Я люблю время (Сказка-ларец)

— Да, конечно.

— Они оба — наша рабочая группа, временная, для решения одной конкретно поставленной задачи… С сегодняшнего дня и до окончания дела ты член этой группы. — Шеф сделал взгляд максимально тяжелым и уперся им в обомлевшую сотрудницу.

— Я??? — Наманикюренный ноготок ало уперся в белоснежную блузку, обтягивающую великолепную грудь и наполовину утонул там. — С какого перепеку я?

— Что? Что??? Вы еще спорить со мною будете. Светлана Сергеевна, я же вам еще раньше объяснял суть проблемы. Дело — есть дело, оно прежде всего, оно выше и важнее наших удобств и неудобств. Все вопросы — в отдельном, вы понимаете — в отдельном порядке. Позже. А пока знакомьтесь и приступайте!

— А как же…

— Дела сдай Илоне. Временно.

— Ах, Илоне! Временно!

— Да. Сразу же после совещания. Успокойся, живо успокойся, я сказал! Так, господа… Будьте добры перекурить в приемной, в нашем совещании минут пять перерыв. — Арсений Игоревич опять указал рукой на дверь, но на этот раз жест его отнюдь не выглядел повелением, шеф, скорее, умолял покинуть кабинет до того, как в нем разразится бурная полусемейная гроза, с молниями и дождем.

— Тоже не куришь?

— У-у… Тише, тише…

— Это ты тише. Прямо-таки 'многая лета', а не человек. Умерим же свои, да прислушаемся к чужим пронзительным выкрикам… О… Начался аттракцион: 'загнание в бутылку духа противоречия'.

— И правильно. Да неужели наш 'каптри' ее не укротит? Позор тогда всему Северному флоту. Он крепко зол, кем-то накручен и явно с готовым решением. Думаю, она очень быстро поймет расстановку сил… — Вил собрался было возразить собеседнику, но на столе у секретарши внезапно включилась и выключилась громкая связь и оттуда успел-вылетел звук тяжелой пощечины и выкрик: '…не замолчу! Подонок! Я видела, как ты тогда переглядывался с этой губастенькой сучкой! Весь вечер! 'Свободное владение иностранными языками…' Ясно теперь, какое такое владение. Да я все сразу поняла, как только на ваши умильные морды глянула, только… верить не хотела!..'

— Как говорит один мой приятель: 'Есть нечто вечное и нерушимое в мужском и женском человеческом: ненадежность и непостоянство'.

— Цитаты — это мысли с чужого плеча. Иногда, вот как сейчас, они впору. Это она к Илонке ревнует. Смотри-ка: уже слезы в ход пошли, а шеф не гнется. Не к хеппи енду это, о, нет!

— Ясное дело.

— Я же тебе говорю: он все заранее решил и отступать ему некуда. Но и в нашей… гм… рабочей группе, что она, что Илона… Неужели без этого громкоговорящего балласта никак?

— Шеф говорит — никак.

— Две секретарши в одной берлоге не уживутся… Ты знаешь, а ведь я и не против. Это нам мелкая дополнительная обуза… Но зато какие стати! Будет чем перед прохожими хвастануть.

— Эт точно… Вот тебе, бабушка, и дефолт. Да, Велимир, народ ведь не зря мудрствует: деньги с неба не падают, нет лета без мух, розы всегда с шипами, а водка слишком калорийна…

Велимир вспомнил цыгана в метро, предчувствия, плохое настроение и слегка напрягся, вслушиваясь в рокочущий шепот. То односложно отвечал, а то понес какую-то свою пургу про шипы и розы: слова другие, чем у него, у Велимира, а смысла ровно столько же — то есть никакого. Как-то очень лихо Филарет как там его Федотович настроился на его разговорную волну, и слова-то из него вдруг сыплются, как семечки из кулька, чуть ли ни с вологодским говорком гороховым… Шуточки да прибауточки. Если это чувство юмора и прикалывание над ним — то весьма тонкое и узкое, без микроскопа и не рассмотришь. Непохоже на обычного солидного Филарета, непривычно, хоть и знакомы они шапочно — а не таков Филарет в обычной служебной действительности, хотя и любит подчеркивать деревенскость своих генеалогических корней. Велимир вовремя рассмеялся шутке и чуть развернулся в сторону собеседника, чтобы легче было рассмотреть и его самого, и мимику с жестикуляцией.

