Высшая школа целительства (СИ)

Глава 2

Идиотский день, идиотское утро, идиотская неделя и вообще, вся жизнь идиотская. Нет, ну надо было ей сорваться!! Алька винила себя в несдержанности и гордыне. Такой позор!!! Вот выставлять себя дурой — это не позор. А сказать умную мысль она постеснялась. И с мамой о таком не поделиться будет. Елена Аркадьевна компромиссов с совестью не признавала. Ее твердым убеждением было — учиться и жить так, чтобы не было стыдно и на пределе возможностей. Поэтому Алькину придурь учиться в стиле «я у мамы дурочка» он не понимала и не принимала. Терпела, но не поддерживала и свое мнение по этому поводу высказывала всегда.

После учебы Алька на адреналине неслась на дежурство. Все еще нервничая и психуя, в каморке медсестер стащила с себя и толстовку, и джинсы. Натянула нежного персикового цвета брючки и форменную курточку, белые носочки и белые же кожаные тапочки с перфорациями. В отличие от других девчонок-медсестер шапочку из нетканого материала она не носила, предпочитая консервативный колпак из ткани. Правда колпак, подаренный ей анестезиологом Артуром, был совершенно неформальным. Представьте себе только шапочку на завязках сзади лилового цвета с красными пятнами крови. Матушка, увидев такое чудо первый раз дар речи потеряла напрочь, потом пыталась поругаться. Потом решила воспользоваться служебным положением и влепить дочке выговор за неподобающий внешний вид, но Артур подлизался и к ней, подарив примерно такую же неформальщину. После чего в отделении появилась новая мода на прикольные шапочки и медицинские костюмы.

В сестринской на столе стоял разрезанный и уже частично съеденный торт. Кто-то из пациентов благополучно выписался домой и принес свои данайские дары. Почему данайские? Да потому что с подвохом. Как говорила Елена Аркадьевна, судя по подаркам при выписке, пациенты спят и видят, как бы организовать врачу сахарный диабет и алкогольный цирроз. Поэтому брать алкоголь строго-настрого запретила, а вот против сладкого женская душа бороться долго не смогла.

Дневная медсестра Валентина Максимовна степенно пила чай из кружки с названием популярного противоаллергического препарата. Основательная, полная и неторопливая, она считала, что имя Алевтина слишком старомодное и простое, посему регулярно кликала Альку Алёнушкой. Спорить, что это два разных имени было совершенно бесполезно. Важная Максимовна царским жестом требовала замолчать и продолжала гнуть свою линию.

Вот и сейчас:

— Привет, Алёнушка, давай садись чай пить. Сегодня все должно быть спокойно. Назначений немного, да и отделение полупустое. Только в тридцать седьмой Кошкину капельницу надо поставить и у Митькиной в двадцать первой температуру через 3 часа измерять. На утро троих на УЗИ подготовить. Я назначения сняла, в тетрадке посмотришь.

— Да, спасибо, Валентина Михайловна. Все сделаю. — Алька рассеяно смотрела на график дежурств. Сегодня вроде неплохая команда подобралась. Если вдруг что-то интересное в операционной подвернется, девчонки из других отделений подстрахуют.

Алька отказалась пить чай и убежала на рабочее место. Улыбаясь пробежала по всем палатам, приветливо улыбаясь выслушала всех. Заскочила к одинокой бабуле Смирновой, вновь бесперспективно попыталась понять, о чем сегодня ее жалобы и все-таки сдавшись, решила привлечь к переводу с народного на понятный язык санитарку Андреевну.

На вопрос: — Что у вас сегодня болит? Старушка горестно вздыхала, поднимала очи к небу и вещала: — Лепести суставчиками болять и крыльца ломит.

Когда Алька услышал этот шедевр в первый раз, то представила себе бабульку с крылышками, в платочке и на ромашке верхом. Разве такое в нормальном психическом состоянии привидится? Вот и ходила на обход к бабуле с переводчиком санитарской наружности. А тирада про лепести переводилась очень просто: Стопы периодически болят и лопатки ломит.

