Госпожа не-мертвых

Под необычными в данном случае понимаются маги. Темная Гильдия хоть и числила основным домом Талею, сама по себе была слишком разобщенной организацией, чтобы ограничиваться одним ядром. Здесь, в Ласкарисе, власти относились к ним снисходительно, позволяя продавать свои изделия и оказывать купцам различные услуги, не всегда законные. Другое дело, что простой народ магов по-прежнему недолюбливал. Странное положение — колдовскими способностями обладали почти все дворяне, гордились ими, развивали, в то время как остальные сословия в лучшем случае старались игнорировать. В худшем — обнаруженного чаровника могли убить. Те же торговцы, активно использовавшие артефакты или зелья, предпочитали держаться на расстоянии от изготовителей, ограничиваясь чисто деловыми отношениями по принципу «ты мне — я тебе».

Маги, естественно, отношение чувствовали. Кто мог — старался пристроиться поближе к правящему классу, занимая должности советников или астрологов, у кого не получалось — сбивались в кучки и, постепенно, оказывались под протекторатом Темной Гильдии. Качество человеческого материала не самое высокое, зато в силу профессии часто имеют доступ к конфиденциальной информации, каковой готовы поделиться с благодетелями.

Впрочем, и среди них попадались настоящие уникумы. Люди, привлекшие особое внимание Селесты, ценимые ею, ставшие её личными агентами.

— Здравствуй, Хоми, — убедившись, что кроме них в лавочке никого нет, поздоровалась госпожа. — Встань. Сколько можно повторять, что передо мной простираться ниц не надо?

— Конечно, Госпожа.

Он всегда так отвечал, продолжая поступать по-своему. Селеста не пыталась узнать, что там у него в башке творится — ей хватало того, что в верности Хоми она не сомневалась.

— Наконец-то я могу увидеть твою замечательную лавку своими глазами, — оглядываясь вокруг, заметила она. Телохранители встали у дверей снаружи, явно собираясь никого не пускать внутрь. — Признаться, я представляла её несколько больших размеров.

— Для продажи чая достаточно этого помещения, Госпожа. Иные товары я держу в задней комнате.

— О? Там есть нечто, чем ты хотел бы похвастаться?

— Если ничтожному слуге будет позволено, — улыбнувшись, поклонился Хоми, одновременно приглашающе указывая рукой.

Соседи считали Хоми преуспевающим торговцем редкими сортами чая, люди осведомленные знали о его принадлежности к Темной Гильдии, единицы могли назвать внутренний, довольно высокий, ранг. Для Селесты он оставался обычным уличным мальчишкой, из жалости подобранным и отданным Хастину в обучение.

Усадив гостью на почетное место и заварив её любимый сорт чая, Хоми дождался, пока она сделает первый глоток, и только тогда отпил из пиалы сам. Надо же — помнит, что она недолюбливает местные круглые чашки с квадратной ручкой, и держит подходящую пару по её вкусу.

— Вот здесь, — не вставая, хозяин надавил на сучок на стене, отодвигая в сторону фальш-панель, — я держу то, за чем ко мне на самом деле приходят важные господа. В основном их интересуют зелья от импотенции и яды, что-то другое заказывают редко. На витринах образцы.

— Надо же, — искренне впечатлилась Селеста, оглядывая плотно набитые флакончиками с приклеенными ярлыками ряды. — В магазинах Цонне ассортимент побогаче, но в них девяносто процентов товаров — косметика. Хотя честно скажу, нас они в данном вопросе превосходят.

— Вполне естественно, Госпожа, эдикты связывают магам руки. Сложно развивать науку, когда на плече лежит шелковый шнур палача.

— Неужели и в Ласкарисе всё настолько плохо?

— Нет, нас герцог в обиду не даёт… По мере возможности. Иногда приходится побыть разменной монетой в его играх с центральной властью.

— С кем именно? — уточнила Селеста. — С королем, канцлером или орденами?

— Тяжелее всего со священниками — они выступают против нас единым фронтом, вне зависимости от взаимных отношений. Администрация канцлера хочет видеть нас в составе своей Гильдии и сочетает пряник с кнутом, король ограничивается эдиктами. Ему, похоже, не до нас.

— Так оно и есть, — согласилась госпожа. — Он рассчитывает на помощь Лаша в борьбе с канцлером, поэтому давить опасается. Многие храмовые структуры, с одной стороны, его естественные союзники в данном вопросе, в то же время, аппетиты у них чрезмерные. И с герцогом они на ножах. Я планирую кое-что, чтобы ослабить их влияние, но времени на подготовку уйдет много. Ты как себя чувствуешь?

— В каком смысле, Госпожа? — не понял вопроса Хоми.

