Под крылом дракона

ГЛАВА 26. Освобождение

Агвирон предстала перед Повелителем неожиданно. Он встретился с холодными черными глазами ведьмы, блестевшими злорадством и упоением происходившим вокруг кровопролитием, и тут же взмахнул мечом. Горная колдунья оскалилась и, выхватив свою саблю, нанесла первый удар. Лицо её было особенно страшно и уродливо в эту минуту, но Лакима волновало другое: насколько быстрыми и ловкими были её движения, настолько тяжелыми и медленными были его. Он даже не сразу успевал заметить и понять мелькания её клинка и осознавал происходящее только тогда, когда удар обрушивался на его меч и едва не вырывал его из рук. Каким образом ему всё ещё удавалось не терять оружия, эльф не знал. Меч поднимался тяжело, и ведьма успевала не только отразить его атаки, но и сделать несколько выпадов в его сторону, от которых Лаким не защищался. Только уворачивался, удивляясь, как на это ему хватает сил и разума. Впрочем, мысли были ясны, как никогда.

Горная ведьма, прибыв в Фиалик около часа назад, сразу поняла, что происходит с Повелителем. Сражаться с ним она направила самых нежелательных своих союзников, которых не хотела видеть живыми после битвы. И желания её сбылись – все они погибли от руки эльфа, владеющего теперь невероятной силой. Она жадно ловила каждое его движение, стараясь понять, сколько же энергии вложил в него живительный эликсир, и угадать, когда кончится его действие. Ждала Агвирон недолго. И когда он впервые опустил меч и взор его затуманился, ведьма торжествующе оглянулась и коснулась собственного клинка, заговаривая его на предстоящий бой. Подозвав своего главнокомандующего, королева приказала наслать самых сильных воинов на драконессу. Её надо было отвлечь на некоторое время. А за несколько минут она справится с ослабевшим эльфом.

Но мысли Повелителя все ещё были ясны, и, преодолевая невероятную усталость, он ещё отражал некоторые её удары, чем немало удивлял королеву. Впрочем, Агвирон знала о большой силе и твердости духа её противника. Что ещё больше разжигало в ней желание убить его.

Лаким сделал шаг назад, отступая от ведьмы, и, внезапно запнувшись, упал на одно колено.

– Неужели Повелитель эльфов просит пощады? – расхохоталась горная ведьма. – Ну, так он её не получит! – резко воскликнула она и занесла над ним меч.

Однако убить эльфа ей не удалось. На землю перед ней упала с неба драконесса и, издав свирепый рык, заставила ведьму отпрянуть на несколько метров. Таль обнажила клыки, извергая огонь, но ведьма закрылась своей магией. Когда пламя утихло, она с ненавистью взглянула на вмешавшуюся драконессу и, сделав незаметный знак приближенному, произнесла:

– Отойди, если не хочешь навлечь позор на своего господина! В честный бой двух противников никто не должен вмешиваться и помогать им. А иначе победа несправедлива! – усмехнулась она.

Глаза Таль потемнели от ярости, и она бросилась на ненавистную колдунью. В этот момент стоявший за ведьмой колдун бросил копье, усилив его заклинанием, и оно, пройдя между оскаленными зубами драконьей пасти, вонзилось в заднюю стенку глотки, выйдя на затылке.

Это было уже слишком для эльфийки, обратившейся драконом. Боль во всем теле вдруг набросилась на неё, и в глазах разлилось красное пятно, скрыв и Повелителя, и ведьму, и всех, кто окружал их. Сквозь страдания пробивалась лишь одна мысль: прекратятся ли они, когда драконесса обратится эльфийской девушкой, или останутся и в привычном теле? Не найдя ответа на этот вопрос, Таль поняла, что больше не может оставаться в образе дракона. Боль сама вышвырнула её из страдающей ипостаси, и в сиянии, облекшем огромную фигуру грозного создания, возникла, наконец, лежавшая на земле девушка с крыльями и синей маской на лице.

Агвирон и все её приближенные едва смогли скрыть удивление. Королева, впрочем, ощущала больше гнев, чем удивление. Сколько времени её морочили, а она не знала о том, что в Танмере появилось такое чудо? Ведь это чистокровная эльфийка, которая почему-то может менять тело!

– Ваше величество, это эльфийский оборотень? – в недоумении и замешательстве спросил один из приближенных, глядя на лежавшую на земле девушку.

Сенеренталь шевельнулась и поняла, что две её сущности связаны неразрывно – все раны, полученные драконессой, были и на теле эльфийки. И горло заливала кровь, и левая рука не могла двигаться, и крылья… крылья… были испещрены многочисленными кровавыми точками. Она оперлась на руки и подняла голову. Лаким стоял совсем рядом, и выражение его лица, когда они встретились глазами, испугало девушку. Неужели облик её так красноречиво свидетельствовал о полученных ударах? Но не время было думать об этом, и, сложив крылья, эльфийка встала и вышла перед Повелителем, не давая Агвирон, бросившейся было к нему, вновь занести меч.