Филарету было примерно тридцать годков, вряд ли с хвостиком. Рост — побольше так среднего. Вес — чуть больше среднего, но без жира. Достаток, если судить по одежде и по замеченным сделкам, то же самое. Волосы чубчиком, прямые короткие, русые, без проседи, затылок голый. Лоб низковат, но зато челюсть как у мачо. Плечи тоже. Глаза светлые. Но — темные! И раз, и два успел заглянуть в них Вил — никакого зеркала души. А сила кое-какая, совсем непростая, оттуда прет и в количестве немалом. Это интересно. И случайно ли?

— Так что, Филарет Ионович, делить будем по-ровному или по-честному?

— Федотович. Но, раз уж ты зациклился на Ионыче — 'колом его оттудова не выбьешь' — как правильно заметил в свое время старик Некрасов… Хорошая была мысль — перейти на Фил и Вилли, не помню чья, но с нею нам будет удобнее. Ок? — Филарет подкрепил свое предложение лучезарной улыбкой, сунул навстречу руку, и Велимир — с этой минуты еще и Вилли — пожал ее горячо и крепко. Ладонь была суха, изрядных размеров и как бы мягкая такая, чуть ли ни интеллигентская, но на усиленное пожатие — не поддалась. Даже напротив… Неслабый у нас Фил-мужичок.

— Ого! Вилли, да у тебя не руки, а клещи! Вери велл. Мячики в кармане давишь? — Велимир тут же поморщился, энергично затряс ладонью:

— Раньше что-то такое было… Двухкнопочную мышку, правда, а не мячик. А теперь — он еще раз потряс — нечем уже давить, надо остатки ампутировать.

— Приятно было познакомиться с близким партнером по большому бизнесу, обменяться крепким рукопожатием. Вил… Да, Вил все-таки лучше, чем Вилли. Очень приятно. Ты не хлюпик, отнюдь, это нам в тему.

— Та же фигня. Оп. У них, похоже, перемирие. Или он прячет тело в сейф…

— Арсений Игоревич просит зайти.

Пудрись, не пудрись, лапушка, а должно пройти некоторое время, прежде чем твой курносый заплаканный носик сдуется до обычных англосаксонских размеров, это веками проверено. Почему-то надеется на наше сочувствие…

Но и лицо же у Арсений Игорича, никакой пощечиной такое не вылепишь, разве что скарпелью. Потому что есть строгий закон в животном и растительном царстве: никогда не подпускай одновременно по нескольку баб-подчиненных к своему командирскому телу — сам горько наплачешься не то. Отчего-то уверен, что морально мы на его стороне, типа, из-за мужской солидарности, что ли?

— Вот так вот, господа… Вопросы будут? Вроде бы мы все с вами прояснили? Или нет еще? Куда я очки заканифачил… А, вот они…

— Все, Арсений Игоревич, кроме мелких уточнений. Остальное ясно.

— Да, слушаю вас, Велимир…

— По сухопутному — просто Вил.

— Да, Вил, давайте ваши уточнения.

— День наш ненормирован?

— Само собой, хоть с утра до ночи сидите дома за теликом, но дайте результат.

— Иными словами — хоть круглые сутки не спите?..

— Примерно так.

— Командировочные нам положены? — Филарет среагировал точно и мгновенно на Велимировы слова: тут же кивнул, показывая, что вопрос этот общий и задается дружно, и Вилу это понравилось.

— Командировочные?.. А! Да, пожалуй, я распоряжусь в бухгалтерии.

— В каких размерах и на какой срок? И что с выходными?

— В удвоенном размере, в будни и в праздники. До конца командировки. Устраивает?

— Да. И… это… Светлана, новый член нашей группы… Ее вознаграждение — тоже из первоначально назначенной суммы? Или… Какие-то дополнительные решения?..

— А… Нет, ее та сумма не касается, расчеты с ней будут производиться в отдельном порядке. Все?

