Лисицын, жги!

— Ну, это определенно было нелегко, иначе твоя помощь сейчас бы не понадобилась, — замечаю я.

— И все же. Что это было, Лисицын? Благословение тотема? Ты понимаешь, что тебя дисквалифицируют за его использование до третьего круга?

— Конечно, понимаю, — ворчу я. — И именно поэтому не использовал никаких благословений. Только чистая магия. Только хардкор.

Остаток массажа проходит в тишине, слышится лишь гул окружающей толпы и недовольное сопение Алины. Да уж, атмосфера складывается напряженная, не так я себе представлял наш первый массаж…

— Достаточно, — прерываю увлекшуюся девушку. — Мне надо ещё в туалет заскочить перед следующим кругом.

В самом дворе туалета не отыскалось, и за ним пришлось возвращаться в поместье. Оказавшись внутри и убедившись, что рядом никого нет, я быстро умылся и осмотрел себя в зеркало. Что ж, следущий круг будет последним, и кто бы не выпал мне в противники, это будет нелегко. Особенно учитывая, что все будут пользоваться этими «благословениями». Что они вообще из себя представляют, интересно?

— У всех богов по-разному, — соизволил ответить Лис. — Но обычно это что-то неординарное и непредсказуемое.

Вот оно как… Интересно, какое благословение он сам мне даст? И даст ли?

Я достал из кармана два пузырька, и вылил в рот содержимое того, что должен был восстановить ману. Жульничать конечно нехорошо, но кто вообще из аристократов играет по-честному? На языке разлился вкус, похожий на вишневый сироп, и ядро постепенно начало наполняться энергией через край, как в момент моего появления в этом мире.

Второй пузырек был полностью безвкусным, и выпив его, я почувствовал, как обостряется восприятие. Тело сразу же начало двигаться более резко и отрывисто, появилась лёгкость. Что ж, надеюсь успею закончить с турниром прежде, чем начнется действие побочек.

Когда я вернулся во двор, там уже вовсю шли бои третьего круга. Князь Акульев уже выиграл свой поединок и сейчас о чем-то разговаривал с дочерью. Наверняка о ее непонятных и ненужных для рода связях с каким-то нищебродом.

Во второй схватке выигрывает Михаил Соснов — собственно, сам организатор данного турнира. В третьей же сражаюсь я, и мне выпадает старший Коршунов.

Без потери лишнего времени, мы заходим в октагон и его закрывают за нами.

— Победа над этим сопляком ничего не стоит, Лисицын. Но за нее тебе придется заплатить. — Говорит мне граф, но в отличие от сыночка, подойдя поближе и так, чтобы слышал только я.

Игнорирую его слова. Сейчас имеет значение только дело.

Мы расходимся по своим углам и судья командует начало схватки. Я насторожился, ожидая чего угодно от графа — с него станется попытаться прям на месте меня убить каким-нибудь заклинанием пятого ранга, но на деле все оказывается куда прозаичнее.

Встряхнув кулаками, Федор Дмитриевич принимает стойку и неспешно надвигается на меня. Что ж, если он хочет покрасоваться, почему бы не воспользоваться этим?

Я мгновенно срываюсь с места, сочетая преимущество ускоренных рефлексов и усиления тела маной. Пробиваю пробный прямой. Но не тут то было, граф с лёгкостью уворачивается и бьёт в ответ, да так, что я едва успеваю отклонить голову. Кулак, окутанный светом, слегка цепляет ухо и на нем остаётся ожог.

Зарычав, я нападаю вновь, обрушивая на графа град ударов. Из-за моей скорости ему приходится уйти в оборону, у него не остаётся времени, чтобы зарядить в меня каким-нибудь облаком очищающего пламени. И судя по всему, это единственная причина, почему я все ещё не проиграл — не стоит сравнивать графа с его сыном, даже несмотря на то, что разница в ранге у них всего на одну ступень.

Впрочем, так в любом случае долго продолжаться не может. Побочки эликсиров постепенно дают о себе знать, и я чувствую, как мне становится хреново. Сердце, похоже, ещё немного и выскочит из меня к чертям, внутри все горит, зрение едва мне доступно из-за кровавой пелены перед глазами. Надеюсь, мой план сработает, иначе все это бессмысленно…

Наконец, тело Андрея начинает сдавать. Вскоре граф и сам переходит к атаке, и даже теснит меня. Приходится пятиться и действовать на пределе сил.

Один из четко поставленных резких хуков князя все же цепляет меня. Скула взрывается болью, лицо горит, будто к нему приложили раскалённую кочергу. Чёртовы перчатки света! Как же раздражает!

Тут же следует удар коленом под дых, от которого я буквально складываюсь вдвое. Чувствую, как теряю сознание от перенапряжения. Сердце, наверное, сотни четыре ударов в минуту выдает. Оскалившись, из последних сил бросаюсь на противника и мечу обеими руками в голову и живот, но из-за моего состояния удары выходят так себе. Усмехнувшись, Коршунов легко блокирует их и наотмашь бьёт по лицу ладонью, вложив в нее силу.

Я оказываюсь во тьме… Похоже, потерял сознание. Вокруг ничего, только едва заметный огонек виднеется вдали. Мысленно тянусь к нему. Медленно, но пламя начинает приближаться. Мгновение спустя оно заполняет все вокруг.

Я вновь начинаю чувствовать тело, уже второй раз за день. А в груди растекается привычное тепло, от которого я, казалось, уже успел отвыкнуть.

—…Уносите его. Парень, похоже, не дышит.

— Рано хороните, — прохрипел я, приподнимаясь. Сконцентрировался на ядре маны — теперь его опоясывало одно кольцо из пламени.

Улыбаясь во весь рот, я встал на обе ноги и посмотрел на свою руку. На ней тут же вспыхнуло пламя. Сработало. Сработало, черт возьми!

— Лисицын… Ты… — В недоумении бормочет граф. — Какого черта ты вообще жив⁈