Битва за рейтинг

Обернувшись, я мысленно себя проклял. Великий мастер Ур стоял в дюжине шагов, а я не подозревал о его присутствии до тех пор, пока он не заговорил.

И ведь не первый раз так подкрадывается. Тогда, в подземелье с безногими куклами, я увидел главу школы и прочих мастеров лишь после того, как полностью прошёл через смертельно опасный испытательный зал. И во время перепалки с Дорсом он тоже неожиданно нарисовался.

Это что, хроническое ротозейство? Не замечал за собой подобное. Скорее, дело в навыках мастера. Чем-то он прикрывает и себя, и тех, кто рядом. Может умение и не работает на минимальных дистанциях, но в прочих ситуациях весьма эффективно.

Изобразив поклон, я уважительно произнёс:

– Великий мастер Ур, завидую вашей скрытности. Простите Паксуса, это у него просто такая манера общения со своими товарищами. Вы ведь сами приветствуете, когда ученики разговаривают простыми словами.

– Чак, я спрашивал не тебя.

– Простите, мастер.

– Впрочем, не вижу смысла расспрашивать Паксуса. Я в нём разочарован. Бесталанный ученик, пустой и бесперспективный болтун. Лень и пороки полностью завладели его душой. Паксус, я даже не стану тебя наказывать. Ступай отсюда. Ты всё равно не работаешь здесь над собой, так что не мешай мне общаться с твоим товарищем.

Паксус исчез так стремительно, что я призадумался о перспективах получении тех навыков, коими славятся безликие. Было бы неплохо принимать облик начальника школы, раз это столь эффективно избавляет от жертв комплексов неполноценности.

Покосившись вслед соседу, великий мастер спросил:

– Рагс, у тебя есть здесь друзья? Я говорю про школу.

– Если вы насчёт Паксуса, то мы не друзья. Нас даже товарищами назвать трудно. С ним сложно дружить.

– Я не про Паксуса. Впрочем, неважно. Я и сам знаю, что друзьями ты не обзавёлся. Тяжело дружить с тем, кто так упорно скрывается под маской. Дружба, это, прежде всего, откровенность. А то, что знают двое, рано или поздно узнают все.

– Мастер, вы подозреваете меня в том, что я разболтал всё, о чём вы тогда намекали?

Я высказал это без эмоций, но внутренне напрягся. Друзей у меня может и нет, зато есть Кими, с которой всё сложно. И пусть полностью я ей нашу беседу не пересказал, но при желании намёки в нашем общении можно вывернуть, как слив конфиденциальной информации.

Кими что, болтать начала?

Не верится.

Глава школы покачал головой:

– Нет, Чак, я даже не думал, что мои слова способны навести тебя на такие мысли.

– Простите, мастер. Неправильно вас понял.

– Не нужно извиняться. Клятву молчания с тебя, формально, я не брал, а дружба это святое, друг это тот, кому нельзя не доверять. Я бы такие обмолвки от тебя понял, но всё равно рад, что у тебя нет того, перед кем можно высказаться. Однако в этом есть не только хорошее. Присутствует и тёмная сторона. Тебе что, никогда не хотелось высказаться всерьёз? Открыться?

– Мастер, я снова вас не понимаю.

– Чак, я о том правиле, которое требует от вас анонимности.

Что-то мастер серьёзное мутит. Неужели действительно как-то выведал, что я раскрылся перед Кими? Или просто что-то эдакое подозревает? Но даже если и так, что тут такого? Да во всей школе лишь я один остался, чью родословную не вывесили на всеобщее обозрение. Если кто-то чего-то про кого-то и не знает, так это лишь потому, что уши затыкает, не желая лишнее выслушивать.

И разве хоть кого-нибудь за это наказали? Да, вспоминается, было несколько случаев, когда особо «умные» во весь голос хвастались крутизной своих предков. Но штрафовали таких болтунов слабо и не всегда, плюс не припомню, чтобы глава школы проявлял интерес к подобным случаям.

Так к чему эти намёки?

