Граф Наумов. Тайны Поднебесной

Глава шестая. Правый сектор

П

Глава шестая. Правый сектор.

Аудитория, в которой собралось по меньшей мере человек сто пятьдесят представляла из себя некое подобие Колизея, где каждый последующий ярус возвышался над предыдущим, так что обитатели последних рядов без особого затруднения могли плюнуть и при этом попасть на макушки сидящих ниже. Совершенно непонятно, отчего Андрею в голову пришла ассоциация с Колизеем, а не с теми же Лужниками, ежели в Рим он в бытность свою так и не попал, зато одно время числился фанатом футбола и даже однажды посетил чемпионат Европы, проходивший во Франции.

Впрочем, если сохранять объективность, ни на стадион, ни на древнеримскую арену для театрализованных представлений, лекционная аудитория мало чем походила. Разве что архитектурной композицией с использованием элементов амфитеатра да сценой внизу, увенчанной посредине преподавательской трибуной, вокруг которой толпились две ярко выраженные группы студентов, каждая численностью до полутора дюжин, судя по отдельным нелицеприятным выкрикам и демонстративно яростным выражениям лиц, выясняющих между собой чей Кон-Фу круче.

— Ну чем не битва между римскими легионерами и восточными варварами, — хмыкнул Андрей отметив что одна из групп комплектовалась представителями Имперского большинства, зато вторая была представлена исключительно выходцами Империи Цзынь. — Неудивительно, что я Колизей вспомнил. А если на сцену запустить еще и Тварей Зенона и открыть пункт по продаже попкорна, так занятия в Академии Магии и вовсе станут моим любимым времяпровождением.

После чего Андрей еще раз внимательно осмотрелся. Входная дверь в аудиторию, располагалась вверху двенадцати ярусного прямоугольного помещения, заканчивающегося внизу той самой сценой, на которой в настоящее время активно выясняли между собой отношения представители двух команд, которые Андрей тут же условно окрестил Белолицыми и Желтолицыми. Широкая лестница, вернее не лестница, а пандус, поправил себя Андрей сообразив, что ступеньки отсутствуют, вела от входной двери к самой сцене и рассекала аудиторию на два сектора, так что на каждом ярусе в секторе размещалось по семь индивидуальных рабочих мест, представляющих из себя небольшой столик и не слишком-то удобное сидения. Этакие конторки, состоящие из небольшой столешниц, расположенных наклонно и высоких стульев. Конторки стояли на небольшом расстоянии друг от друга. А поскольку каждый ярус по глубине составлял чуть больше метра, то опоздавшим приходилось протискиваться к своим столикам за спинами сидящих, И в зависимости от собственного места в студенческой иерархии либо извиняться и получать тычки от сидящих, либо самим раздавать затрещины.

— Не слишком-то удобно, вынужден был признать Андрей. — Спрашивается, к чему этот аскетический максимализм, При такой стоимости обучения вместо деревянных стульев вполне можно было бы оснастить помещение мягкими креслами с встроенной функцией массажа и подогрева. К тому же налицо явное пренебрежение правилами техники безопасности. Случись пожар — попробуй отсюда выбраться.

И хотя по внешнему виду Левый и Правый сектора ничем друг от друга не отличались, но один из них был практически заполнен студентами, готовыми, что называется, к Труду и Обороне и тихонько переговаривающимися с соседями в ожидании начала лекции, а второй — Левый, ну это если сверху смотреть, тут же поправился Андрей у которого в очередной раз сработал перфекционизм. Если снизу, то Левый сектор становится Правым сектором, после чего на секунду завис, пытаясь сообразить, отчего это словосочетание «Правый сектор» вызывает у него столь сильный эмоциональный отклик, но так ни к чему толковому и не придя, попытался понять, отчего это тот самый Правый Сектор был практически пуст, а народ долженствующий его населять столпился отдельными группами в широком проходе и не проявляет особого стремления занимать свои места, предпочитая усвоению знаний радость человеческого общения.

Пара таких групп, не считая тех, которые на сцене внизу уже перешли от слов к активной жестикуляции, тут же привлекла внимание Андрея. И не удивительно. Поскольку состояли она исключительно из девиц. Причем все девушки, входящие в эти группу, численностью по пять леди в каждой, представляли из себя образчики очарования, красоты и, возможно, целомудрия. Впрочем относительно последнего пункта у Андрея тут же возникли определенные сомнения. Уж больно двусмысленные фразы бросали отдельные леди в адрес своих противниц. А вот то, что совокупная стоимость всех драгоценностей, которыми были плотно увешены эти студентки никак не дотягивала до годового военного бюджета Империи и уступала последнему процентов двадцать, у Андрея не было ни малейших сомнений. Нетрудно было понять что эти группы, находились между собой в жестоком противостоянии. И хотя в отличии он команд Белых и Желтых, дело вряд ли могло закончится физическим вразумления оппоненток, но как говорится, слова могут ранить не хуже пуль. И нынешняя ситуация была схожа с массированным артиллерийским обстрелом.

Судя по всему одна из групп представляла из себя женский фан клуб несравненной Эллионоры Измайловой, княгини Эллионоры Измайловой, опять уточнил для себя Белов. В другом углу ринга, по видимому, располагались девушки, близкие к графини Марии Романовой, по слухам внебрачной дочери самого Николая Второго. Ну того самого Николая Александровича Годунова, который, в отличии от своего тезки из предыдущего мира Андрея, особой супружеской верностью не отличался и, опять же по слухам, наплодил множество бастардов. Впрочем на Марию Романову это клеймо не распространялось, поскольку, ежели отмести лживые и совершенно подлые слухи, за которые Тайная Канцелярия и к ответу могла призвать, то ее отцом числился вполне себе уважаемый граф Михаил Романов.

