Утро. Иммунитет для души

УТРО

Сквозь просвет в плотных шторах пробивались первые, мягкие лучи осеннего солнца. Падая на зеркало-трюмо, они рассыпались брызгами и оставляли белые пятна на полосатых стенах. По бокам от кровати висела пара витиеватых бронзовых бра с матовыми чашами из горного хрусталя. Над изголовьем, в широкой багетной раме, разместилась незамысловатая на вид картина, где c холста пронзительным взглядом смотрел старый рыбак с дублёной кожей… Вечное море солёным ветром подарило ему сеть глубоких морщин. Центровал оставшееся пространство комнаты овальный столик-рело на изогнутых ножках. Под стеклом столешницы орнамент похожий на астролябию, украшенную листьями дикой алой розы. Рядом три приставленных стула в мягкой обивке, их бежево-молочная ткань была вышита золотыми нитями, сплетёнными в миниатюрные лилии. Ближе к выходу, спрятанный лишь на четверть в полунишу, карнизом выпирал и возвышался тяжёлый шкаф с резными дверцами. Все пять позиций мебельного гарнитура из массива темного тиснёного ореха. Вокруг нет ничего лишнего: ни живых цветов в вазе, ни плюшевых игрушек, ни прочих безделушек, создающих тот самый домашний уют. Молчанием вторила утренняя тишина, а меж строк читалась рациональность, замаскированная под классический стиль интерьера ХIХ века. Новая обстановка показалась ему знакомой. Дежавю?

— Где я сегодня? — не без удовольствия подумал Константин. — Питер? Краснодар? Минск? Владивосток?

За последний год много раз просыпался с подобной мыслью. Открыв глаза, не спешил вставать. Да, сейчас необходимо ехать, и всё же, кто мешает вспомнить всем телом счастье выходного дня? Прочувствовать негу хотя бы на пару минут, пока ноги не коснутся пола. Он без спешки, лёжа в просторной постели, разглядывал узоры на лепнине потолка и перебирал прошлые события. Провала в памяти или вопроса: «Кто я?» — нет. Есть точный ответ и понимание сути своей работы и жизни. Сейчас необходимо восстановить хронологию:

— В этих городах уже был совсем недавно… Так, что я делал вечером?

Благодарный заказчик пригласил в ресторан. Совместный ужин сближал, а сытый желудок располагал к беседе. Константин с интересом выведывал у владельца историю создания компании и личного успеха. Искренне спрашивал и том, что мотивировало, вдохновляло, просил совета. Обычно рассказывали про незаурядных людей и рекомендовали или дарили книги, изменившие их взгляды. Техники и методы по расположению человека к себе совместно с умелой невербальной подстройкой срабатывали безотказно. Результат не обязательно, однако всё же желательно закрепить спиртным. Константин всегда предлагал особый фирменный рецепт. На аперитив рюмку егермейстера с тонкими, посыпанными ароматной корицей дольками сочного апельсина. После, за едой, выпить кружку светлого фильтрованного чешского и перейти на чистый односолодовый ирландский или шотландский виски безо льда. Здесь, кто сколько выдержит… В самом конце вечера непременно повторить настоянный на пятидесяти шести травах и пряных кореньях, выдержанный в дубовых бочках ледяной шот волшебного ликёра. Вчера элегантный способ сближения был грубо нарушен вежливой официанткой:

— К сожалению, егерме́йстера нет!

— Что есть?

— Русская водка…

Наша национальная кухня: студёный холодец, маринованные грузди, хрустящие огурчики, пельмени со сметаной, аккуратно нарезанное сало с черным хлебом и зеленым луком. Давно такого не ел. Точно! Заведение имени сибирского Кулибина — местного изобретателя первой в мире, но не зарегистрированной в 1765 году паровой машины. Патент и слава спустя пять лет достались английскому инженеру шотландского происхождения Джеймсу Уатту.

