяся, присоединилась к ним. Я же окончательно растерялась, неожиданно оказавшись в компании людей, взираюших на меня, как на настоящее божество. Совесть тихонько царапнулась внутри.

- Спасибо, Марта. Не волнуйся, тут с лихвой хватит на всех.

Я указала на стол, приглашая присоединиться к завтраку. Знала бы повариха, что такую роскошь по утрам я позволяла нечасто. Разве что кашу наскоро сварю, а то и вовсе до обеда во рту маковой росинки не бывает. Работа в аптекарской лавке занимала много времени, а разводить кухню в тесной комнате, что мы с Элти снимали, то еще удовольствие.

- Точно как в детстве, - проговорила, пробуя кашу. У Марты руки золотые — за что ни возьмется, вкусно выходит. Ума не приложу, чего она столько лет тетке служила. Мало разве конкурентов хотели переманить? И жалованья бы больше платили, и не грозились выбросить как собаку по любому поводу.

- Вы, госпожа, ведь из столицы приехали? - подалась вперед Кайра. - Расскажите, как там?

- Слякотно в это время года, грязно местами. Людей очень много и шумно.

- И верно будто на площадях каждый день представления?

Я кивнула. Глаза Кайры загорелись любопытством.

- А вы, госпожа Сорель, чем там занимались? - осторожно произнесла Марта.

- Последний год у аптекаря в лавке работала, а до этого в Гавронской школе травничеству училась.