Пришествие Второго

— Я помню тебя. Ты сражался около дома с трубой, и поймал огромное чудище в лампу.

— Было такое, — кивнул дьяволист. — А потом один плохой старикашка решил меня кинуть. Но ничего, мы с ним разберёмся. Хочешь навести чуток добра и справедливости в этой дыре? Уверен, что да.

За беседой время летело быстро. Беглецы углублялись во дворы. Странный ребёнок с удовольствием отвечал на все вопросы, и скоро поведал о Кел-Рабине и Айзеке.

— Да, в горах живёт некий мудрец, — охотно поддержал маг, едва контролируя желчные нотки в голосе. — Говорят, он умеет отжиматься на пальцах и проходить сквозь стены через дверь. Не знаю, как этот еретик пережил истребление своего народца. Я думал, мы перебили всех шамби-ла ещё той весной.

— Я слышу запах страха, — констатировал Второй.

— Я ничего не боюсь. Только беспокоюсь.

— Почему?

«То ли дурак, то ли хитрец, то ли живёт первый день, — рассудил таш-джарганец. — С другой стороны, он как-то пролез мимо наших патрулей, да и сражается как сам Кхаранат»

Решив так, пиромант дал волю паранойе и вообразил клетку вокруг собственного черепа. Ментальная крепость — не самая трудная психосила, но тратит мало концентрации и защищает мысли от грубых попыток чтения. Тезен знал, что ещё умеет этот мальчишка, и следовало учесть все варианты. Например, что Райзел — начинающий вирд, одержимый высочайшего класса или вообще ксенос в теле ребёнка. Если с первыми двумя Альхазред мог бы что-то сделать или хотя бы оказать достойное сопротивление, то перспектива остаться один на один с инопланетянином выглядела пугающей. Тайные библиотеки в Маан-Сарае описывали целую расу кукловодов, способную порабощать цивилизации.

По хребту сбежал холодок. Одна за другой перед глазами сменились картинки: острое жало, яд по венам, личинка в животе, а финал — потеря воли, когда под черепом зарождается мозговой слизень. Ну нет, ищите кого-нибудь другого! Великий учёный составил чёткий план: вести себя дружелюбно, усыпить бдительность и сбежать при первой возможности.

— Больно уж интересный твой друг-робот, — продолжил он совершенно будничным тоном. — В своё время железки чуть не вырезали нас под корень. С чего бы ему играть в защитника человечества?

— Сомневаюсь, что ему стало хоть немного стыдно, — озвучил найдёныш. — Он счёл демонов более опасными, только и всего.

На фоне свинцовых облаков завис вертолёт. Альхазред упал ничком. Он прекрасно знал, на что способны конфедератские флаеры. В десятке метров от новых товарищей приземлилась громадная фигура.

— Лежи, как лежишь! — приказал автоматон.

Юный примарх салютовал заточенной палкой.

— Привет, Айзек.

— Ты не послушался.

Ребёнок начал оправдываться.

— Тебя долго не было. Мне стало интересно, и я решил…

— Брататься с врагами, — неумолимо продолжил механоид. — Что эта падаль тебе нашептала?

Чужак стал напротив роторной пушки.

— Не надо его убивать. Он хороший человек и поймал огромного скелета, а затем на него напали злодеи.

Порождение Изуверского Интеллекта прошло мимо и придавило таш-джарганца ногой.

— Отвечай, презренный: это правда? Ты заточил Опалённого Человека?

Со стороны «Находчивого» явилась группа людей в серых шинелях. Самый молодой, носящий повязку с крестом, дерзко присоединился к допросу.

— Коль так, мы поймали тёмного апостола.

Пленник расхохотался.

— Какая сладкая лесть, гаруспик. Мне до звания апостола — как до Ока Ужаса пешком. Я всего лишь простой заклинатель, не более того. Знаю то, что знаю, и не знаю того, чего не знаю.

— Что? — не понял доктор.