Переделав все дела, раздав на ночь градусники и выдав всем страждущим вечернюю дозу таблеток, девушка читала англоязычные статьи в журнале с красивым названием Ланцет, когда перед ней на стол лег шоколадный батончик с ее любимой помадно-сливочной начинкой.

— Аленький, привет, ты сегодня с нами?

Алька улыбнулась, она узнала этот бархатный голос, да и именно такой батончик мог подарить только Артур. Молодой анестезиолог всего два года назад закончивший ординатуру. Ему явно нравилась Алька и он пытался за ней ухаживать. Правда дальше дружеского общения дело не зашло. То ли Алька не давала повода, то ли Артур был нерешителен. В общем, эта парочка ходила вместе на операции и Артур всегда звал девушку на интересные случаи.

— Привет, Артуркин. С вами. А что, есть что-то интересное? — глаза девчонки аж засветились в темноте от предвкушения.

Артур заржал.

— Прикольная ты, Алька. Другая бы радовалась цветам, драгоценностям, квартире в центре Москвы и тачке, а тебе нужна для радости операция покровавее.

И пафосно заголосил: — Возрадуйся, дева вампирская! Везут мужика с прободной язвой. За этим и пришел к тебе. — и уже спокойнее нормальным тоном. — Ассистировать пойдешь? Владленыч оперирует. Он добро уже дал.

Алька аж взвизгнула от предвкушения. Родион Владленович был широко известен как талантливый хирург. Он стажировался за границей, ездил в экспедицию в Антарктику на год, и просто был интересным собеседником. Владленович учил Альку невзирая на то, что она еще не закончила универ. Всегда разбирал с ней ход операции и обязательно требовал самой выхаживать тех, кого она помогала оперировать.

Алька попросила Вету, медсестру из соседнего отделения присмотреть за ее пациентами, а сама понеслась в приемный покой встречать Скорую помощь, которая уже с мигалками въезжала на территорию больницы.

Пациентом оказался весьма приятный мужчина лет пятидесяти, черноволосый с сильной проседью. На мертвенно бледном лице выделялись черные брови, орлиный нос и черная же короткая стильная бородка и усы. Алька беззастенчиво пялилась на мужчину пока измеряла ему артериальное давление, снимала одежду и цепляла монитор. Он ей почему-то напоминал героя какого-то сказочного фильма. Правда особо задумываться о его внешнем виде было некогда.

Мужчина был очень плох. У него было сильное внутреннее кровотечение и без помощи он имел все шансы потерять свою жизнь. Алька точно знала, что не позволят ему уйти по-тихому. И сегодня явно будет тяжелая ночь.

— Поднимайте его в операционную! — Артур подтолкнул Альку к выходу из приемника. — Беги мойся. Я сейчас.

Алька понеслась по лестнице. Ждать лифт не было терпения. В предоперационной она стащила курточку, оставшись только в тонкой маечке и брюках, одела маску и защитный щиток, намылила руки, тщательно промывая ногти и между пальцев, смыла теплой водой, закрыла локтем кран, обработала руки антисептиком и, подпрыгивая от нетерпения, прошла в операционную.

Пациент уже лежал на столе и его мазали коричневым раствором, обкладывали бельем, готовя операционное поле, а Артур сосредоточенно работал у головы пациента. Алька мельком отметила, что похож этот странный мужик на актера Шона Коннери. Такой же стильношотландистый. Операционная медсестра Нина кинула Альке на руки салфетку с еще одним антисептиком, накинула тонкий халат и помогла натянуть хирургические перчатки. Алька встала на место ассистента. Родион Владленыч зашел следом за Алькой и сразу стало мало места. Похожий на большого бурого мишку доктор пророкотал:

— Ну что девочки, помашем шашками? Аля, что нас ждет в животе при прободной язве?

Алька подобралась и по уже привычному сценарию была готова к такому опросу.