– Честным бой может называться только тогда, когда он ведется с равным противником. Когда же один сражался долгую битву, а другой не выпустил ни одной стрелы, – это не бой, а убийство, – произнесла она.

Горная ведьма только равнодушно скользнула по ней взглядом и оттолкнула девушку заклинанием.

– Сражайся со мной! – снова встала перед ней Сенеренталь, схватив чей-то меч, лежавший на земле.

Агвирон не пришлось давать знака, приказывая своим воинам убить эльфийку. Та, что прежде была такой неуязвимой, теперь представляла особенно желанную жертву: у неё не было прежних преимуществ, а память о недавнем могуществе не давала темным магам покоя. Горные колдуны напали на девушку с трех сторон, и она мгновенно отразила два удара. Рядом с ней ощущались волны магии и раздавался лязг мечей – не только Сенеренталь захотела помочь Повелителю. И не только одни горные колдуны присоединились к своей королеве, чтобы помешать эльфам. Вокруг Агвирон и Лакима образовалось кольцо сражавшихся.

– Прощайте, Повелитель! – без тени улыбки произнесла Агвирон, отбивая подряд три слабые атаки эльфа. Он призвал магию, но она едва заметно затрепетала рядом с ним и угасла. – И благодарите за то, что не увидите, как гибнет ваша страна! – Королева шуршала щупальцами по голой земле, медленно приближаясь к Лакиму.

Внезапно в лицо ей метнулся ярко-голубой шар магии Дорелеи, который на мгновение отвлек Агвирон, и у Повелителя появилась доля секунды, чтобы использовать оружие. Его клинок сверкнул в воздухе, направляясь к сердцу королевы, но вдруг чьё-то чужое заклинание сбило его с пути – вместо груди противницы меч вонзился в нижнюю часть щупалец.

Лаким обернулся узнать, кто помешал ему, и увидел на лицах Дорелеи и предназначенных удивление, смешанное с ужасом. Все четверо смотрели на Сенеренталь. Спустя несколько тяжелых мгновений, продираясь сквозь усталость в мыслях, Повелитель понял, что удар по его мечу исходил от Стражницы.

– Таль, что ты делаешь?.. – изумленно прошептал он.

А тем временем Агвирон разозлилась. Произошедшее словно ослепило её.

«Она в ярости», – констатировала Эвелис. Никто ещё не успел осознать перемену в настроении горной королевы, но ход битвы вдруг замедлился. Кольцо сражающихся вокруг Агвирон и Повелителя остановилось.

Дорелея с широко распахнутыми глазами смотрела в центр круга, где, тяжело, опираясь на меч, стоял Повелитель, а над ним возвышалась горная ведьма. Лицо её было способно привести в ужас кого угодно. Эльфийка в синей маске стояла на другом конце круга и так же внимательно следила за происходящим.

– Почему она не дала Лакиму убить её? – прошептала Хранительница трона.

Словно по негласному уговору темные маги и некроманты, окружавшие Повелителя и свою королеву, опустили мечи и стояли теперь бок о бок с эльфами и их союзниками, не поднимая руки на противника.

Агвирон пришла к какому-то решению. Точнее, ярость не дала ей воспротивиться желанию приблизить свою неминуемую победу. Глаза королевы остановились на Повелителе. Она нашла олицетворение ненавистного врага, на которого могла излить свой гнев и несокрушимую силу. Повелитель спокойно смотрел в глаза приближающейся смерти, отстраненно наблюдая за тем, как в руках горной ведьмы появляется узкий сосуд из темного стекла, в котором что-то билось и трепетало.

– Уничтожь светлые народы, которые стоят здесь, и завладей теми, кто спрятан в глубинах лесов Танмере. Очисти это место от недостойных населять его существ. А потом возвращайся ко мне, – напряженно глядя на сосуд в руках, произнесла она.

– Хранительница трона, всё правильно… – вымученно улыбнувшись, вдруг сказала Тарья. Её дар позволил увидеть объяснение ситуации. – Сенеренталь не позволила убить Агвирон, потому что она должна была выпустить своё смертельное волшебство. Никто, кроме королевы, не смог бы этого сделать, так как именно она его заточила. А если бы Агвирон сейчас умерла, это оружие стало бы никому не подвластно и совершенно непредсказуемо. А теперь Стражница сможет уничтожить его!

– Эарлан, это что, магия нашей страны? – ошеломлённо прошептала Калипсо.

Волшебник проследил за взглядом сестры и замер, не в силах оторвать глаз от разливающейся по всему небу силы.

А Сенеренталь облегченно вздохнула и закрыла глаза.