В стороне от дороги

* * *

Получив повестку, Уваров понял, что Зинка обо всем рассказала. Он проклинал ее последними словами, представлял, как отомстит ей. Но потом решил не торопиться. Он даже хотел уговорить ее, чтоб сама пошла в милицию. Пусть скажет, что наговорила на человека, со зла его впутала. Ей ведь это ничем не грозит. А он сразу женится на ней, потому что любит ее и жить без нее не может. Она поверит. Жениться на ней он, конечно, не собирался. Но пообещать можно.

В милицию он отправился в парадном костюме. Пусть не думают, что он какой-нибудь забулдыга. И как вести себя, знает. Была судимость. Ну и что? По молодости, по глупости. Нельзя же всю жизнь человеку глаза колоть. Примерно так он и поведет разговор. А там видно будет.

Но майор Луганцев не спрашивал ни про судимость, ни про семью.

— Я вам хочу коротко рассказать о себе. — Уваров решил первым раскрыть карты. Все равно здесь уже все известно.

— Пока не надо. — Луганцев явно не намеревался выслушивать его исповедь. — Где вы были позавчера вечером? — спросил он.

— Минуточку! Позавчера вечером? Дома. — Он произнес это несколько удивленно: мол, где же ему быть, как не в семье?

— Это и жена может подтвердить, — добавил он.

Конечно, подтвердит. Она ведь работала в третью смену. А когда вернулась, он уже спал.

— Но Гудкова утверждает, что вы провели вечер с ней.

— Гудкова? — переспросил Уваров. — Она про меня еще не то расскажет. Эта женщина на все способна.

— Значит, по-вашему, Гудкова придумала, будто вы приходили к ней на базу, вместе проводили время? — В голосе майора Уварову послышалось сочувствие.

А может, так оно и было?

Может, Зинка тут столько всякого наболтала, что ей и не поверили.

— Я сейчас все объясню. — Наконец Уварову представился момент, которого он ждал. — Я, товарищ майор, имел судимость. Страшное это наказание. Врагам своим не пожелаю. А до судимости я встречался с Гудковой. И даже хотел жениться на ней. И вот представьте на минуточку такую ситуацию.

Ситуацию, которую собирался описать Уваров, Луганцев уже знал.

— Меня осудили, а она тут же сразу замуж выскочила. Когда я вернулся, они уже разбежались. Ну, Зинка сразу ко мне: мол, люблю, страдаю. А я в людях разбираюсь. Пусть на таких легкомысленных другие женятся. У меня прекрасная жена. А Зинка никак успокоиться не могла, что я ее бросил. И начала мстить. И про наши встречи придумала. Я ее за три версты обхожу.

— Я бы хотел вам верить. Но один документ вносит существенную поправку в ваш рассказ. — Майор поднялся, открыл сейф и достал тонкую папку. — Это акт дактилоскопической экспертизы. На бутылке из-под водки, брошенной на берегу реки, обнаружены отпечатки пальцев, которые принадлежат вам. Там же и другие следы вашего веселья. Остатки закуски, сумка Гудковой.

Уваров достал сигареты.

— Разрешите закурить?

Он не знал, как быть. Как карточный домик рухнули его планы. И все из-за этой бабы. Жену обманывал, тайком убегал из дому. Зачем? А теперь еще — пожар. И, конечно, его подозревают в поджоге. Он же заходил на базу. Заходил. Кажется, с сигаретой? Не может быть!

Закрыв лицо руками, Уваров лихорадочно пытался вспомнить те несколько минут, которые провел на базе. Да, он зашел с сигаретой. Точно, с сигаретой. В вестибюле стояла канистра с бензином. Он же проходил мимо. Неужели бросил в тот угол сигарету? Он, кажется, даже зацепил канистру ногой...

— Почему вы скрылись с места происшествия? — Луганцев подумал, что развязка совсем близка и причина пожара окажется значительно проще, чем он предполагал.

Может быть, Черкашин действительно бросился тушить огонь? Может быть.

— Не поджигал я базу. Не поджигал. Поверьте мне, — молил Уваров. — У меня ведь судимость была. Понимаете? Пятно. И на базу я один заходил. А тут еще выпил. Будь она проклята, эта водка. Все факты против. Но я не поджигал. Не поджигал.

В таком состоянии дальнейший разговор с ним исключался.

— Идите. Если понадобится, мы вас вызовем, — закончил Луганцев.

Уваров поднялся и медленно пошел к двери.

Он умолчал о том, что заходил на базу с зажженной сигаретой.