— В прямом. Тебе давно за две сотни лет перевалило, возраст даже для мага приличный. Может, болячки замучили, ты мечтаешь выйти в отставку, переехать в тихое поместье неподалеку от Талеи и нянчить своих сколько-то там раз правнуков. Операция предстоит сложная, долгосрочная, не на одно десятилетие. Если уходить, то уходить сейчас, пока она не началась.

В ответ на предложение маг грустно улыбнулся и покачал головой:

— Мои дети и внуки выросли, некоторые из них давно мертвы, правнуки — почти чужие люди. Ученики мне ближе родных. Да и сколько я проживу без серьёзного дела? Недолго, думаю. Нет, Госпожа, уходить мне некуда и незачем. Не переживайте, я продержусь столько, сколько потребуется.

Ответ Селесту не удивил. Не все люди способны сидеть на пенсии, для иных смерть и прекращение активной деятельности равноценны. Хоми как раз из таких. Задумчиво кивнув, она впервые проверила — нет, обратить его она не сможет. Жаль.

— Тогда слушай…

Основная задача Хоми заключалась в присмотре за Саттаром. Глава местной общины никогда не давал повода сомневаться в своей преданности, иначе сидел бы на другой должности, если бы вообще сидел, но госпожа в прошлом несколько раз очень жестко обожглась и теперь осторожничала. Однако, раз уж Саттар не помышлял о самостийности, Селеста дополнительно ориентировала агента на сбор сведений о влиятельных городских группировках.

Ситуация в Ласкарисе была сложнее, чем казалось на первый взгляд. Во время гражданской войны, чтобы не допустить перехода Лашей в стан своих противников, Придурок был вынужден перевести герцогство в статус личного родового удела. С тех пор герцоги в намного меньшей степени зависели от короля и непроизвольно служили оному напоминанием о хрупкости бытия, потому что превратились в точку притяжения аристократической оппозиции. Их влияние то росло, то, наоборот, убывало, временами Ласкарис серьёзно готовился объявить о независимости, временами терял часть привилегий, однако в общем положение сохранялось. Конечно же, многим в Талее оно не нравилось.

Окоротить руки Лашам мешали огромные деньги, прекрасно обученная личная армия и дружественные отношения герцогов с сильными племенными союзами кочевников, готовыми прийти на помощь по первому зову.

Так как силовой вариант пришлось отложить, столичные умы пытались интриговать. Учитывая, что среди вассалов герцога тоже хватало специалистов по превращению людей в слепые инструменты, игра шла с переменным успехом. С определенной точки зрения город напоминал бурлящий котел под неплотно надетой крышкой — прорывающиеся наружу, под взгляд сторонних наблюдателей, клубы пара ничто по сравнению с кипящим варевом внутри. В Ласкарисе действовали королевская тайная служба, яшмовая стража канцлера, прознатчики благородных домов и шпионы религиозных организаций, агенты крупных финансово-торговых объединений и много кто ещё. Даже степные вожди разведку засылали. Прежде, чем выходить на герцога, следовало разобраться в истинных намерениях всех игроков.

— Напрямую мы действовать не можем, — объясняла Селеста черновые наброски плана. — Сам посуди: будет немного странно, если вампиры обратятся к жрецам с призывом организовать священный поход в страну, до границ которой два месяца пути. Зато герцог имеет право подать королю прошение на защиту своих рубежей от враждебной нежити. Король, в свою очередь, напряжет жрецов, формально обязанных во всем ему повиноваться. Мы понимаем, что на практике это не так, но в том-то и задача, чтобы они не смогли отказаться.

— Госпожа, герцог не захочет о чем-то просить короля. Для него это потеря лица и разрешение вмешаться во внутренние дела.

— Значит, нужно, чтобы захотел, — приняла возражение миниатюрная повелительница нежити. — Надо предоставить ему подходящий повод, весомый с точки зрения общества.

— Сложно, — признался Хоми. — Мне сходу ничего в голову не приходит.

Мужчина перенял от своих немертвых наставников привычку в минуты раздумий застывать без движения, и сейчас сидел, уставившись в одну точку, зажав в руке пиалу с остывшим чаем. Селеста даже обеспокоилась — не слишком ли быстро она на него вывалила? Может, стоило как-то аккуратнее? С другой стороны, подобные новости лучше озвучивать сразу и полностью, чтобы исполнитель четко понимал, чего начальство желает, и не задумывался, не сошло ли оное начальство с ума.

— Короче говоря, подумай, каким крючком можно подцепить герцога. Он — ключевая фигура плана, без его поддержки пытаться что-то организовать бессмысленно.

Не вставая, Хоми низко поклонился, сложив ладони передо лбом:

— Конечно, Госпожа. Я не подведу вас.