Очерки истории кибернетики в СССР

Но и с этими рассуждениями у Н. И. Ведуты получается некоторый «перебор». Так, продолжением этой мысли оказывается тезис о том, что в роли собственника средств производства выступает не отдельный капиталист или какая-либо их ассоциация, а идеальный совокупный капиталист в лице финансовой олигархии буржуазного государства. Автор даже не заметил, что это тезис противоречит его же собственному определению рыночных отношений, которые есть «антагонистические отношения между независимыми друг от друга товаропроизводителями». Разумеется, что тенденция к образованию «совокупного капиталиста» при капитализме неизбежна. Бесспорно и то, что эта тенденция реализуется в образовании финансовой олигархии и в том, что последние «подминают» под себя буржуазное государство, превращают его в том числе и в инструмент эксплуатации. Но есть и другая тенденция – к усилению и ужесточению конкуренции между монополиями и использованию государства в качестве инструмента этой конкуренции.

Но будем считать, что рассмотрение этой тенденции в любом случае не может быть предметом экономической кибернетики, поэтому вернемся к вопросу об автоматизации управленческих процессов. Н. И. Ведута считает, что «Автоматизация управления общественным производством – приложение экономической кибернетики как науки. В перспективе роль человека в управлении производством может свестись к постоянному совершенствованию технологических процессов и нормативов с обновлением соответствующей информации в автоматизированной системе управления народным хозяйством (АСУНХ).

При рыночных отношениях возможность решения подобной задачи исключается. Каждый из товаропроизводителей принимает решения независимо от других, а то и в ущерб другим. Это практически исключает возможность определения ими собственного места в системе оптимального функционирования экономики. Оптимальное развитие экономики часто требует перераспределения между различными звеньями общественного производства имеющихся ресурсов. Это наталкивается на барьеры, создаваемые частной собственностью»[224].

Каким же образом преодолеваются эти «барьеры»? Ответ Ведуты звучит так:

«При обобществлении средств производства до уровня превращения их в государственную собственность и образовании государственных органов централизованного управления единым народнохозяйственным комплексом снимаются все барьеры на пути эффективного развития экономики и справедливого распределения благ»[225].

В данной мысли снова сказывается «геополитическое» понимание государства. Ведь очевидно, что далеко не всякое «превращение средств производства в государственную собственность и образование государственных органов централизованного управления» снимает барьеры на пути эффективного развития экономики, создаваемые частной собственностью. Автор сам двумя страницами раньше совершенно справедливо констатировал нечто ровно противоположное:

«Обобществление средств производства влечет за собой «растворение» антагонистических классов в обществе. В роли эксплуататоров – владельцев средств производства – выступает не отдельный капиталист или корпорация, а идеальный совокупный капиталист в лице буржуазного государства. Последнее всегда служит интересам буржуазии, хотя огосударствление капиталистического производства изображается ее идеологами как социализация в пользу всего общества»[226].

Да и относительно социалистического государства все не так просто, и об этом тоже ясно и верно писал сам Н. И. Ведута:

«… теория социалистического способа производства, сформировавшаяся в СССР к началу 80-х гг. годов вступила в противоречие с важнейшими положениями учения Маркса и Энгельса о социализме. Но она стала господствующей в умах ученых экономистов и руководителей практики построения социалистического общества и была принята в качестве дисциплины, изучаемой повсеместно. Она умаляла роль государства в организации форм собственности, рассматривая их как нечто формирующееся само собой; в развитии экономики отдавался приоритет товарно-денежным отношениям, цель управления и критерий его эффективности в конечном счете свелись к максимизации прибыли. Господство такой теории социализма уже в середине 80-х гг. восьмидесятых привело практически к отказу от социализма и принятию руководством страны шагов к его ликвидации»[227].

Другими словами, советское государство под влиянием захвативших господствующие высоты в науке экономистов-рыночников использовало обобществление собственности и наличие в своих руках централизованных органов управления для ликвидации социализма.

Так что вопрос о преодолении товарного хозяйства оказывается в первую очередь вопросом теоретической борьбы, в которой экономисты-марксисты в СССР потерпели полное поражение.

Вот как описывает завершающий этап этой борьбы Н. И. Ведута:

На всесоюзном совещании, состоявшемся в мае 1957 г. в Институте экономики АН СССР, экономисты-«товарники» во главе с директором Института академиком АН СССР Островитяновым осмелились взять реванш: объявить средства производства в СССР товаром не только по форме, но и по существу. Социалистический способ производства в целом стал товарным с некоторыми оговорками о его якобы новом социалистическом содержании.

