Никогда не было, но вот опять. Попал 2
- Автор: Алексей Борков
- Жанр: Попаданцы / Юмористическая фантастика
Читать книгу "Никогда не было, но вот опять. Попал 2"
Глава 2
Глава вторая.
Надо сказать, что посещение хитровыделанного ювелира далось мне довольно тяжко, и нравственно, и физически. Оказалось, что отыгрывать отморозка не так легко и весело как порой, кажется. Я натурально был вымотан и потому, придя в дом, где мы с пацанами квартировали, сняв надоевшую маскировку и умывшись, повалился на лавку — немного отдохнуть. Но отдыхать мне не дали, сначала парни с расспросами, а затем дед, которого я практически все эти три дня не видел. Если от парней я отделался, дав им по три рубля, отправив развлекаться, предварительно разоружив, то от деда так легко отделаться мне не удалось. Пришлось давать подробный отчет о содеянном. Дед уже привычно матюгнулся и спросил:
— Вы там, летна боль, не наследили? А то сегодня с утра к Никифору городовой приходил, про нас расспрашивал. Кто мол, откуда и зачем приехали?
— И что ему дядька Никифор рассказал?
— Да то и рассказал, что родственники из Сосновки приехали, масло, муку продать, ну и купить здесь кой чего.
— Ну а городовой что?
— А что городовой! Ему, летна боль, это все не слишком-то интересно. Главное повод, чтобы зайти был, самогону выпить на дурняка, да полтину стрясти. Сказал, что еще зайдет на нас поглядеть.
— Придет, встретим, угостим и денежку подкинем. А наследить? Так вроде не очень-то и наследили. Голован точно сам помер, а с теми бандюками вряд ли сильно разбираться будут. Наверняка в полиции они известны, так что, скорее всего, спишут на разборки бандитов между собой, на том и закроют дело. Ювелир знает, кто там наследил, но у него и самого рыльце в пушку. Да и попугал и я его изрядно. Я ведь там, в парике и с бородой приклеенной был, да и Митька морду платком прикрывал и стоял молча. Так что, даже и через ювелира на нас не выйдут. Ювелиру конечно денежек, что я с него стряс жалко, но я ему идейку одну подкинул, как деньжат подзаработать, так что наверняка болтать он не будет. А потом мы через него часть золотишка и камешки скинем.
— Экий ты борзый! Летна боль. И много денег с него слупил?
— Да немного. Пять тысяч всего.
— Скоко — скоко? Пять тыщ рублёв? — Не поверил мне дед.
— Ну да, пять тысяч. И то прогадал немного. Надо было больше требовать. Если хорошенько поднажать, да попугать, можно было и десять с него стрясти. Но я думал, что нет у него таких денег, а у него там, в сейфе гораздо больше десяти тысяч оказалась. Ну да ладно! Хватит и пять тысяч. У тебя-то как дела? Взял разрешение на добычу золота?
Надо сказать, что только в Барнауле мы узнали: Алтайское Горное управление дает разрешение на добычу золота на довольно обширной территории и потому в Томск ехать необязательно. Именно получением этой бумажки и был занят дед.
— Ишь ты быстрый какой, летна боль. Походить еще придется, да и деньжат позаносить этим кровососам надо будет изрядно. Хорошо еще Николай Степаныч помог бумагу правильно составить, да сказал к кому с бумагой этой идти и скоко денег, кому давать. А то б беда.
— Что за Николай Степанович?
— Гуляев. Знающие люди посоветовали к нему обратиться. Говорят, отец его советником по приискам служил, умер в прошлом году. Ну а сын его Николай Степаныч последнее время помогал ему в делах, потому и знает всех там, в Горной Управе.
— И много денег взял с тебя этот Николай Степаныч.
— Какое там! Отругал даже, летна боль, когда я ему деньги совал. Сказал токо, что если найдем в тайге чего интересного и необычного, то ему сообщить или доставить. Хороший человек. Только я в толк не возьму чего такого необычного можно в тайге отыскать? Тайга она и есть тайга!
