Как любить ребенка. Книга о воспитании

Плачут не только с голоду и от болей в «животике», но и когда болят губы, десны, язык, горло, нос, палец, ухо, кости; от боли в поцарапанном клизмой заднем проходе, при болезненном выделении мочи, при тошноте, жажде, перегревании, зуде кожи, на которой еще сыпи нет, но появится через месяц, другой; плачут из-за жесткой тесемки, складки на пеленке, ворсинки ваты, которая встала в горле, шелухи от семечка из канарейкиной клетки.

Вызови врача на десять минут, но и сама наблюдай все двадцать часов.

17. Из-за книг с их готовыми формулами притупилось зрение и обленилась мысль. Живя чужим опытом, наблюдениями и взглядами, люди настолько утратили веру в себя, что не хотят смотреть своими глазами. Будто печатное слово — откровение, а не результат наблюдений — только чьих-то, а не моих, вчерашних, а не сегодняшних, над чьим-то, а не над моим ребенком.

А школа выработала трусость, страх выдать, что не знаю.

Сколько раз мать, записав на листке вопросы, которые хочет задать врачу, не решается их высказать. И как исключительно редко даст ему этот листок, потому что она там «написала глупости».

Сама скрывая, что она не знает, сколько раз она заставит и врача скрыть сомнения и колебания, ответить определенно! Как неохотно принимает широкая публика ответы условные, как не любит, когда врач размышляет вслух над колыбелью! Как часто врач, вынужденный быть пророком, становится шарлатаном!

Порой родители не хотят знать то, что они уже знали, и видеть то, что они уже увидели.

Роды в кругах, где царит фанатизм удобств, являются чем-то столь редким и злостно-исключительным, что мать категорически требует от природы щедрой награды. Если мать согласилась на лишения, на неприятности, недомогания беременности и муку родов, ребенок должен быть таким, каким она его придумала.

Хуже того: привыкнув, что на деньги можно купить все, она не хочет смириться с фактом, что есть что-то, что может получить нищий и чего не подадут, как ни проси, магнату.

Сколько раз в поисках того, что снабжено на рынке общей этикеткой «здоровье», родители покупают фальсификаты, которые или не помогают, или приносят вред.

18. Младенцу — грудь матери, все равно, родился он потому, что бог благословил супругов или девица потеряла стыд; шепчет мать: «Мое сокровище» — или вздыхает: «Как мне быть, горемыке»; почтительно поздравляют ее светлость или бросят деревенской девчине: «Тьфу, потаскуха».

Проституция, которая служит мужчине, находит свое социальное дополнение в институте кормилиц, который служит женщине.

Следует глубоко осознать: это освященное традицией кровавое злодеяние по отношению к ребенку бедняка даже не на благо ребенку богатых. Ведь кормилица могла бы кормить и двоих зараз: своего и чужого. Молочная железа даст столько молока, сколько от нее потребуют. У кормилицы тогда пропадает молоко, когда ребенок выпивает молока меньше, чем дает грудь.

Формула: молочная грудь, слабый ребенок — молоко пропадает.

Странная вещь: в менее серьезных случаях мы склонны обращаться за советами ко многим врачам, а в столь важном: может ли мать сама кормить грудью — довольствуемся одним, подчас неискренним, подсказанным случайными людьми.

Каждая мать может кормить, у каждой достаточное количество молока; и только незнание техники кормления лишает ее этой врожденной способности.

Боли в груди, трещины на сосках являются некоторым препятствием. Но страдание окупается сознанием, что мать вынесла всю тягость, не переложив ничего на плечи купленной рабыне. Ибо кормление — это продолжение беременности, «только ребенок переместился наружу и, отрезанный от последа, взял грудь и пьет не красную, а белую кровь».

Пьет кровь? Да, материнскую — это закон природы, а не убиенного молочного брата — что узаконили люди.

Отголосок интенсивной борьбы за право ребенка на грудь. Сегодня во главе угла стоит жилищный вопрос. А что будет завтра? Таким образом, интересы автора определяются текущим моментом.

19. Может, и я сочинил бы медицинский «Египетский сонник» для матерей.

«Вес три с половиной кило при рождении означает здоровье, благополучие».

«Испражнения зеленые, слизистые: беспокойство, неприятное известие».

Может, и я составил бы «Любви зерцало», сборник советов и указаний.

Но я убедился, что нет предписания, которого не довела бы до абсурда некритичная крайность.

Старая система:

Грудь тридцать раз в сутки, попеременно с «касторочкой». Младенец переходит из рук в руки, его качают, «тетешкают» все пере-простуженные тетки. Подносят к окну, к зеркалу, хлопают в ладоши, гремят погремушками, поют песенки — ну, просто ярмарка!

Новая система:

Каждые три часа грудь. Ребенок при виде приготовлений проявляет нетерпение, сердится, плачет. Мать смотрит на часы: еще четыре минуты. Ребенок спит, мать его будит — пора кормить, голодного отнимает от груди — время истекло. Лежит — не надо трогать. Не приучать к ношению на руках. Выкупанный, сухой, сытый ребенок должен спать. Не спит. Надо ходить на цыпочках, завесить окна. Больничная палата, морг.

Не мысль работает, а предписание приказывает.

20. Не: «Как часто кормить», а: «Сколько раз в сутки». Такая постановка вопроса развязывает матери руки; пусть сама устанавливает часы, как лучше ей и ребенку.

Сколько раз в сутки должен сосать ребенок?

От четырех раз до пятнадцати.

Как долго держать у груди ребенка?

От четырех минут до сорока пяти и дольше.

