Коукс и Бакстер. Компиляция]

— Ну а ты, Волк? Мысли какие-нибудь есть? Волк!

Детектив отвлекся, заглядевшись на темнокожее лицо.

— Прошу прощения, тебе с нами, случаем, не скучно?

— Нет. Извини. Даже в такой жаре труп только-только начал пованивать, а это означает, что убийца либо прикончил всех шестерых минувшей ночью, что маловероятно, либо хранил тела в морозильнике.

— Согласен. Надо отправить кого-нибудь проверить все промышленные холодильники — в супермаркетах, ресторанах и прочих подобных заведениях, — сказал Симмонс.

— Не забудь поинтересоваться у соседей, не слышал ли кто звук дрели, — добавил Волк.

— Но ведь дрель — вещь совершенно обычная, — выпалил Эдмундс и тут же об этом пожалел, увидев обращенные на него три пары злобных глаз.

— Скорее всего, киллер готовил свой шедевр заранее, — продолжал Волк, — и поэтому не мог допустить, чтобы к моменту нашего появления конечности беспорядочно свисали с потолка или валялись бесформенной массой. Железные крючья вбиты в несущую конструкцию. Кто-нибудь должен был слышать грохот.

Симмонс согласно кивнул и приказал:

— Бакстер, пошли кого-нибудь, пусть поспрашивает.

— Босс, на минутку, — попросил Волк после того, как Бакстер и Эдмундс ушли. Он натянул одноразовые перчатки и отвел с жуткого лица прядь волос.

— Узнаешь?

Симмонс обошел труп, присоединился к Волку, стоявшему у окна, из которого веяло прохладой, и присел на корточки, пытаясь лучше разглядеть темнокожее лицо. Несколько мгновений помолчал и пожал плечами.

— Это же Халид, — сказал Волк.

— Не может быть!

— Присмотрись получше.

Симмонс бросил еще один взгляд на безжизненную физиономию трупа, и скептическое выражение на его лице постепенно сменилось глубокой озабоченностью.

— Бакстер! — закричал он. — Бери Адамса…

— Эдмундса.

— …и поезжай в тюрьму Белмарш. Найдешь начальника и скажешь, что вам нужно срочно повидаться с Нагибом Халидом.

— С Халидом? — потрясенно переспросила Бакстер, машинально глянув на Волка.

— Да, детектив, с Халидом. Как только увидитесь с ним, сразу мне позвоните. Вперед!

Волк выглянул на улицу и поднял глаза на свою квартиру в доме напротив. Многие окна оставались темными, в других застыли возбужденные лица, снимающие происходящее внизу на мобильные телефоны в надежде запечатлеть что-нибудь ужасное, чтобы утром порадовать друзей. В тусклом свете увидеть сцену убийства было нельзя, в противном случае у подоконников выстроились бы целые ряды кресел.

Волк посмотрел на свои окна, расположенные парой этажей выше. В спешке он забыл выключить свет. Ему даже удалось разглядеть в самом низу кучи коробку с надписью «Рубашки и брюки».

— Полное дерьмо!

Симмонс вновь подошел к Волку и потер усталые глаза. Они молча стояли по обе стороны подвешенного тела, глядя, как первые признаки рассвета оскверняют темное небо. Пение птиц пробивалось даже через стоявший в квартире гам.

— Что, увидел самую жуткую в своей жизни картину? — устало пошутил Симмонс.

— Почти, — ответил Волк, не сводя глаз со светлой полоски на темно-синем небосводе, которая становилась все больше и больше.

— Почти? Хочешь сказать, что в мире бывает что-то похуже?

Симмонс еще раз с отвращением посмотрел на свисавшее с потолка тело, составленное из разрозненных конечностей.

Волк слегка похлопал по вытянутой руке трупа. На фоне темной кожи и идеально накрашенных темно-красных ногтей ладонь казалась бледной. Кисть висела на нескольких десятках тонких шелковых ниточек, еще дюжина удерживала на месте указательный палец.

Коукс убедился, что их никто не слышит, нагнулся к Симмонсу и прошептал:

— Палец указывает на окно моей квартиры.