— Большая кровопотеря нас ждет, Родион Владленович.

— Значит разрез…? — хирург встал у стола напротив Альки.

— Срединная лапаротомия.

— Точно. Имя пациента кто-нибудь знает?

— Джон Доу. — неуклюже пошутила девушка.

— Неизвестный значит. — сделал разрез Владленыч. Быстро проведя ревизию, он повернулся к Артуру. — Юрку позови. Пусть моется. А ты, Аля перейдешь ко мне. Вторым ассистентом.

Алька поняла, что дело совсем плохо. Второй дежурный врач Юрий Викторович ассистировал Владленычу, Алька держала крючки, зажимы, промокала и просто старалась хоть как-то облегчить работу хирургов. В тишине пикал монитор. Никто не шутил, не разговаривал на отвлеченные темы, все фразы были скупыми и короткими до тех пор, пока основную работу не сделали и состояние пациента не стало стабильным.

Владленыч повернулся к Альке:

— Пот мне вытри. — Он по старинке оперировал без защитного щитка. Алька подставила плечо и Владленыч быстро провел лбом по тонкой ткани, которая сразу промокла.

— Неправильно ты, Алька, пот хирургу вытираешь. Грудь подставлять надо. — Юрий Викторович с облегчением выдохнув, стал ушивать послойно разрез.

Все в операционной словно включились из режима ожидания и полетели смех и шуточки.

— Алька, кожу и подкожку ушьешь? — Владленыч стянул перчатки и устало пошел к выходу.

Алька наложила последний стежок и утомленно, но счастливо выдохнула — Все!

Пациент поехал к Артуру в реанимацию, а Алька, пробежавшись по отделению, рухнула на диванчик в сестринской поспать пару часов.

Утром в пять часов Алька заварила себе большую кружку кофе и выползла на сестринский пост. Разложить таблетки, приготовить градусники, сделать записи. Времени хватило в обрез. Выполнив все, что положено юной медсестре, Алька бегом поднялась в реанимацию посмотреть на своего Джон Доу.

— Альк, ты с утра тут как ясно солнышко!

— Артур, коварный. Ты снова комплементы раздаешь. Ой, не к добру! — Алька улыбнулась и спросила, мотнув головой в сторону Джона Доу. — Как он?

— Стабильный. Но его выхаживать надо. А когда еще полиция родственников найдет…

— Он в себя приходил? — Алька увидела, как приятель покачал головой, и прошептала. — Я после пар приду. Посижу с ним.

— Мать Тереза ты наша. — Артур приобнял девушку. — Ты бы хоть раз выспалась, а… Сидеть она придет…

Девушка чмокнула колючую небритую щеку и побежала сдавать дежурство. Денек предстоял еще тот.

Алька с дежурства плелась на учебу еле переставляя ноги. И снова привычной тенью пробралась на занятия. Слава всем богам и божонкам, сегодня их группа занималась одна безо всяких параллельных групп. Кафедра поликлинической терапии распахнула свои гостеприимные двери для студентов с ходу загрузив их кучей проверочных и самостоятельных работ. Бумажки… Бумажки и снов бумажки. Все обучение студентов на этой кафедре можно было охарактеризовать тремя словами: нудно, долго, заумно. И ни одна из этих характеристик не вызывала желания погрузиться по самую макушку в «увлекательный» мир поликлинической науки. Студентов разделили по парам и подсадили в кабинеты к участковым терапевтам. Можно представить себе радость врача, которого сносят пациенты за дверью, без медсестры (их вечно не хватает) и в довесок два недоучки, которым что-то нужно попытаться объяснить и показать. Конечно врачи спешили отпустить ребят скорее с занятий, просто для того, чтобы они не путались под ногами. И стайкой счастливые студенты бежали по своим делам мысленно и вслух вознося благодарности таким добрым «дяденькам и тётенькам». Так что цикл был длинный, ненапряжный и просто расслабляющий. И не было никаких потрясений душевных и физических на протяжении всего обучения.