Интересно, как долго этот мясник пробыл в Вадистане? Здесь было в почёте умение по-восточному лить воду, заваливая собеседника огромным количеством информации. Грубое искусство, но истинный учёный старается познать все науки, до которых дотянется. Тончайшее кружево словесных конструкций напоминало шёлк, в который завёрнут отточенный кинжал. Им выступали гипнотические модуляции голоса. Добавь к словам немного пси-давления, и твоя жертва станет послушной марионеткой. Главное — не дать ей опомниться.

Жалко, что робот оказался неуязвимым к профессиональному заговариванию зубов. Бездушный конструкт велел хирургеону замолчать, а сам говорил много. В основном — про нематериальных тварей и паутинные врата. Раз за разом он возвращал беседу в нужное русло, когда лирических отступлений, воспоминаний из детства и философских заметок становилось через чур много. Затем он освободил чернокнижника, подумав над его признаниями.

— Условно приговорён к смертной казни, — решил воин, отодвинув бронированный ботинок. — Пока будешь ходить с нами, но если дашь повод сомневаться в твоей лояльности — раздавлю как вошь. Доступно объясняю?

— Да, — лаконично подтвердил колдун. Пока рядом ошивается этот ходячий калькулятор, промывать мозги конфедератам не имело смысла. Значит, придётся вести себя по-деловому. — А ты поможешь мне оторвать башку Джафару?

— Похоже, мы договорились.

Айзек проделал с новым участником похода ту же самую процедуру, что и с морпехами. Взвод пополнился кандидатом на статус землянина. Не самым достойным, надо признать. Дьяволист привык обещать много и часто. Огромный перечень клятв, что Альхазред и не собирался держать, стал на одну больше, только и всего. Единственный человек, способный призвать его к ответу, жил во дворце из красного мрамора и носил корону султана.

Правитель Иблис ходил в фаворитах Тёмных Богов и мог освежевать любого человека силой мысли. Как злобный, но далеко не глупый монарх, он селил в подсознание агентов астральные сущности. Их называли мыслеворами. Ещё не демоны, но уже не воображаемые твари, эти шпионы отслеживали предательские наклонности ключевых людей.

Даже на фронте Маджир имел достаточно времени, чтобы уходить в глубокие медитации и самоанализ. Разумеется, он пытался избавиться от ярма, но все попытки оказались безуспешными. Тиран изменил его личность, прописал верность на уровне генетического кода, если не отдельных атомов. Есть ли способ вернуть свободу, когда разум и есть самый глубокий зиндан?

Синтезированный голос вернул его в чувство.

— Значит так, мартышки, — начал полководец, шагая перед строем. — Время работать. Пасаденцы, замаскировать вертушку, да так, чтоб моего Буцефала не нашли даже эксплораторы. Флеминг, Хагенау, ваша задача — найти побольше медикаментов и пайков. Вздутые банки не трогать, далеко в подвалы не забредать. Увидите что-то страшное — отступайте, играть в героев не стоит. Альхазред, мониторь психополе. Я хочу знать о приведениях до того, как они решат здесь появиться.

— А я? — с надеждой спросил Райзел.

— Сидишь со мной и никуда не пропадаешь, а то высеку. Как закончите — собираемся тут. Я проведу вас кое-куда.

***

Ночь — не самое плохое время для долгих прогулок. Темнота скрывала мелкие несовершенства, а чудом работающие лампочки обрисовывали контуры строений. Светильники точно решали за людей, на какие детали можно смотреть, а что следует оставить в покое. Тогда воздух становился разукрашенной пустотой, а темпоральные фантомы — чем-то, плывущим из одной темноты в другую.

Тон-Трем выглядел почти банально, если принять его странности. Райзел уже привык слышать вой сирен, заблудившийся в истории, но тревога то и дело заставляла его смертных товарищей вскидывать ружья. Айзек отвёл их к развалинам телецентра. Антенна вызывала ассоциации с иглой, пробивающей небо. С круглой площадки на сотом этаже открывался вид на башню Циолковского. Все подходы к ней перекрывали раздвижные мосты.