Мы встречаем: грудь легко и трудно отделяющую молоко, с обильным и скудным молоком, с хорошо выраженными сосками и невыраженными, с тугими и ранимыми. Мы встречаем детей сильно, неровно и лениво сосущих. Поэтому единого рецепта нет.

Сосок слабо выражен, но прочный; новорожденный активный; пусть он сосет часто и подолгу, чтобы «разработать» грудь.

Молочная мать, ребенок слабый. Может, лучше перед кормлением отцедить часть молока и заставить ребенка напрягаться? Не может справиться? Дать грудь, а оставшееся молоко отцедить.

Грудь туговата, ребенок вялый. Он начинает пить минут через десять.

На одно глотательное движение может приходиться от одного до пяти сосательных. Количество молока в одном глотке может быть больше или меньше.

Берет грудь, сосет, но не глотает; редко, часто глотает.

«По подбородку течет». Может, потому, что молока много, а может, и потому, что молока мало, ребенок изголодался, сильно втянул в себя и поперхнулся — но только первыми глотками.

Как можно, не зная ребенка и матери, давать предписания? «Кормить по десяти минут пять раз в сутки» — это схема.

21. Без весов нет техники кормления грудью. Все, что мы не сделаем, будет игрой в жмурки!

Кроме взвешивания, нет иного способа узнать, высосал ребенок три ложки молока или десять.

А от этого зависит, как часто он должен сосать, как долго, из обеих или из одной груди.

Весы могут быть непогрешимым советчиком, если видеть то, что есть на самом деле, и могут стать тираном, если мы захотим получить схему «нормального» роста ребенка. Как бы нам один предрассудок — о зеленых испражнениях — не сменить на другой — об идеальных кривых!

Как взвешивать?

Следует отметить, что бывают матери, которые убили много сотен часов на гаммы и этюды, а ознакомиться с весами им в тягость. Взвешивать до и после кормления? Такая возня! Бывают и другие, которые не отмахиваются от весов, а окружают их вниманием — этого любимого домашнего врача.

Дешевые весы для грудных детей, такое распространение весов, чтобы «забрели под соломенную стреху», — это социальный вопрос. Кто его поднимет?

22. Как это происходит, что одно поколение детей выросло под лозунгом: молоко, яйца, мясо, а другое получает каши, овощи, фрукты?

Я мог бы ответить: прогресс химии, исследования в области обмена веществ.

Нет, суть изменений ищи глубже.

Новая диета является выражением доверия науки к живому организму, уважением к его воле.

Когда давались белки и жиры, хотели стимулировать развитие организма, специально подбирая диету, а сейчас мы даем все: пусть живой организм сам выбирает, что ему надо, что приносит пользу, пусть сам управляет своими силами, активом унаследованного здоровья и потенциальной энергией развития.

Не что мы даем ребенку, а что он усваивает. Каждое насилие и излишество — это балласт, каждая односторонность — возможная ошибка.

Даже будучи близки к истине, мы можем сделать ошибку, а повторяя ее последовательно из месяца в месяц, мы наносим вред организму или усложняем ему работу.

Когда, как и чем прикармливать?

Тогда, когда ребенку не хватает высосанного им литра молока; не сразу, а постепенно и всегда дождавшись реакции организма; прикармливать всем, в зависимости от ребенка, его ответа.

23. А кашки?

Следует отличать науку о здоровье от торговли здоровьем.

Жидкость для выращивания волос, эликсир для зубов, пудра, которая омолаживает кожу, кашки, облегчающие прорезывание зубов, — зачастую это позор для науки и никогда — ее гордость, взлет, достижение.

Фабрикант обеспечит кашками и нормальный стул, и эффектный вес, даст то, что мать тешит, а ребенку по вкусу. Но ребенок станет водянистым, рыхлым, раскормленным, может быть, вялым, может быть, с пониженной жизнеспособностью.

И всегда фабрикант дискредитирует грудь, правда, осторожно, пробуждая сомнения, потихоньку подкапываясь, искушая и потакая слабостям толпы.

Кто-нибудь скажет: ученые со всемирно известными именами выразили одобрение. Но и ученые — люди: и среди них есть более проницательные и менее проницательные, осмотрительные и легкомысленные, честные и фальсификаторы. Сколько их, генералов науки не силой гения, а оборотливостью или привилегией богатства и рождения! Наука нуждается в дорогостоящих лабораториях, а их дают не только за подлинные достоинства, но и за притворство, и за повторство, и за интриги.

Я присутствовал на заседании, где наглая самоуверенность присваивала плоды двенадцати лет добросовестного исследовательского труда. Я знаю открытие, сфабрикованное к известному международному съезду. Питательный препарат, значение которого подтвердило несколько десятков светил, оказался фальсификатом; был судебный процесс; скандал быстро замяли.

Не кто похвалил кашку, а кто не хотел ее хвалить, несмотря на все старания агентов и фабрикантов. А они-то уж умеют домогаться и добиваться. Предприятия-миллионеры обладают большим влиянием; это сила, перед которой не каждый устоит.

Многие моменты в этих разделах — отголоски моего бракоразводного процесса с медициной. Я видел и отсутствие опеки, и халтурность медицинской помощи. (Каменьского[10] недооценивали, Брудзиньский[11] первым сумел потребовать и добиться равноправия для педиатрии.) На нищете и запустении стала нахально наживаться иностранная промышленность медицинских препаратов. Сегодня у нас есть пункты опеки, фабричные ясли, летние колонии, детские здравницы, школьные медицинские пункты, больничные кассы. Еще беспорядок и нехватки, но мы дожили: видим начало. Теперь можно верить в кашки и лекарства: их задача не подменять гигиену и социальное обеспечение, а помогать им.