Под крылом дракона

***

Если в душу Агвирон и начало закрадываться сомнение, то она не давала ему развиться, потому что просто не могла допустить своего поражения. В обещание победы, которое дала ей украденная сила, она верила так, как должна была верить в несокрушимость света и добра, но по ужасному стечению обстоятельств душа королевы была перевернута, словно в кривом зеркале, и всё в её мыслях было наоборот. Впрочем, это был её собственный выбор – закрыть глаза на законы Создателя и верить, что они перестанут на неё распространяться, как только ведьма откажется их выполнять.

Ирелант отбивал её удары, и странное спокойствие и радость в его глазах приводили королеву Темной империи в ярость. Она злилась на то, что светлые ведут себя не так, как живущие темных рас. Эльфы и их союзники всё ещё сражались, хотя знали о начавшем действовать заклинании, и ведьма не могла понять мотивов их поступков. К чему было это нелепое сопротивление, когда стоило бы попробовать спасти свои жизни? «Идиоты! – гневно подумала Агвирон и, быстро повернувшись, сделала обманный выпад. – Что ж, тогда погибайте, если вы так хотите этого!» Ирелант не ожидал такого движения, и меч ведьмы глубоко ранил его плечо.

– Ирелант! – воскликнула сзади Тарья и пристально уставилась на его рану, посылая в помощь свою магию.

Сенеренталь по-прежнему стояла неподвижно, а маска скрывала лицо, поэтому понять происходившее с ней было невозможно.

«Что она делает?» – спросила Тарья у Элиора, который изредка связывался со Стражницей. «Сражается за наши души», – только ответил ясновидящий.

Свет бушевал вокруг Таль, и очередное соприкосновение с мыслями Элиора оставило в её сознании легкое удивление от того, что внутренняя борьба никак не отражалась снаружи. Там она стояла неподвижно, а между тем это было самое страшное противостояние всей нынешней битвы. Тьма набрасывалась на неё, но Сенеренталь чувствовала, что с каждым ударом у неё только прибавляется сил. Она всё увеличивала золотой Лотос, и свет, испускаемый цветком, становился всё ярче и ярче.

– Что же ты делаешь, глупая? – сквозь шум прорвался пронзительный голос падшего духа. – Ты ведь жертвуешь своим счастьем ради тех, кто этого не заслуживает! Они пойдут, спасенные тобой, и будут так же творить зло, будут алчны и гневливы, завистливы и горды! И твои старания пропадут втуне!

Сенеренталь сомкнула губы, твердо решив не вступать больше с ним в разговор. «Нет! – думала она. – Нет, ты не прав, падший! В каждом из них есть искра света, и все они хотят служить Ему, а не тебе! Именно поэтому я теперь и побеждаю тебя! Только их желанием и стремлением вырваться из-под твоей власти!»

Внезапно что-то переломилось, эльфийка почувствовала это. Её сила, прежде стоявшая на одном месте, вдруг продавила стену, преграждавшую путь, и свет пошел вперед.

Ужасный крик пронзил тишину, мир вокруг Сенеренталь словно разорвался: всё вокруг начало рассыпаться, как осколки мозаики, и сама она почувствовала, что начинает тонуть, погружаясь в какое-то странное состояние забвения. «Нет!» – снова спокойно подумала она, и пугающее засасывание в небытие прекратилось.

Тогда Сенеренталь огляделась и увидела перед собой духа злобы, с удивлением и страхом смотрящего на неё. Она легко толкнула руками качавшийся перед ней цветок, и свет вновь полился вперед, распространяясь повсюду, и вскоре всё исчезло в мягком золотистом сиянии. Мир застыл для эльфийки, а где-то вдалеке раздался последний, полный отчаяния и гнева возглас, который резко оборвался. И всё погрузилось в тишину.