Вспомнил я этого Гуляева. Даже портрет его видел в той жизни. Вроде он историей Алтайского горного округа занимался.
— Ладно, не переживай! Что-нибудь обязательно найдем. Отблагодаришь краеведа. И денег на взятки не жалей. Отобьем потом денежки. Ну а с домом как?
— Да пока никак, не до того было. Нам с тобой еще до дочки Савватеевны надо сходить, гостинцы отнести, ну и с мужиком ее поговорим насчет дома, может он чего посоветует.
Вечером перед сном размотал повязку и осмотрел ранку на боку. Мазь Бабы Ходоры оказалась действенной штукой. Ранка затянулась и выглядела как заживающая царапина. На всякий случай вновь смазал ее знахаркиным снадобьем и с помощью Митьки снова перевязал. Еще день похожу, а там видно будет.
На следующий день с утра всей толпой пошли на базар посмотреть и прикупить подарков родным. Я надел свой выходной костюмчик. Почищенный и зашитый он выглядел вполне прилично. Бороду с усами клеить не стал, но тросточку взял. Парням выдал по десять рублей, сказав, что если кому денег не хватит, то пусть обращаются ко мне. Добавлю. Денег не хватило только Антохе, у того их элементарно сперли в специально организованной давке возле кукольного балагана, где он разинув рот смотрел за приключениями Петрушки. Я посмеялся над простодушным хлопцем и выдал ему еще десять рублей, наказав не зевать и не отставать от парней.
Сам прошелся по рядам в надежде найти тонкое шелковое полотно. Решил я все-таки попытаться сшить параплан. Но ничего стоящего не нашлось, зато набрел на книжную лавку и разговорился с продавцом. Сутулый старик в очках, сначала не обратил на меня никакого внимания, но когда я завис возле прилавка, перебирая и рассматривая книги, спросил:
— Молодой человек, вы что-то ищите?
— Да вот смотрю, чтобы почитать такого интересного. Например «Три мушкетера» или «Граф Монте-Кристо» господина Дюма.
— Таких книг сейчас нет. Вот могу предложить книгу Николая Некрасова.
— Стихи?
— Нет что вы, господин Некрасов стихов не писал. Это роман. Книга старая, но занятная. Вот, пожалуйста.
Покопавшись в развале, он извлек довольно потрепанный том и подал мне. Взяв его в руки, прочитал на титульном листе — «Николай Алексеевич Некрасов. Мертвое озеро». Тезка что ли. Причем полный.
— А позвольте вас спросить уважаемый ….
— Павел Степанович. Павел Степанович Иванцов.
— Павел Степанович скажите, пожалуйста, а стихов поэта Николая Некрасова у вас нет.
— Некрасова? Нет, не припомню такого.
— Ну как же- «Вот парадный подъезд по торжественным дням одержимый холопским недугом …». Или «Кому на Руси жить хорошо» — поэма. Как там? А вот:
«В каком году рассчитывай,
В какой земле угадывай
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков.
Семь временнобязанных
Уезда Терпигорева
Из смежных деревень
Заплатово, Неелово…»
«Сошлися и заспорили
Кому живется весело
Вольготно на Руси…» — дальше не помню. Поэма длинная. Неужто не читали?
— Нет. Такого не читал.
— А про деда Мазая с зайцами?
— Я же вам говорю молодой человек, что нет такого поэта Николая Некрасова. Романы Николай Алексеевич писал, а чтобы стихи, да еще такие, какие вы сейчас продекламировали, он не публиковал. Если бы они были напечатаны, то я бы мимо их не прошел. Уверяю вас.
— Извините Павел Степанович! Видимо я чего-то перепутал. Тогда порекомендуйте, что-либо интересного нам с друзьями почитать. А то парни мы деревенские читать, писать кое-как научились, а почитать то и нечего.
Дедок сквозь очки внимательно осмотрел меня, потом подал какую-то книжку.
— Вот эту посмотрите, сочинение французского писателя Габорио, или вот сочинение господина Крестовского, а если хотите почитать стихи, то вот совершенно новое издание «Стихотворений» покойного Надсона.