Не дождавшись ответной реакции, Ур решил запутать меня окончательно:

– Мы, мастера, уж точно знаем не меньше, чем ученики. Знаем всё и про каждого. За единственным исключением. И это исключение – ты.

Тут я решил не отмалчиваться:

– Великий мастер, я не понимаю… Вы что, намекаете на то, что я давно должен был всё про себя разболтать? Это ведь, как бы, не по правилам…

– Нет, Чак, не должен. Ваши прозвища, игра в таинственность и всё прочее, это своего рода испытание. Одно из многих испытаний. Наверное, ты заметил, что за болтливость в этом вопросе наказывают не всех, а лишь тех, кто позволяют себе лишнее. Трудно жить под маской, и стократ труднее за ней скрываться, когда ты молод и разум твой ещё не успел окрепнуть. Скажу по своему опыту: обычно ученики раскрываются в первые два месяца. Попадаются крепкие орешки, они держатся подольше. Иногда гораздо дольше. Но тех, кто выдерживают целый год, за время моего руководства не было. То, что ты до сих пор не раскрылся, это достойно, но твой случай далеко не уникальный. Однако в сложившейся ситуации это неудобно. Неудобно для самого императора.

Вот тут я окончательно запутался, в чём сразу признался:

– Мастер, я слышу ваши слова, но уже совершенно ничего не понимаю. Император?

Ур кивнул:

– Как ни удивительно, но да. То, что случилось в Лабиринте, ужасно. Первый заход в году, и вдруг такая напасть. Попробуй поставить себя на место тех, кто за вас в ответе.

– Мастер, но вины императора здесь нет. Лабиринт – дело добровольное. Нет, простите, неправ. Не просто добровольное, а это честь, которую нужно заслужить. Немало учеников пришли в школу только ради Лабиринта. И сами они, и их родные прекрасно осознают риски. Винить в этом некого.

– Чак, ты и прав, и неправ одновременно. Но я не стану развивать тему, речь сейчас не об этом. Вспомни, чему вас учат. А вас, помимо прочего, учат находить хорошее даже в поражениях. Первый заход, это поражение, это гибель нескольких учеников. И самое хорошее, что в этом нашлось, это то, что сделал ты. Именно ты помог выбраться двум ученикам и одному имперскому охотнику. И лично вытащил одну ученицу. Ты успешно сражался с монстрами в тумане. Об этом можно догадаться по твоему новому навыку. И то, что с тобой случилось, можно показать, как маленькую победу в поражении. Награда, полученная за такую доблесть лично от императора, это зримое выражение нашей и твоей победы. Единственное светлое пятно среди мрака. Наградить спустя несколько дней, это вызвать свежие и светлые эмоции, которые заставят отступить мрак тёмных мыслей. Возможно, не все эмоции окажутся светлыми. Зависть и прочее… ты же понимаешь. Но ведь даже такие эмоции будут свежими, а новое своей яркостью всегда затеняет старое. Вот к чему я.

Я кивнул:

– Насчёт награды понятно. Непонятно, к чему ваши намёки насчёт анонимности.

– Всё к тому же, Чак, всё к тому же… Наш император, да будет правление его вечным и славным, не может награждать анонима. В личных владениях императора ты можешь быть, кем угодно. Ты можешь происходить из семьи, попавшей в опалу. Можешь даже быть изгнанником. Можешь оказаться простолюдином. Но не можешь являться тем, о ком известно лишь прозвище. Даже император не станет игнорировать нарушение вековых устоев. Есть этикет, есть строгий кодекс, снизойти до анонима, это неслыханное нарушение традиций.

– Вы приказываете мне раскрыться? – напрягся я.

– Ты считаешь это приказом? – вопросом на вопрос ответил Ур.

Расставаться с анонимностью может и придётся, но сейчас это несвоевременно. Боюсь, после такого регулярные походы к Кхеллагру станут той ещё проблемой. Не факт, что я сумею пробираться к искуснику, если все выходы и маршруты станут караулить враги.

