Эколог в СССР. Весна 1975

Я представил себя на месте толстого попа, бр-р!

- Лежит, поп, орет. Те его подняли, отвязали, курочку из кармана достали, а та, ко-ко-ко, и по столу бегать! Те, по злобе, давай под кровать посохом тыкать, видать, хотели достать того, кто их товарища привязал. Но, ой, зря они это сделали! Ты же знаешь, как наша мама за своих детей… В общем, выкинула она их всех из квартиры вместе с побитым и посохом и дверь закрыла.

Заканчиваю:

- Я когда со школы пришёл, во дворе народа тьма, все Богородицу требуют и выигрышные цифры Спортлото. Непонятно откуда адрес узнали. В подъезд попасть не могу, менты стоят, не пускают. Ну я пошел в первый подъезд, поднялся на чердак, у нас там с пацанами голубятня, ключи есть. А спустился в нашем подъезде, там люк не закрывается. Ну и все, вроде. А народ, потом, наверное, сам разошелся.

Тут, батя, голосом вроде как ровным, но не предвещающим ничего хорошего, спрашивает у тихонько хныкающей и за все время моего рассказа ни разу меня не перебившей, мамы Ани:

- Аня, Мишка правду говорит?

Мама Аня (прерывающимся шепотом): - Пра-а-вду! – и без перехода, громко и не очень кстати: - Ой, а я сейчас ходила, мусор выносила, а мне девочки говорят: - Ах, Аня, ты святая! (Девочки, это дворовые мамины подруги, тетки ее возраста).

А дальше, я первый и последний раз в жизни увидел, как батя замахивается на свою любимую жену Аню, чтобы выписать ей леща… Не выписал! Не бил он нас никогда. Даже когда и точно, надо было бы… Он такой был, мой батя.