Непростое наследство

Глава вторая

Глава вторая

Денег на себя тетка точно не жалела, раз уж поставила в комнату большое старинное зеркало. Правдивое настолько, что я засмотрелась, разглядывая собственные волосы. Привыкшая постоянно ходить с пучком, не замечала, насколько те отросли. Русые, как были у матери, слегка вьющиеся, они спускались до самого пояса. В прошлом году пришлось отстричь из-за болезни, а теперь вон какие стали. Все же снадобья для красоты у меня хорошо получались, куда лучше целебных.

- А, может, что-то из шкафа возьмете? - предложила Кайра. - От покойной госпожи вон сколько нарядов осталось. Я все чистила. Госпожа некоторые давно не носила.

- Нет уж. Своими обойдусь.

Не хватало еще теткины вещи донашивать. Они-то конечно побогаче собственных, но не стоит. Не хочу. Отдам лучше нищим — все польза будет.

- Ну что ж вы так, госпожа, - ойкнула Кайра, увидев, как варварски я собираюсь сложить волосы в пучок. - Самой-то неудобно. Давайте сделаю?

Я вздрогнула, когда служанка совершенно привычно принялась помогать с прической. Всем видом старалась не выказать удивления, но не выходило.

- У покойной госпожи Женивы волосы тоже длинными были. Она сама не справлялась, всегда укладывать велела. Ну вот, готово. Так вам очень идет.

Девушка в зеркальном отражении казалась отдохнувшей, посвежевшей, с прической, подчеркнувшей скулы и линию шеи.

- Спасибо, Кайра. Подай-ка плащ.

Платье я выбрала простое. Белый верх с небольшим вырезом, черный жилет и коричневая юбка. Так многие горожанки одевались — ничего приметного. А с темно-синим плащом вовсе скучно. В глазах Кайры мелькнуло разочарование. Она видно ожидала более искушенную в моде хозяйку увидеть. Мне же на изысканные туалеты попросту не хватало денег. Не говорить ведь, что из всех пяти платьев это самое дорогое. Да в нем меня за служанку можно принять. Нет, на хозяйку таверны я точно не похожа.

Окна конторы господина Анри Равьена выходили на новенький, сверкающий чистотой и белоснежными стенами, квартал. Выстроили его, как рассказал Терк, всего-то лет пять назад. Я помнила это место как грязную площадь с непросыхающей лужей и покосившимися домами из потемневшего от времени дерева. Теперь же, с приходом нового бургомистра, Леайт потихоньку обновлялся. Во всяком случае, его центр. Новому начальству пришлось не по вкусу, что портовый городок похож на скопище деревенских сараев.

Мимо дома Равьена я пройти не могла. Во-первых, помнила. Во-вторых, сразу увидела вывеску. Новенькая, яркая, она приглашала всех желающих войти и воспользоваться услугами нотариуса, заплатив положенную цену. Контора занимала первый этаж, а на втором жил сам господин Анри с семейством. Пару раз в детстве дядюшка брал с собой, когда приходил справлять какие-то дела. Правда, всегда оставлял снаружи кабинета, велел помалкивать и ничего не трогать. Я усаживалась на скамью и терпеливо ждала, разглядывая портреты известных людей. Чем известных и за какие такие заслуги Равьен надумал повесить их изображения, было непонятно. Господа казались скучными, старыми и, что уж скрывать, совершенно некрасивыми.

Не спеша приближаясь к конторе, я остановилась на противоположной стороне улицы, поправила плащ на плечах, сдвинула капюшон, открывая лицо. И с чего только решила будто отправляясь на юг, не стоит брать теплых вещей? Полдень давно миновал, и солнце склонялось к горизонту. Весенние ветры приносили с моря прохладу и соленый, ни с чем не сравнимый запах. Казалось, только с ним и можно дышать полной грудью. Как я могла позабыть это ощущение? В столице, страдающей от дыма и вони, иной раз не продохнуть.

