Мент правильный

Глава 8

Крышку открыли, поставив гроб на стылую землю.

– Можете проститься с усопшим, – сказал похоронный агент и деликатно отошёл в сторону.

– Иди, солнышко, – супруг подтолкнул Дашу. – Простись с отцом.

Девушка очнулась, на плохо сгибающихся ногах подошла к гробу, в котором лежал самый дорогой и самый близкий человек на свете.

Тело только что привезли с отпевания, которое происходило в церкви на кладбище. Место выбрали рядом с мамой… Когда той не стало, папа сделал для Даши всё, что было в его силах и даже больше. Он стал ей настоящим другом, она доверяла ему свои маленькие секреты и большие взрослые тайны.

В их классе были девчонки, которым доставалось от родителей. Папа никогда не трогал её даже пальцем. А если Даша в чём-то провинилась, умел так поговорить с ней, что сразу становилось ясно: больше так поступать она не будет.

Она склонилась над телом отца. Тот лежал умиротворённый и очень спокойный. Словно не умер, а ненадолго заснул и вот-вот проснётся.

Она коснулась губами его морщинистого лба и разрыдалась.

Папа, папка! Неужели мы больше никогда не увидимся? Неужели сейчас закроют гроб, опустят в свежевырытую глубокую могилу и всё… Ты уйдёшь навсегда… * * *

– Жора, ты чего тут разлёгся?

Голос Миши вырвал меня из сна, в котором я вдруг явственно представил то, что происходит в прошлой моей жизни.

Внутри меня всё просто переворачивалось, я был готов отдать всё, чтобы оказаться сейчас рядом с дочерью, успокоить её, обнять, сказать, что всё будет хорошо, что за мной она как была, так и всегда будет как за каменной стеной.

Но это был сон, всего-навсего сон…

Когда-то я обещал жене, что умру раньше её и… обманул. После смерти любимой Даша была моей единственной отрадой в жизни.

Как мне утешить её? Как облегчить душевные муки?

С глазами полными слёз я поднялся с импровизированной лежанки из стульев.

Мишка внимательно оглядел меня и спросил с неподдельным участием:

– Жора, что-то произошло?

– Ничего, – я сделал над собой неимоверное усилие, чтобы голос не дрогнул.

Мой отец когда-то говорил, что настоящие мужики не плачут. Собственно, я никогда и не видел его плачущим. Расстроенным – да.

Не надо слёз, опер, не надо слёз! Всё равно они делу не помогут.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул Мишка. – Так что, здесь ночевал? Полундра ведь заступал… Я его только что видел.

Полундра? А, это, наверное, матрос, который поделился шинелью. Надо бы вернуть её, кстати, пока не забыл.

– Всё очень прозаично, Миша. У меня, как ты знаешь, провалы памяти, и я понятия не имею, где живу, – пояснил я причину, по которой всю ночь промучился на стульях.

– Етишкина жизнь! – воскликнул он. – Точно! Как я не догадался! Тогда знаешь что – днём я тебя отведу, покажу, куда тебя на постой определили.

– Спасибо заранее, Миша, – поблагодарил я и провёл ладонью по щетинистому подбородку. – Заодно хоть побреюсь.

Дашка приучила меня бриться каждый день. Уж больно любила она прижиматься лицом к моим щекам и была недовольна, когда те кололись. А привычка, как известно, вторая натура. Никуда не денешься.

– Да, брат, побриться тебе точно не помешает. И в баньку сходить… А то пропах, понимаешь, медицинскими запахами, – подмигнул приятель. – Барышни за версту обходить будут.

– Не до барышень пока, – сказал я.

– А вот здесь ты не прав… Пользуйся случаем, пока не охомутали, – засмеялся Мишка.

В прошлом я любил только четырёх женщин: бабушку, маму, жену и Дашку. Смогу ли полюбить пятую?

Я успел уже рассмотреть себя в зеркале. Этот Георгий походил на меня: мы были примерного одного роста, разве что весил он поменьше, но это меня, когда сороковник стукнул, слегка разнесло. Как смеялись мои ровесники: в таком возрасте несолидно носить костюмы меньше пятьдесят четвёртого размера. Правда, у меня был пятьдесят второй.