О графине Марии Романовой Андрей Белов предыдущий мельком упоминал, но будучи ярым сторонником княжны Эллионоры Измайловой, описывал ее как фигуру малозначительную, даже в чем-то маргинальную, как впрочем и ее малочисленные сторонницы, и, соответственно, внимания не заслуживающую. Тем самым поставив нынешнего Андрея Белова в совершенно затруднительное положение. Поскольку ему сходу так и не удалось определить, кто из девиц есть кто. Нет, лидеров, — соответственно Романову и Изайлову вычленить труда не составляло, они обе находились в центре цветников, создаваемых их окружением. Вот только неудачливый герой любовник даже не удосужился в своем дневнике упомянуть цвет волос своей мечты, ограничиваясь исключительно словами типа: неподражаемая и восхитительная. Так что то, что одна из глав враждующих группировок была блондой, а вторая жгучей брюнеткой, ничем в распознавании своей официальной пассии помочь ему не могло.

Решив, как обычно, отложить эту проблему на потом Андрей продолжил изучать окружающую обстановку. Это было необходимо хотя бы для того, чтобы определиться со своим местом сидения, которое, по твердомк убеждению Андрея, определяло во многом точку зрения.

Белов недоуменно переводил взгляд справа налево пытаясь понять чем одна половина присутствующих отличается от другой, причем настолько, что демонстрирует принципиально разные паттерны поведения.

Прозрение пришло благодаря очередному однокурснику буквально вломившемуся в дверь. Похоже Андрей появился в аудитории в числе последних, но не самым последним. Последним оказался практически двухметровый детина, одетый в шикарный костюм с гербом аккуратно вышитым на лацкане пиджака. И хотя сама лестница была не абы какой ширины, а Андрей, наблюдая за происходящим внизу, стоял несколько в стороне, облокотившись на ближайшую конторку, так что перед амбалом открывалась просторная и широкая дорога в будущее, в метафизическом смысле этих слов, которой он отчего-то не воспользовался, поскольку не придумал ничего умнее, нежели по ходу движения толкнуть в грудь мирно стоящего Андре, прорычав при этом: ' В сторону, быдло. Не видишь, перед тобой князь'.

Высокий титул громилы тут же был подтвержден громкими выкриками со стороны одной из групп по интересам, стоящей в проходе и что-то живо до того обсуждающей, и состоящей из количестве доброго десятка молодых людей. Судя по всему молодежь делала ставки на то: перейдет ли противостояние между Белой и Желтой командой от словесных оскорблений к мордобою. Впрочем это не помешало им обратить внимание на появившегося амбала и приветствовать его громкими криками: «Князь Рюмин с нами!!! Давай сюда дружище. Покажи этим узкоглазым ублюдкам, что значит настоящий мужчина ». Судя по всему группа поддержки не на секунду не сомневалась, что Рюмин немедленно включиться в драку с представителями Империи Цзынь и тут же переведет ее из говорильни в острую фазу. Отчего сами болельщики не желают продемонстрировать свои мужские достоинства Андрею было совершенно непонятно. И почему именно князь Рюмин должен был что-то кому-то показать.

Зато амбал своим поведением тут же помог ему разобраться, в чем же заключалась сермяжная правда и чем Правый сектор отличается от Левого. В последнем собрались, что называется, выходцы из народа. Как то дети купцов, фабрикантов, землевладельцев и иже с ними. Причем родители этих детишек подчас были много богаче тех же баронов, а иногда и графов и тем не менее в неофициальном табеле о рангах их статус, с точки зрения аристо, элиты Империи, мало чем отличался от тех же рабов и холопов. Только отдельным из них, самым удачливым, светила надежда достигнуть в Магии уровня Мастера, что в том же неофициальном табеле о рангах, приравнивала их к баронам. Ну и совсем уж единицам светило совершить нечто запредельно героическое и получит титул из рук самого Императора с включением собственной фамилии в Дворянский Реестр. Хотя, на самом деле, существовал и менее обременительный путь попадания в этот самый Реестр. Несмотря на запредельный снобизм, главы Родов охотно женили своих третьих и далее по списку наследников на нетитулованнх девушках, особенно ежели те могли похвастаться магическими умениями и богатым приданым. Аналогичное подход прослеживался и по отношению к молодым простолюдинам, которых вводили в Род, отдавая в жены девиц которых не жалко. Тем самым усиливая сам Род как с магической, так и с финансовой точки зрения. На самом деле именно матримональные планы превалировали у большинства студентов, не относящихся к аристо. Поскольку стаь Мастером Магии удавалось, в лучшем случае, одному студенту из ста. Так что в отличии от своих титулованных однокурсников представитель Левого Сектора вели себя они тихо и сдержанно, стараясь не упустить представленный им шанс.

В отличии от людей из народа, аристократы поступали в Академию Магии не только и не столько для того, чтобы чему-нибудь научится, а для того, чтобы других посмотреть и себя показать. Здесь и сейчас закладывались знакомства, контакты и отношения, которые впоследствии, возможно через много лет, воплощались в прочные союзы по интересам либо в непримиримую войну между Родами.