Над крышей дома Равьена виднелся шпиль городской ратуши. Подсвеченный солнечными лучами, он выглядел неказисто, хоть и был новым. Лейату сложновато удивить меня.

Желая отмахнуться от навязчивых детских воспоминаний, я поспешила в контору. Но там они нахлынули с новой силой. Приемная, где сидели трое просителей, дожидаясь очереди, ничуть не изменилась. После улицы она показалась душной. Явственно ощущался чад от свечей, пахло новой бумагой и пылью. К негромкой беседе добавлялся скрип пера. Долговязый секретарь с важным видом выводил что-то на бумаге.

- Добрый вечер. Мне нужно увидеть господина Равьена.

- Которого из них?

Секретарь оторвался от бумаг и осмотрел меня. Внимательно так, свысока.

- Господина Анри Равьена.

Из рассказов все того же Терка я знала, что старший сын нотариуса уже завершил учебу и занялся семейным делом наравне с отцом. Только вот покойная тетка, да примут ее боги раз и навсегда, не слишком-то жаловала молодежь. После смерти дядюшки она никому особенно не доверяла, считая большинство людей лгунами и прохвостами, стремящимися завладеть вдовьим наследством. В первую очередь, о нем конечно же мечтала я, а после большая часть жителей Леайта.

- Сожалею, но на сегодня и завтра у господина Равьена весь прием расписан, - сообщил секретарь.

- Вот как? А если моя просьба не ждет?

- Сожалею, но ничего не могу поделать.

Я обернулась.

- Стало быть, все эти господа ожидают приема у старшего господина Равьена?

Секретарь кивнул.

- В таком случае, я подожду очереди.

Договорив, собралась отойти и присесть на скамью. Секретарь тут же взвился.

- Но вы не успеете. Господин Равьен принимает только до положенного часа. После вам останется лишь уйти ни с чем.

- Я все-таки подожду.

- Это не имеет смысла, госпожа…

- Ирмас, - подсказала я. - Меня зовут Сорель Ирмас, и я здесь по крайне важному и срочному делу.

Не сдержавшись, немного повысила голос и сразу заметила, как в приемной повисла тишина. Трое просителей разом умолкли, едва прозвучало имя, и уставились будто вместо одной головы на моей шее выросло целых три, а то и четыре. Секретарь окончательно позабыл о документе, выронил перо, поставив на лист кляксу и поднялся с места.

- Прошу прощения? - проговорила я, совершенно не понимая, что происходит.

Господа-просители, двое из которых годились мне в отцы, по-прежнему таращились во все глаза. Третий, помоложе, как-то приосанился и негромко кашлянул.

- Я сообщу о вас господину Равьену, - гораздо мягче произнес секретарь. - Пока присядьте.

От неловкости хотелось сбежать или, на крайний случай, надвинуть капюшон поглубже. Сдаваться я не привыкла, но после того, как собственное имя возымело такое неожиданное действие, стало не по себе.

- Позвольте узнать, госпожа Ирмас, - начал молодой мужчина, когда я присела на скамью. Придвигаться не стал, но развернулся, явно желая начать беседу. - Давно ли вы приехали?

- Сегодня утром, - ответила как можно холоднее.

- Простите мое любопытство, но кончина вашей тетушки была столь скоропостижной. Весь город просто опешил. Примите искренние соболезнования.

- Благодарю.

Всем видом я старалась показать, что никакой беседы и тем более откровенной заводить не собираюсь. Зачем вообще сунулась сюда в такой час? Стоило бы послать Терка или Кайру с запиской и назначить время для визита. Но откуда было знать, что Равьен в Леайте настолько известен, раз принимает по времени? До этого дня я в жизни не вела дел с нотариусами. Разве что в аптекарской лавке, когда те просили какое-то снадобье. Один, к примеру, был постоянным клиентом. Судя по заказам, проблем в его жизни находилось немного — бессонница, молодая жена, требующая укрепления мужских сил, и запоры, повторяющиеся с завидным постоянством.