— Надсона? А что он уже умер?
— Два года в январе будет, как преставился.
— Нет Надсона нам не надо. Возьму, пожалуй, Габорио и «Мёртвое озеро»
Я расплатился за книги и отошел в сторону в изрядном обалдении. Это что же, если книжный дедок не врет, то этот мир не знает стихов Некрасова? Да ну! Не может быть! Хотя почему это не может быть? Ну что я помню из его творчества, кроме тех строчек, что учил наизусть еще в школе. Я ведь даже и не знал, что тот еще и романы писал, или может, там в другом мире, он никаких романов и не писал? Черт его знает, может и не писал. Ну что мне о нем известно: журнал издавал какой-то, в карты поигрывал, с женщинами вроде какие-то заморочки у него были. А у кого из творческих людей заморочек с ними не было? А вот еще вспомнил, водочный заводик товарищ имел, причем гнал там самый поганый шмурдяк, травил, можно сказать, народ, о котором душой изболелся.
Хотя это, скорее всего фейк интернетский. Любят наши господа либералы подвалить ложку-другую дурно пахнущей субстанции на хвост любому отечественному гению, если он не Солженицин, не Сахаров, или какой-нибудь, на ночь не упомянутый, Амнуэль Песах. Впрочем, против Амнуэля я ничего не имею, просто вспомнилась фамилия редкая и, полагаю, диссидентская.
А вот Некрасов, несмотря на все его закидоны, поэт первоклассный, но не мой. Полистал в свое время сборник его стихотворений, и только. Не впечатлило. Как там у Фета: «И многое с песнями канет мне в душу на темное дно…», но вот мне не кануло, а значит, некрасовских стихов я не заучил. А как было бы здорово, без особого напряга, осчастливить этот мир гениальными строками, да еще и денежки за это слупить с благодарной интеллигентной публики. Но не срослось. Как говорится «увы мне».
Ну, бог с ним с Некрасовым, хотя с другой стороны интересно, как повлияло на «общественное сознание» отсутствие столь важного идеологического фактора как «гражданская лирика» такого большого поэта.
Подозреваю, что никак не повлияло, поскольку «общественное сознание» понятие настолько размытое и трудно уловимое, что сколь-нибудь исчислить его совершенно невозможно. А поскольку ни телевидения, ни интернета и в помине нет, то формируют «общественное сознание», течения более глубинные, нежели эти поэтические «бурления в воздусях». А поэзия, это по большей части, возможность «отрешится и воспарить» над убогой действительностью. Как там у барда: «Что прелесть ее ручек, что жар ее перин, давай брат отрешимся, давай брат воспарим». Неожиданно вспомнились строчки из стихов другого поэта, хорошо характеризующие отношение поэзии и убийственной прозы бытия:
«Давным-давно, давным-давно,
Когда по северу кочуя,
Я видел лебедя крыло,
Я видел лебедя крыло…
Им подметали в чуме».
Помнится, когда в юности прочитал это впервые, меня чуть было не воспарившего, как будто мордой на асфальт уронили.
Ну а сейчас основательно «отрешится и воспарить» не дал Архипка. Он подвел мальчишку лет десяти в замазанном и порванном костюмчике. Весь какой-то взъерошенный, малец держал в руках кепчонку и шмыгал разбитым носом. Мой «мушкетер», с ником Белый, чуть подтолкнул пацана ко мне и проговорил:
— Вот Немтырь! Смотри….
Я внимательно оглядел сначала насупившегося пацана, затем Архипку и сказал:
— Ну посмотрел и что? Белый! Не мямли, говори коротко и по делу.
— Вот его трое пацанов лупили там за рынком. — Архипка махнул рукой, показывая, где было дело. — Четвертый постарше командовал. А этот — указал он на пацана — злющий такой, его собьют, а он подымается и опять на тех троих кидается. Я того который постарше шуганул — они и сбежали. А этот говорит, что они у него ведро с кружкой отобрали и деньги.