С пятёркой безликих я разобраться сумел, но, помнится, ради остатков клана Кроу Пенс привёл их куда больше. Да и ресурсов на мои поиски затрачено о-го-го. В северных областях каждому бродяге сообщали приметы, обещая награду за любые сведения. Невозможно представить, сколько лапши на уши в ответ навешивало всякое отрепье. И ведь даже за полную чепуху могли хорошо заплатить.

Кто-то ведь с этой лапшой разбирался, просеивал самый неправдоподобный шлак, выискивал крупицы истины. То есть работал серьёзный аналитический центр, собиравший сведенья с громадной территории. Это чертовски сложно и дорого, за такие деньги можно профинансировать успешную военную кампанию против не самой последней страны.

Уж не знаю, что за награда мне светит от императора, зато точно знаю, чем грозит «срыв покровов».

Поэтому покачал головой:

– Прошу прощения, мастер, но тогда, в первый день, я дал слово соблюдать правила Стального Дворца. Раскрыть себя перед императором я могу лишь после завершения обучения. Либо если вы прямо сейчас своим приказом освободите меня от данного мною слова.

– Чак, я не могу тебе это приказать по тем же причинам. Я лишь могу обрисовать некоторые перспективы. Личная благодарность от императора… Ты ведь понимаешь, как много это значит даже для прославленных воинов. А для ученика это значит куда больше.

– Мастер. Сегодня вы назвали меня Рагсом. Вы не впервые ошибаетесь. Я так понимаю, что никакая это не ошибка, вы просто используете имена тех, кем, по-вашему, я могу оказаться. Перебираете варианты. Надеетесь, что я себя выдам, услышав привычное обращение. Чем так хитрить, может действительно освободите меня от слова?

Ур вздохнул:

– Гед, ты прав, хитрить, это недостойно. Великие мастера тоже люди, и тоже могут позволять себе слабости. Извини и прими это. Но по поводу императора и награды… всё без хитростей. Я сказал так, как есть. Теперь думать тебе.

– Великий мастер, я вас услышал. И я скажу вам или самому императору, что я Чак Норрис. Сейчас так будет правильно.

– Я тоже тебя услышал, Чак из семьи Норрис, и с пониманием принимаю твоё решение.

Подозревая, что Ур сейчас развернётся и оставит меня в одиночестве, я спросил:

– Простите, мастер, но как вы поняли, что это новый навык?

Ур улыбнулся:

– Огненная искра, это один из самых частых трофеев в Лабиринте. И я знаю, как она выглядит на начальных параметрах. Совсем слабенькая искорка. Да и заметно, что для тебя это впервые, ещё не освоился, используешь неуверенно.

– Слабенькая? – напрягся я. – А как, по-вашему, есть смысл её развивать?

– Это тебе решать, Чак. Я видел воинов, Искра которых насквозь пробивала крепкие латы за сотню шагов, пропекая плоть того, кто этими латами защищался. Обязательно надо поднять состояние Молниеносность, после этого скорость Искры тебя приятно удивит. С начальной скоростью от неё может увернуться даже обычный человек. Жар в сочетании с быстротой способен на многое, но одновременно многого от навыка не жди. Что с ним ни делай, он всегда останется чем-то вроде раскалённой иглы. Если повезёт добыть набор редких трофеев, получится преобразовать Искру в Огненный шар, либо развить новый навык, параллельно Искре. Это уже гораздо интереснее. Да, полагаю, ты и сам про Шар знаешь. Им стараются обзавестись многие стихийники. Прост и эффективен в применении, не слишком затратный по энергии, способен работать как по одинокой цели, так и по толпе противников. Также полезен, если надо поджечь дом или ворота крепости. При дальнейшем развитии способен не только поджигать, но и устраивать полноценные взрывы. Становится подобием снаряда осадных машин. Все стихии могут давать сильнейшие боевые навыки. Среди них есть хорошие, есть очень хорошие, есть прекрасные. Плохих нет, так что можешь смело развивать абсолютно всё, что в руки попало. Когда-нибудь непременно пригодится, никому не нужный хлам Лабиринт не даёт.