- Вас ведь не было в Леайте много лет, госпожа Ирмас? - не отставал незнакомец.

- Простите, но с кем имею честь?

Мужчина, кажется, опешил и собрался ответить что-то столь же медоточивым тоном, как его прервало появление господина Равьена. Нотариус вышел из кабинета, провожая клиента, сухонького старичка с жиденькой бородкой.

Я сразу же поднялась, намереваясь подойти и попросить о встрече. Но секретарь опередил. Услышав, кто пожаловал к нему, нотариус сдвинул очки, вежливо кивнул и произнес:

- Госпожа Ирмас, я приму вас. Но придется подождать.

- Как скажете.

Пожилые господа-просители окинули неодобрительными взглядами. До меня донеслись приглушенные слова - что-то о манерах современных девиц. Молодой мужчина(какое счастье!) направился в кабинет к Равьену.

Нет, ну а что вы, собственно, хотели? В приюте озаботились разве что необходимостью учить воспитанников читать и писать. Благо, это я и раньше умела. В школе травничества к образованию подходили всерьез. Ну, а манерам, как полагалось в благородных домах, меня не обучал никто. Да и жизни в большом городе они бы только помешали. Куда эффективнее послать поганца, желающего сорвать с пояса кошелек, в темную сшейдову нору, чем битый час раскланиваться с ним и осыпать комплиментами.

Анри Равьена я молодым не помнила. Он всегда был высоким сухощавым стариком, носившим неизменный темно-серый костюм, очки с круглыми стеклами и аккуратно выстриженные бакенбарды. Вид строгий и какой-то торжественный. Если однажды мне доведется писать завещание, я пойду именно к такому человеку. У него же будто на лбу написано, что каждый из секретов будет сохранен на веки веков.

- Госпожа Ирмас, - развел руками он. - Поверить не могу.

К тому времени, как подошла моя очередь, за окном стемнело, и секретарь озаботился необходимость зажечь дополнительные свечи.

- Сколько лет минуло?

- Десять.

- Ах, да, десять.

Даже улыбка и голос у нотариуса были сдержанными и крайне загадочными. Боюсь представить, сколько он знает о жителях Леайта.

- В последний раз я видел вас маленькой девочкой.

- А я вас помню таким же, - улыбнулась в ответ. - И была удивлена, получив письмо.

- Простите, если оно вас опечалило.

Сказать по правде, до сих пор не поняла, что чувствую. Смерти тетке, несмотря на взаимную нелюбовь, никогда не желала. Выплакав все положенные слезы на жесткой приютской кровати, я решила жить словно госпожи Женивы никогда и не было. До письма от нотариуса вроде бы выходило.

На лице Равьена промелькнуло любопытство. Но, очевидно, смекнув, что сетовать и смахивать притворную слезу я не собираюсь, он предложил присесть.

- Прежде, чем мы начнем, госпожа Сорель, есть одна формальность. Простите, но в последний раз я видел вас ребенком и с тех пор…

- Давайте ваш камень, - не дала договорить я. - Сегодня утром меня не узнали Марта и старый Терк. Не стоит ничего пояснять.

Нотариус доброжелательно кивнул, обрадованный подходом к делу, и поставил передо мной широкую шкатулку из красного рахмальского дерева. Внутри на бархатной подушечке находился истинный камень размером с мужскую ладонь. Гладкий, отполированный сотнями, если не тысячами прикосновений, он тускло поблескивал в свете свечи. Такие имелись у каждого, кто занимался юридическими и судебными делами. Лучший способ проверить лживые показания или подлинную личность. Правда, находились умельцы, способные обойти магию камня.

- Прошу, приложите руку и произнесите имя.

Я выполнила указание. Истинный камень загорелся нежным синеватым цветом.

- Чудно, - улыбнулся нотариус и убрал шкатулку. - Не знаю, имели ли вы какую-то связь с покойной тетушкой в последние годы, но она не оставила касательно вас никаких особых указаний.