— Ползунов. Я в Барнауле! — мысленно проговорил Константин.

Банкет переезжал из ресторана в бар, из бара в караоке и завершился в пять утра коктейлем Cuba Libre и девизом: «Ром и Cola! Ощущаешь свободу — даёшь дружбу!» Началось же всё днем ранее с ожидания чистой выгоды и пользы. Константин — рабочий инструмент лояльности, первый корпоративный бизнес-тренер внешней академии. Помогает партнерам крупной международной фирмы зарабатывать больше денег — выстраивает систему продаж и оттачивает навыки консультантов. Как шутят уже его коллеги-менеджеры:

— Весь геморрой нам, вся клиентская любовь тебе…

— Кто на кого учился!

«Образование профильное. Одно высшее, два дополнительных. Эмоционально устойчив, целеустремлён, мотивирован…» Простите, не сдержался, пальцы сами вспомнили былое… Получилось, почти как про Штирлица: «Характер нордический, выдержанный, видимо, в дубовых бочках. С товарищами поддерживает хорошие отношения. Предположительно, знает каратэ, не знает страха!» Сейчас Константин — специалист психологии управления, мастер эффективного нейролингвистического программирования, практик эриксоновского гипноза. Три-четыре года назад, сразу после университета, устроился штатным психологом в тюрьму строгого режима. Надев погоны лейтенанта внутренней службы при Министерстве юстиции, проводил профилактические беседы и тестирование осуждённых за повтор особо тяжких умышленных преступлений. Разбой, грабежи, убийства, изнасилования, причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть. Полный набор опасных для общества деяний и даже единичный случай спонтанного каннибализма… Группа людей выпивала на окраине Измайловского парка. Алкоголь заканчивался, деньги на продолжение отсутствовали. Ударили по голове случайного прохожего. Спрятали и обыскали уже бездыханное тело в кустах. Украденного хватило лишь на бутылку. «Закусить было нечем, вот отрезали и пожарили руку» — так оправдывал причину горе-людоед. Невольно задумаешься, что есть цена человеческой жизни? Пачка сигарет? Грубое слово? Миллион долларов или сорок серебряников? Как сказал неизвестный мудрец: «Бесценно лишь то, что, кроме тебя-то, никому и не нужно. Остальному — цену назначат!»

Первый день службы. Константин в жёлтой майке и потертых джинсах, форму ещё не выдали, по приказу замполита прочитал закоренелым рецидивистам лекцию о вреде наркотиков и алкоголя. Сюрреализм. Никто не грубил. Настоящие арестанты, за плечами которых не одна ходка, — вежливые люди. Задавали много каверзных вопросов, конечно, не по содержанию. Перекрёстная проверка с обеих сторон: чего ты стоишь и как держишь удар? Недавняя защита диплома по теме, оскорбившей кафедру, показалась детской шалостью. Первая реакция — желание бросить гранату в актовый зал быстро сменилась намерением пройти обучение: улучшить навыки публичных выступлений и коммуникацию в сложных переговорах. С тех пор им проведено свыше двух тысяч тренингов и лекций, ни одна аудитория более не вызывала трудностей. Своим «студентам», боящимся выступать, говорил: «Бежишь от страха — страх бежит за тобой. Развернись к нему лицом и пойди навстречу. Оказавшись рядом, поймёшь — не так страшен чёрт, как его малюют… После каждый пойдёт своей дорогой. Он — на поиски новой жертвы, а ты приобретёшь опыт, станешь сильнее и лучше. Первый шаг — признать, за пределами Уголовного кодекса нет ошибок, есть только обратная связь!»