Колючая Звезда не теряла времени зря. Джафар стащил к небоскрёбу все силы. Бесчисленные рабы выстраивали распорки вокруг первых уровней, освещённых прожекторами. В энергокатушки били трескучие молнии от генераторов Теслы. Сполохи отмечали дорогу к АЭС, где, наверняка, возился де Тревиш. На первый взгляд, фортификации выглядели кустарно. Стоило присмотреться — и становились видны огневые мешки и тщательно рассчитанные зоны обстрела. Вот уж с чем, так с математикой у таш-джарганцев всё было в порядке.

Разведчики притихли, наблюдая за штабом врага. Послышался нарастающий гул. По широкому автобану маршировала неровная колонна одонгов — уродливых карликов с плоскими лицами и крошечными глазами-щёлками. Натуралисты обломали немало копий, споря об их происхождении. Одни были уверены, что одонги развились в Диком Поле из каких-то местных животных совершенно независимо от человека. Их оппоненты возражали, приводя кучу анатомических фактов, из которых следовало, что степняков искусственно вывели в безымянной генокузнице.

Во всех прошедших войнах они держались нейтралитета. Это изменилось в тот день, когда сектанты внушили червелюдам, что их Матерь-Земля и восточный бог Нергал — суть одно и то же. Союзники легко смели человеческие племена коневодов и хлынули в Вадистанский Вилаят.

Флеминг имел сомнительное счастье познакомиться с ними в бою. Черви были не самым сообразительным или технологичным противником, но имели противную манеру выскакивать из-под земли, бегать малыми стаями по тысяче голов и призывать камнетрясения. Словно этого мало, они категорически отказывались дохнуть от пуль. Их кровь была густой как кленовый сироп, и моментально сворачивалась на воздухе. Грубая нервная система не могла наделить степняков человеческой ловкостью, но лучше сопротивлялась болевому шоку и не знала психических расстройств. Медленные, но сильные мускулы крепились к верхним лапам с тупыми когтями. Они выглядели не так агрессивно, как природное оружие динорапторов, но играючи раздирали катаную сталь. То, что оставалось от солдат после рукопашной с одонгами, отсылали домой в закрытых гробах.

За спиной тихо матерился Картер. Он хорошо помнил, как по глупости решил драться с недолюдьми саблей. Флеминг не сумел удержать нервного смешка. Тогда их спасли огнемётчики, что само по себе могло сойти за чудо. Во всём Колониальном Корпусе числилось восемь штурмовиков с экспериментальными флеймерами, и только по милости судьбы трое из них оказались в блиндаже.

Глядя на орду полуросликов, одетых в рубище неопределённо-грязного цвета, агент проскрежетал зубами. Мутантов сопровождали грузовики с бульдозерными отвалами.

— Я не могу вспомнить этот паттерн, — признала Эсса.

— И не вспомнишь, — отрезал доктор. — Это «Силурги», разработка техноеретиков Султаната.

Клирик мигнула визором.

— Они настолько развратились, что ушли от СШК?

— Это Вадистан.

Два слова объясняли абсолютно всё. Рокот гусеничных траков показал новую угрозу. За копальщиками следовали танки с мотопехотой на бортах. Впрочем, эти монстры с клиновидным корпусом и литыми башнями не имели отношения к паровым тягачам цивилизованных стран.

— «Щуки»! — воскликнул Картер.

Айзек недовольно зашипел.

— Я их знаю! — не унимался вояка. — Наши снаряды не пробивают их броню! Слушайте меня…

Послышался трубный рёв, и мудрость веков осталась неизречённой. В тумане появились контуры шагоходов размером с жилой дом. Они выглядели как искажённые братья-близнецы кронштайнских рыцарей. Броню квесторов покрывала охряная роспись. Рваные табарды с восьмиконечными звёздами свисали между ног-колонн, словно набедренные повязки людоедов. Их головы, стилизованные под слоновьи черепа, продолжались в бивни до самой земли. Силовые когти, турболазерные пушки и мелта-разрядники воинственно качались в такт поступи.