На этом совещании между экономистами-«товарниками» и «нетоварниками» еще шла ожесточенная борьба. Но наиболее яркие выступления в защиту марксистских определений, хотя и имели определенный успех, в состав опубликованных материалов совещания, в том числе выступление автора данной работы, не вошли. Затем в журнале «Коммунист» № 13 за 1957 г. была опубликована статья Островитянова «Товарное производство и закон стоимости при социализме», в которой обвиняются советские экономисты, а между строчек – Сталин, – что они не сделали выводы о необходимости творчески пересмотреть ряд положений Маркса, Энгельса, Ленина о товарном производстве и законе стоимости при социализме. «Здесь – пишет Островитянов – сказалось догматическое отношение к высказываниям Маркса и Энгельса»[228].

Протесты «нетоварников» в печати не публиковались, в высших партийных органах оставались без реагирования. Лидеры КПСС послесталинского периода, знакомые с марксизмом лишь понаслышке, даже в Программе КПСС, принятой на XXII съезде в 1961 г., с подачи «ученых» записали требование: «полностью использовать товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, присущим им в период социализма». Хозяйственная деятельность все больше ориентировалась на рыночный критерий эффективности – прибыль»[229].

Но что же предлагает сам Н. И. Ведута:

«В условиях социализма, – пишет он, – при планировании, ценообразовании и т. д. нужно заботиться не об использовании закона стоимости, а о предотвращении его действия»[230].

Теоретически он обосновывает свое заявление ссылками на Ф. Энгельса:

«Непосредственно общественное производство, как и прямое распределение, исключает всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары (по крайней мере внутри общины), а значит и превращение их в стоимости»[231].

Но перед этим нужно было доказать, что в Советском Союзе и в самом деле экономика не носила товарный характер, и, соответственно, продукты не превращались в товары.

Здесь Н. И. Ведута ссылается на ответ Сталина Ноткину из работы «Экономические проблемы социализма в СССР». В этом ответе Сталин замечает, что в СССР средства производства не продаются, «а распределяются государством среди своих предприятий», государство при этом «ни в коей мере не теряет права собственности на средства производства…, директора предприятий… не становятся их собственниками, а наоборот, утверждаются, как уполномоченные советского государства по использованию средств производства согласно планов, преподанных государством», соответственно, «средства производства при нашем строе никак нельзя подвести под категорию товаров»[232].

По поводу регулирующего воздействия закона стоимости на заготовительные цены продуктов, изготавливаемых в сельском хозяйстве и сдаваемых государству, Сталин пишет: «Во-первых, цены у нас на сельскохозяйственное сырье – твердые, установленные планом, а не «свободные». Во-вторых, размеры производства сельскохозяйственного сырья… определяются не стихией…, а планом. В-третьих, орудия производства, необходимые для производства сельскохозяйственного сырья, сосредоточены… в руках государства. Что же остается после этого от регулирующей роли закона стоимости?»[233].

Из изложенного Н. И. Ведута делает совсем не тот вывод, который делает Сталин:

«Ответ на поставленный вопрос может быть только один: ничего. Но ничего не остается и от обоснований Сталиным необходимости в СССР товарного производства тем, что «колхозной продукцией, как своей собственной, распоряжаются лишь колхозы… Других экономических связей с городом, кроме товарных, кроме обмена через куплю-продажу, в настоящее время не приемлют»[234].

Таким образом не только средства производства, но и продукцию колхозов, поставляемую государству, «никак нельзя подвести под категорию товара». Значит нельзя и объяснять товарные отношения в СССР существованием двух форм социалистического производства, продукцию которых никак нельзя подвести под категорию товаров»[235].

Н. И. Ведута уверен, что на самом деле факт наличия товарного обращения при социализме еще не означает, что социалистическое производство является товарным?

Он пишет:

«В принципе при социализме может существовать товарное производство. Это может быть, во-первых, производство в личном хозяйстве, если его пользователь планомерно производит продукт специально для внутреннего рынка, во-вторых, производство социалистической страны в целом, если в силу сложившейся международной специализации продукт, производимый внутри страны, планируется с учетом целесообразности его реализации на внешнем неорганизованном рынке.

В первом случае товарное производство ограничено крайне узкими рамками, во втором – функционирует вне данного общества, не порождая каких-либо товарных отношений внутри него. Третьего не дано. Как же обстояло дело в СССР при наличии двух форм собственности на средства производства, личного хозяйства и международных связей? Можно ли производство государственной социалистической промышленности считать в этих условиях товарным?

Ответ напрашивается сам собой. Цель социалистического производства – максимальное удовлетворение потребностей общества. Предметы личного потребления производятся для потребления, а не для обмена на другие товары. Товарное обращение, в том числе и обмен товаров за границей, лишь используется в интересах социалистического производства и к тому же удельный вес товаров в объеме производства невелик. В социалистическом обществе производятся не товары, а продукты. Лишь небольшая часть из них становится обычным товаром без какого-либо нового при социализме содержания»[236].