Ещё одна функция психолога — составление характеристик личности: общих, на склонность к побегу, на условно-досрочное освобождение. Осознавших, тем более раскаявшихся и исправившихся, несмотря на название подобных колоний, мало… Ответы под копирку: «Не я! Виноваты обстоятельства, родители или другие люди…» На ум приходит фраза: «Сижу на нарах не за то, что украл, а потому, что поймали…» Раз в неделю Константин выходит на оперативные сутки. Ночные обходы бараков с наручниками и дубинкой на поясе, проведение досмотра и обыска в Шизо. Реже встреча или отправка этапа на автозаке, тогда с боекомплектом и автоматом в руках.

Внутреннее, стойкое непринятие идей подчинения и контроля, непредвзятое отношение к осужденным и следование здравому смыслу, даже вопреки Устава или приказа, часто приводили к недопониманию с начальством:

— Уберите дежурства! Как мне выполнять свои задачи? Сегодня я шмонаю его, а завтра должен поговорить по душам?! Помочь, когда мама умерла, чтобы вены не вскрыл…

— Не барагозь! Во-первых, ты в погонах, а значит для них ты — обычный мент, а не психолог! Не тешь себя. Во-вторых, штат не укомплектован. В-третьих, я так сказал! Всё понял…

Начал… Пять дней в неделю тот же затхлый воздух и невыводимая сырость, те же люди с их понятиями. Огромные замки и лязгающие засовы. По периметру плотные витки колючей проволоки, вышки и высокий забор запретки. Рычание и лай овчарок днём. По ночам слышен их почти волчий вой. Да, он редкий, всё же псы натасканы, но запоминается надолго и всегда возвращает из сонного забытья. Тут же коллеги с профессиональной, почти неизбежной деформацией неосознанно заменяют в речи «взять больничный» на «упасть на крест», вместо «поменять свою точку зрения», скажут «переобуться». Понимали феню все, как и сидели… Одни по приговору, другие по договору. Закрылись добровольно — за небольшую зарплату. Месячный оклад младшего офицерского состава варьировался от четырнадцати тысяч рублей до восемнадцати. В клетке год службы шёл за два, на пенсию выходили после сорока лет от роду.

Внутри тюрьмы есть ещё одна — штрафной изолятор. Место с особо суровыми условиями содержания. По закону наказание за нарушение режима не должно длится более пятнадцати суток за раз — опасно для здоровья и психики. Среди всех осужденных особая каста — отказники, они осознанно выбирают отбыть там почти весь срок от звонка до звонка. Своеобразный аскетизм или на местном языке «отрицалово». Интересно, в иной жизни те смогли бы служить монахами? Образ одного из них стал для Константина некой визиткой тех мест. Длинный, оклеенный плиткой и бледным кафелем коридор. Узкая дверь из листового железа с глазком и форточкой была открыта, но тусклый свет ламп так и не смог просочится в тесную камеру. Из темноты татуированные кисти рук крепко сжимали толстую арматуру второй двери. Гладко выбритая осколком лезвия голова заключённого, медленно опускаясь вперед, упёрлась в прутья. Так зека продемонстрировал набитую на весь череп наколку паука крестовика. С долгим молчанием отказник смотрел на конвой. Впереди пересылка. Нет, в глазах не читалась ненависть, скорее, полное понимание мира в рамках уже сложившейся системы.

Всё изменил просмотр в кинотеатре премьеры неоднозначного фильма «Мне бы в небо». Изнеженные критики с чистыми манжетами нарекли картину «историей грязной работы самого бездушного человека на земле», но героя — воплощением успеха в профессии. На несколько месяцев мысли Константина захватила не чуждая философия эгоистичного юриста и спикера, а внешняя сторона его жизни. Бизнес-залы аэропортов, перелеты по стране первым классом, новые города, знакомства и лучшие гостиницы. Яркие краски на фоне серого, накрытого решеткой неба казались призрачными.

— Нет ничего невозможного! Все преграды внутри нас! — ведь так цитируют кого-то умные люди?

— Подобная мысль за тюремными стенами из любых уст прозвучит издевательски нелепо. — к внутренней беседе подключились и поделились своим непрошенным мнением ирония и сарказм.