Здесь вам не клан

— Как вам будет угодно, ваше…

— Называй меня Виктором. Без всех этих церемоний.

Мы наконец-то достигли закругляющейся мраморной лестницы.

— Не положено, — испугалась горничная. — Есть определенные формы обращения, принятые в обществе…

— Ладно, — я решил не настаивать. — Тогда на людях соблюдай эти формы. В личном общении, без свидетелей, упростим задачу.

— Согласна, — девушка бросила на меня удивленный взгляд.

— Отлично, — я провел рукой по перилам, отполированным бесчисленными прикосновениями. — Послушай, Милана. У тебя очень красивая внешность.

Девушка зарделась.

— Мне нравятся твои волосы, — продолжил я, — но возникает один вопрос. Ты сама решила выкрасить пряди?

— Это же вы… то есть ты… мне приказал, — Милана сделала вид, что поправляет картину на стене необъятного холла. — Еще в мае.

— А тебе самой нравится?

— Я не люблю аниме.

Плюс один тебе в карму.

— Тогда приведи себя в порядок, — разрешил я. — Покрась волосы в тот цвет, который тебе по душе. И вообще, с этого дня ты можешь носить платье любой длины. И выглядеть так, как считаешь нужным.

Милана наградила меня долгим, изучающим взглядом. Целая смесь чувств — от скрытой радости до изумления и даже неверия.

— Правда?

— Правда, — заверил я. — Не знаю, как у нас складывались отношения в прошлом, но, поверь, я изменился. Ты можешь разговаривать со мной откровенно и подсказывать, если я что-то делаю неправильно.

Глаза девушки расширились.

— Ваше си…

— Виктор, — поправил я. — А еще лучше — Витя.

— Витя, — исправилась горничная. — Мне велено сопроводить… тебя… к торжественному обеду. Сразу отмечу, что выбранная тобой форма одежды… ее сложно назвать подобающей случаю.

— Ты права, — согласился я. — К сожалению, у меня в шкафу одна дрянь, надеть нечего. Потом займусь изучением всего этого тряпья. Что-то выброшу, что-то прикуплю.

— Я могу оказать посильную помощь.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Идем.

Мы двинулись через анфиладу покоев, увиденных мной вчера, но в какой-то момент свернули в неизвестном месте. Лед между мной и служанкой слегка подтаял. Пожалуй, Милану можно использовать в качестве источника информации. Горничная поведает многие вещи, скрытые от моего взгляда.

Останавливаемся перед двустворчатой дверью. Массив дерева, наборный, с резьбой и декоративными вставками.

— Большой обеденный зал, — сообщила девушка. — С вашего… с твоего разрешения я отправлюсь убирать комнату.

— Без проблем, — сказал я.

Уверен, что со слугами надо держать дистанцию, но Милана мне приглянулась. Кроме того, я на чужой территории. Любой сторонник пригодится.

Открыв дверь, я вошел в зал.

Помещение сразу придавило меня своими размерами и величием. Трехметровой высоты потолок с фреской, изображающей карту земного шара. Многоступенчатые хрустальные люстры с лампочками, стилизованными под свечи. Вездесущая лепнина, позолота, старинный сервант, напольные часы и статуя мужика с двуручным мечом. Дальняя часть комнаты закруглялась, что указывало на эркер. Сквозь панорамные окна в зал проникал дневной свет. Шторы — плотные, дорогие, перевязанные внизу подхватами. И длиннющий белый стол, который я бы сравнил со взлетной полосой, протянувшийся от входной двери до самых окон.

Вдоль стола расселись члены моей семьи.

Андрей Корсаков — в дальней торцевой части. По левую и правую руку от отца сидели старик со старухой — явно мои дедушка и бабушка. Чуть дальше — мужик в военном мундире, как две капли воды похожий на отца. Только младше. Несколько женщин. Младшее поколение — пара девушек моего возраста, парень лет пятнадцати, семилетняя кучерявая малышка и коротко стриженый карапуз на высоком детском стуле. Вся эта компашка звякала столовыми приборами, оживленно переговаривалась и неспешно поглощала изысканные блюда, оперируя десятками разнокалиберных вилок и ножей. Корсаковы вырядились в элегантные летние костюмы. Дамы соорудили высокие прически и украсили себя дорогими украшениями — серьгами, колье, браслетами. За каждым аристо безмолвной тенью маячил слуга. Лакеи подавали кушанья, на которые указывали их хозяева, снимали крышки, наполняли бокалы вином или соком.

При моем появлении разговоры стихли.

Воцарилась гробовая тишина.

— Проходи, сынок! — воскликнул отец, завидев меня. — Ты наверняка проголодался.

Радости по поводу моего возвращения никто не испытывал. Малышам было откровенно насрать, остальные с трудом скрывали презрение. Неужели я единственный, в ком не пробудились родовые способности? Династия, как я слышал, угасает…

Свое место я определил без особых проблем.

Дальний конец стола.

То есть — ближний ко мне.

Лакей, терпеливо ждущий своего хозяина. Соседи — пятнадцатилетний подросток с андеркатом на голове и симпатичная девушка, собравшая волосы в высокую гульку. Парень сидел в белоснежной рубашке, застегнутой на все пуговицы. Волосы у нас в роду прямые, но этот имбецил сделал себе завивку — сейчас он напоминал мне брокколи.

Я занял отведенное правилами этикета место.

— Рад, что все в сборе! — молвил отец. — Напомню, что Виктор подвергся нападению наших заокеанских врагов, в результате чего потерял память. Поэтому я представлю своему сыну всех, кто сидит за этим столом.

Пока отец называл имена, лакей снял крышку с первого блюда, коим оказался густой сырный суп с грибами. Я тут же схватил ложку и набросился на еду. Парень-брокколи и девушки покосились на меня с брезгливостью.

Старики оказались моими бабушкой и дедушкой — Илларионом Даниловичем и Анастасией Витальевной Винклер-Корсаковой. Мужик — моим дядей, Архипом Илларионовичем.

А вот дальше стало горячо.

— Валентина Алексеевна, ваша почтенная матушка и моя первая жена, — отец указал на красивую, но уже немолодую женщину, ласково глядевшую на меня. — Прошу любить и жаловать.

Я улыбнулся матери.

— Елизавета Федоровна, моя вторая жена, — глава рода указал на сисястую брюнетку с шаловливо упавшим на лоб локоном. — И Анна Григорьевна, моя третья супруга.

Анна Григорьевна очаровательно улыбнулась. Девушке на вид было около двадцати пяти. Фигуристая блондинка с восточным типом лица и двумя пучками волос на голове. «Бычьи рога» — кажется, такое название. Девушка смахивает на китаянку, хотя… Башкирия? Калмыкия?

Смысл происходящего до меня дошел не сразу.

Три жены.

Отец тут что, гарем развел?