— У меня — да.

— А у вас, Филарет Федотович?

— Можно просто Фил. Просто Фил… Это хорошо звучит…

— Да, каламбур хорош, я оценил, но?..

— Нет, вопросов у меня нет, кроме одного.

— Давайте.

— Когда зайти за командировочными?.. Да, и нужны ли вам промежуточные отчеты?

— Уже два вопроса. — Арсений Игоревич вытащил откуда-то из под стола связку ключей и загородил собой вмонтированный в стену сейф. — Первый — гальюн вопрос. Даже совсем не вопрос. Командировочные ваши, и ваши — пока вот. Возьмите, сами на рубли разменяете, я надеюсь? — Шеф двумя руками подтолкнул дверцу сейфа и она мягко, абсолютно бесшумно стала на место, захлопнулась с еле слышным щелчком, так и не выдав свое содержимое двум парам любопытствующих глаз.

— Да.

— Естессно.

— Потом распишетесь, не сейчас. Промежуточные отчеты — по обстоятельствам. У Светланы Сергеевны есть мои телефоны, трубка и домашний, но — и вы возьмите, на всякий случай, сейчас я допишу. — Ясен, ясен этот 'всякий случай': если вдруг непокорную Светлану Сергеевну, отставную секретаршу, с корнем выдернут из местной почвы, уволят, типа…

Шеф протянул каждому по визитке, Филу — первому, как ревниво отметил Велимир.

— Если нас будут теребить по прежним делам?

— Каким делам?

— Ну разным, Арсений Игоревич. У меня на сносях пара сделок, по прежним положены быть представлены отчеты к четвергу, постоянные клиенты будут обязательно звонить. И у Велимира, наверное, то же самое?

— До четверга еще далеко. В течение суток… сегодняшних… В общем, до конца завтрашнего рабочего дня сдайте дела своему непосредственному начальству с устным дополнением от меня, чтобы вас торкали как можно меньше по любым возможным поводам. Я же прослежу, чтобы по отчетам не придирались и не жали на вас из-за каждой буквы. Однако может быть всякое, и я не господь бог. Жизнь есть жизнь, и невозможно предусмотреть все, так что будем действовать по уму и вместе. Правильно я говорю? — Шеф отвлек свои мысли на дело и воспрянул прямо на глазах, даже лоб и шея приняли нормальный окрас. Ну а кто говорит, что он слабак? Был бы тюфтяй — не выдержал бы этой безумной гонки отчаянных девяностых за деньгами и карьерой. А женщины — они вполне простительная слабость, когда корабль на плаву и под парусами.

— Логично.

— Правильно.

— Ну, тогда харэ лясы точить, господа брокеры — и по коням. Понедельник день тяжелый, но он уже распечатан. Светлана в приемной, заберете с собой. Личные погремушки пусть заберет, либо сложит в пакет, мы ей на дом завезем. Все служебное — останется на месте, будет ждать ее возвращения… Или там видно будет… Остальные вопросы по телефону и круглосуточно. Все. Если я по отчетам пойму, что командировочные расходуются на дело — можете не экономить, придираться не стану.

Ударом кулака в столешницу Арсений Игоревич завершил совещание.

В приемной Велимир оглянулся:

— А куда она собственно говоря?..

— В туалет, видимо. Но тем лучше, у нас есть пара секунд завершить этап организационного строительства нашей экспедиции. Кто будет старшим группы?

— Ты. У тебя и голос гуще, и челюсть квадратнее.

— Принимается. Хотя я хочу этого не больше твоего. Зато быстро и без интриг. О, Светочка, а мы вас ждем.

— А что меня ждать-то? Вот она я, вся на месте. Арсений Игоревич уехал, конечно?

— Никак нет, у себя они. Но никого не велели пускать, включая нас троих. А вот нам с вами надо спешить покинуть этот дом финансовой терпимости, уважаемая Светлана Сергеевна. Готовы?

— Просто Света. Какая я теперь Светлана Сергеевна? Так, девочка на побегушках, младший помощник первого заместителя канцелярского курьера. Идемте. Только я сейчас Илоночке пару слов шепну и вас догоню.